Театр и домочадцы

Госдума в первом чтении приняла законопроект о переводе артистов театра на контрактную основу. Документ еще будет обсуждаться и совершенствоваться, но мое мнение таково: театры должны сами выбирать ту форму взаимоотношений с артистами, которая для них приемлема. Для меня театр — это как семья, дом, под крышей которого работают артисты с давних-давних лет. Благодаря этой «семейственности» в хорошем смысле слова и сформировались Театр Вахтангова, Московский Художественный театр, БДТ Товстоногова. Нельзя даже представить, чтобы актеры МХТ времен Станиславского работали бы в Малом театре или наоборот. Это были люди разных художественных мироощущений. Конечно, как во всяких семьях, в театрах случается всякое — и ссоры, и разрывы, и слезы... Но всё равно артисты идут за своим художественным руководителем, как за своим отцом, понимая, что он ведет их в нужную сторону. Замечательный русский актер Борис Яковлевич Петкер писал, как после закрытия театра Корша в 1933 году Станиславский пригласил его в Художественный театр. Перед тем как оформить документы, позвал к себе домой. Артист с трепещущим сердцем пришел к Станиславскому, который сидел во дворе своего дома в Леонтьевском переулке за столом под большим солнечным зонтом. На столе стоял бокал и в этом бокале — красная роза. Станиславский долго говорил с Петкером о перспективах развития театра, о том, разделяет ли он убеждения и направления Художественного театра, а затем сказал: «Ну что же, давайте работать вместе!» Вынул из своего галстука золотую булавку, уколол до крови палец Петкеру и себе, потом воткнул булавку в веточку розы, сказав: «Надеюсь, теперь мы будем навеки вместе». И отдал эту розу актеру. Вот что означало для Станиславского понятие «свой человек». Поэтому в театре и появились такие великие спектакли, как «Горячее сердце», «Три сестры» и десятки других постановок. В них была атмосфера и то, ради чего и живет театр, — «правда жизни человеческого духа». Товстоногов создавал театр не только из актеров, но и вообще из всех тружеников этого сложнейшего коллектива. Собирал капельдинеров и несколько часов подряд рассказывал, о каком театре мечтает. Он им говорил, что именно они — самые главные люди, ведь от их слова, улыбки зависит настроение зрителя. У нас рабочие сцены, костюмеры, гримеры — настоящие патриоты БДТ, готовые жизнь отдать за него. Что же касается контрактного театра, то лишь в очень редких случаях там всё осеняется общей идеей. Как правило, берут людей на один сезон, а то и на одну пьесу. Организаторы таких постановок заинтересованы в максимально простом и предсказуемом результате. Но не всегда это правильный путь. У нас в БДТ ставили пьесу Артура Миллера «Цена». Одна из главных ролей — старый еврей, перекупщик мебели. Обычный антрепренер нашел бы артиста в годах. Но великий Товстоногов дает эту роль молодому блистательному актеру Владиславу Стржельчику. И в результате работы с Товстоноговым герой Стржельчика превращается в мудрого столетнего старика. Такое перевоплощение — одно из великих созданий актерского искусства. Какой антерпренер сможет это сделать? Зачем ему тратить силы, нервы, бессонные ночи? Конечно, контракт — это удобно. Для режиссера. Не понравился постановщику артист — он его выгнал, не подписал новый контракт. Да, у репертуарного театра, театра-дома тоже есть свои недостатки. Но тут всё можно отрегулировать зарплатой: один может получать, к примеру, 200 тыс., а другой 20 тыс. в месяц. Оклад может зависеть и от количества спектаклей. Обо всем этом надо думать, чтобы не развалить реформой то святое дело, которое начинали Константин Сергеевич Станиславский и Владимир Иванович Немирович-Данченко. Автор — народный артист СССР, актер БДТ им. Г.А. Товстоногова