«С годами всё сложнее впустить в свою жизнь вторую половинку»

Театр «Школа современной пьесы» продолжает знакомить зрителей с новой отечественной драматургией. Недавняя премьера театра — мелодрама Михаила Хейфеца «Rock-n-roll на закате» — своим успехом во многом обязана Татьяне Веденеевой, сыгравшей главную роль. С известной телеведущей, вернувшейся в актерскую профессию, встретился корреспондент «Известий». — Вы служите в театре как приглашенная актриса и сами можете выбирать материал. Чем привлекла вас пьеса? — Это такая невинная и одновременно глубокая история про двух взрослых людей, у которых в общем-то нет никаких особых проблем. Да, они живут одни, дети выросли, и им одиноко. С возрастом очень трудно найти человека, который был бы интеллектуально и ментально с тобой на одном уровне. И они придумывают ходить на танцы. Но выясняется, что у обоих героев проблемы со слухом и чувством ритма. В общем, нежное, целомудренное произведение. — В процессе работы представление о «невинной пьесе» поменялось? — Сначала я думала: ну да, вполне себе безобидная вещь. Правда, было много повторяющихся рефреном ссор героев. Режиссер Катерина Мажуль решила, что ничего не происходит, просто два человека разговаривают, и стала придумывать действия. Был введен новый персонаж — ангел. Мы его не видим, как, собственно, и в жизни. Но всегда уповаем на высшую силу, надеясь, что нам помогут. И он действительно помогает нашим героям. — То есть помимо двух прописанных автором героев появился еще и третий? — В результате работы ангелов стало шесть (смеется). Заодно они выбегают на сцену, помогают менять декорации. Из-за повторяющихся по смыслу диалогов было решено включить в спектакль песни. Для этого некоторые куски пьесы молодой композитор Иван Лубенников переложил на музыку. Причем в стиле rock-n-roll. Получилось восемь песен, чего мы с Сашей Овчинниковым — моим великолепным партнером по спектаклю — никак не ожидали. И появились рок-н-ролльные танцы. А мы — на минутку— играем людей, которые вообще не умеют петь и двигаться. — Неожиданно... Как выкручивались? — Сначала вообще не понимали, как это будет выглядеть. Режиссер пояснила, что это как бы наша фантазия. Если бы моя героиня могла петь, как Мэрилин Монро... Что было бы тогда? Кстати, в начале спектакля я исполняю ее песню. А во втором акте — сложнейшую композицию известной рок-певицы Дженис Джоплин. Я, когда ее послушала, подумала, что это спеть вообще невозможно. На моем месте должен быть человек с идеальным слухом. Так что буду на всякий случай во время спектакля прикрываться зонтиком, если вдруг не попаду в ноты... — Так это не вы, а ваша героиня фальшивит, ей простительно. — Я перфекционистка, и если за что-то берусь, то стараюсь сделать максимально хорошо. Когда в 1990-е на телевидении возникали проекты «Песни со звездами», я никогда в них не участвовала. Хотя пела когда-то с Винокуром, Сюткиным, Басковым и Киркоровым. Но это всё были записанные нами фонограммы. А когда нужно выйти и петь вживую с оркестром... Это очень сложно. Вот и отказывалась. Зачем? Чтобы прийти и просто засветиться? Это не в моем характере. Ну а в театре уже деваться некуда. Так что мы сами поем, двигаемся, как можем. Вот вам и спокойная пьеса. А афишу вы нашу видели? — Честно говоря, пока нет. — Она довольно провокационная. Мы в конце спектакля должны еще и обнажиться. — Теряю дар речи. — Да, я сама была в таком же состоянии. Мы спрашивали у режиссера: зачем? Оказывается, по ее задумке, наши персонажи создают прообраз Адама и Евы. Вот и ангелы кстати: помогают первым людям сойтись. Несмотря на некую провокационность, такой ход отображает суть спектакля. — Вы для себя, кстати, как определили, про что спектакль? — Вроде бы про любовь, но, с другой стороны, про бесконечные «терки», которые происходят у взрослых людей. Любовная химия бывает только лет в пятнадцать, когда люди не думают, как любимый человек говорит, выглядит, какой он национальности. С возрастом мы становимся дотошными. Не такая борода, кроссовки не того цвета, улыбка дурацкая. И чем дальше, тем сложнее. А хочется встретить человека именно на своем уровне восприятия. Вообще с годами всё сложнее впустить вторую половинку в свою жизнь. — Вы больше известны как телеведущая. В театре, помнится, работали только после окончания ГИТИСа. — Я никогда, по сути, не работала в театре. Ходила туда месяца два, но у меня не было московской прописки, а без нее в советское время не брали. И мне худрук Театра имени Маяковского Андрей Гончаров намекнул: выйди замуж. Я тогда была юная, и в голове у меня было ощущение, что всё само собой произойдет, а замуж надо выходить по любви. Даже не представляла, что такое фиктивный брак. Что, я на себя табличку повешу: «Ищу фиктивного мужа»?! В результате был неприятный разговор с Гончаровым, после этого в театр больше ногой не ступила. И, поскольку театральная тема была для меня долгие годы закрыта, я до сих пор считаю себя начинающей актрисой. — Как же худруку «Школы современной пьесы» Иосифу Райхельгаузу удалось заманить вас к себе? — До пожара в старом здании театра на Неглинке Иосиф устраивал там капустники к Татьяниному дню. И однажды пригласил меня. После был маленький банкет. На нем помощник режиссера сообщила, что на завтрашний спектакль заболела актриса. Иосиф стал просить меня выручить. Я спрашиваю: кого играть? Оказалось — бедную родственницу, которая обхаживает семью интеллигентов. Ну, наверное, какая-то домработница, думаю я. Пару раз на сцену выйду с тарелками — и всё. — А в итоге что получилось? — Ночью открываю пьесу и... читаю ее до четырех утра. Не могу больше уснуть от ужаса. Вечером всех вызывают на репетицию, а там — Альберт Филозов, Татьяна Васильева, уйма актеров, с которыми мне даже страшно рядом находиться. И я на сцене всё время, да еще в диалогах с героями. Меня спасла телевизионная память. Я бегала за кулисы, мне фонариком светили на текст, я сканировала его в памяти и бежала обратно. Так сыграла первый акт. Во втором такой возможности не было, и мне подсказали приклеить шпаргалки внутрь тазика, в котором моя героиня варит варенье. Приклеивать было некогда: я положила в тазик пьесу. Периодически загораживалась от зрителей и лист переворачивала. Когда всё закончилось, ко мне подошел с букетом актер Володя Зайцев и сказал: «Таня, ты зачем в тазик всё время лазила?» Только после спектакля я узнала, что мы играли «Русское варенье» по пьесе Улицкой. — И, как говорится, пошло да поехало? — Да, так началась моя дружба с театром. К тому времени я сделала карьеру телеведущей, основала бизнес и думала, что к театру уже не вернусь никогда. Но порой нам будто свыше дается какой-то бонус. Конечно, иногда страшно им пользоваться, часто последствия оказываются непредсказуемы, но такие подарки судьбы позволяют кардинально поменять свою жизнь. По-моему, не стоит бояться ступить на неизведанную дорогу. А быть может, и вернуться к мечте, которая по каким-то причинам однажды была утеряна.