Фотография в Третьяковке: документ искусства или искусство документа?

Масштабный фестиваль, организованный Московским Домом Фотографии, проводится в юбилейный – десятый раз. Обычно задействованы лучшие выставочные залы Москвы, но Третьяковская галерея участвует в проекте всего лишь второй год. Первая экспозиция была посвящена европейским путешествиям П.М. Третьякова и располагалась достаточно изолированно в здании на Крымском Валу. Герои же нынешней выставки совершенно “без стеснения” делят пространство музея со знаменитыми живописными полотнами. Давний спор идёт между живописью и фотографией. Практически с возникновения первых снимков (30-40-е годы XIX века). Фотография, как младшая сестра, во всём учится у живописи, быстро впитывая опыт “старшенькой” (композиционные приёмы, например). О цвете речь пока не идёт, как и о качестве, но “новорожденная” своим появлением учинила переворот в изобразительном искусстве. Теперь, чтобы получить реалистичное изображение, не нужно тратить годы на обучение, воспитывать глаз, руку, ведь человеку удалось подчинить явление природы – поймать и удержать свет. Однако художники не кинулись, дружно побросав кисти, переквалифицироваться в фотографов, а стали внимательно присматриваться к новому чуду оптико-химической мысли, и пробуя себя в новом жанре (как В.Э. Борисов-Мусатов), и думая, как можно использовать фотографию в родной им стихии красок и холста. Способов гармоничного сосуществования фотографической техники и руки художника оказалось предостаточно: снимки служили этюдами, помогая в работе над крупными произведениями (оказывается, мальчик на картине М.В. Нестерова “На Руси” (“Душа народа”) – сын мастера. Рядом с полотном в витрине есть фотография, где он в похожей одежде и почти в такой же позе, что и на картине. И это не единичный случай). Иногда к фотокарточкам прибегали, если не было возможности съездить на пленэр (разумеется, старались этим не увлекаться, потому что в основе всё-таки – натура, а не копирование одного изображение с другого). Доктор искусствоведения, заместитель ген. директора ГТГ по научной работе Татьяна Карпова высказывает мысль, что монохромность, короткие мазки в работах И.Н. Крамского и его невероятно чуткое отношение к героям могут быть связаны с тем, что в молодости он занимался ретушью фотографий. И куратор выставки, заведующая Отделом рукописей Елена Теркель говорит, что прежде всего хотелось показать взаимосвязь двух часто конкурирующих, но всё же родственных направлений и их обоюдное влияние друг на друга. Помимо того, что фотографии скрупулёзно подобраны к полотнам, в витринах вместе со снимками помещены многократно уменьшенные репродукции картин для удобства сравнения, потому что фотокарточки, конечно, по масштабам сильно уступают. В Третьяковке до сих пор нет отдела фотографий, поэтому все экспонаты для выставки выискивались в архивах, документах, рукописях. Была проведена большая работа по реставрации. Елена Александровна подчёркивает, что снимки, отпечатки, сделанные даже в ателье (где, может быть, приобретают несколько конвейерный характер), являются произведениями искусства, фотоискусства. В наши дни фотография стала повседневностью (для некоторых – жизненной необходимостью), а в те времена сделать снимок – целое событие, к которому, естественно, тщательно готовились. По кадрам можно отдельно изучать развитие костюмов, переменчивость вкусов (что отвечает теме биеннале – “Мода и стиль”, определившей состав экспозиции). Фотография – фиксация истории, объективной реальности. Картина (в частности, живописный портрет) – фиксация чувства, отношения художника к изображаемому. Условное разделение сфер бытования и вместе с этим предрасположенность человеческой натуры к синтезированию и всякого рода экспериментам поддерживают огонь жизни в топке и того, и другого жанра, что наглядно видно на выставке. Вклинивание новых постояльцев в привычное пространство галереи показывает известные произведения совершенно с другой стороны, открывая то, что находится не за кадром, а за полотном. И благодаря экспозиции можно, наконец, разобраться, почему, имея дома “персонального” художника жена и дочь М.В. Нестерова Екатерина Петровна и Ольга Михайловна обращались вновь и вновь к услугам фотоателье, а, заполонив дом разнообразными (по технике исполнения) портретами родных, Михаил Васильевич продолжал без устали писать с них картины.