Самый востребованный российский хореограф выпустил два балета в Мариинском театре — «Ярославна. Затмение» и «Петрушка».
У хореографа Владимира Варнавы берет интервью танцовщик Сергей Полунин.
Сергей Полунин: С моей точки зрения, самое главное в балете — идея. Но ее тяжело найти: я, например, могу показать зрителю движение, а концепцию — это уже задача посложнее. У тебя есть универсальный рецепт, откуда взять замысел?
Владимир Варнава: Это интересный вопрос, с чего в принципе начинать спектакль: с музыки — популярное мнение, что она во главе угла, — или с выбранного сюжета, без которого многие художники легко обходятся. Я сомневался, пока не прочитал в мемуарах Михаила Фокина «Против течения», что танец может начинаться с чего угодно. А я верю своему любимому хореографу. Фокин очень разнообразен: у него есть и воздушная «Шопениана», и чувственная «Шахерезада», и дикие «Половецкие пляски». Я вижу, что эти спектакли имели различные по своей природе творческие источники и причины, чтобы появиться на свет.
Можно поставить спектакль, имея в виду себя одного, но постоянно работать так — безрадостно
Сергей: Слова Фокина придали тебе уверенности или ты все равно преодолеваешь каждый день ступени, чтобы убедиться в своей правоте?
Владимир: Конечно, ты борешься с собой ежеминутно. Вот сейчас я придумываю какую-нибудь сцену для «Айседоры» — балета об Айседоре Дункан и Сергее Есенине на музыку «Золушки» Прокофьева, который я ставлю в Америке. А потом во время работы с артистом оказывается, что все это никуда не годится и надо начинать сначала: заново бороться со своими сомнениями. Бывает, что тебя в этот момент подхватывает артист и ты отталкиваешься от его энергетики.
Сергей: Один хореограф сказал мне, что ваша профессия — «одинокая» и многие от этого страдают.
Владимир: В моем случае отстраненность возникает, когда работаешь в агрессивных условиях выпуска: мало времени для репетиций и уставшие артисты. Тогда приходится рассчитывать исключительно на себя. Но все же моя любимая форма взаимодействия во время постановочного процесса связана с тотальным доверием к артисту, у которого есть желание что-либо создавать совместно. Мы обмениваемся мыслями, идеями, и возникает определенная сцепка. Сергей: Ты знаешь, для танцовщика — это большой подарок, если хореограф интересуется его мнением.
Владимир: Все просто: мне нужны артисты, а артистам нужен постановщик, и это нормально. Можно поставить спектакль, имея в виду себя одного, но постоянно работать в таком качестве безрадостно. Танец — это диалог, и на пересечении энергий каждого участника рождается что-то новое.
Сергей: Когда ты решил стать хореографом?
Владимир: Первое воспоминание, связанное с профессией, — детство. Мои родители — художники, и в возрасте пяти-шести лет я представлял: папа рисует декорации, мама — костюмы, а я что-то придумываю на сцене. Это все было очень неосознанно. Чуть позже в колледже, где я учился по классу «артист народного танца», был предмет «искусство балетмейстера», самый любимый, который помогал разобраться с разными жизненными вопросами и с собой.
Сергей: Я всегда ставлю перед собой цели, а достигнув их, придумываю что-то новое: в школе хотел быть золотым медалистом, в театре — стать солистом. Так устроен мой мозг. Как ты ставишь себе цели?
Владимир: Они возникают постоянно — мне интересно браться за работу разного калибра, за что-то неизвестное. В балете «Петрушка» одной из задач было освоение сложной музыки Стравинского. В «Ярославне» — создание трехактного балета на шестьдесят артистов с хором и оркестром, где я открывал новые для себя приемы взаимодействия с большой формой. Последний мой челлендж заключался в создании бессюжетного балета «Ткани» на музыку Red Hot Chili Peppers cо Златой Ялинич в главной партии — и это тоже было непросто, но интересно. Получилось концентрированное высказывание в стиле контемпорари дэнс — как я его вижу. Если в детстве у меня была мечта поставить спектакль, то сейчас — научиться ставить хорошие спектакли. Мне кажется — я еще в начале пути.
Сергей: Что в твоей жизни становится источником вдохновения и счастья?
Владимир: Импульсом для вдохновения может быть что угодно: авангардная живопись, парады, которые напоминают о фотографиях Родченко, искусство Кандинского, высокие технологии и даже комиксы. Я очень люблю кино. Когда-то больше обращал внимание на актерскую игру, анализировал индивидуальный почерк, считывал движения. Сейчас баланс сил в моей жизни распределился таким образом, что меня затягивает общая режиссура, работа камеры, свет, композиция в кадре. А источником счастья может стать артист, с которым я могу развивать новые идеи. Считаю, хорошо бы ввести в балетных училищах для будущих артистов предмет «хореография». Думаю, понимание между танцовщиком и хореографом будет тогда на другом, подкожном уровне.
Источник счастья для меня — артист
Сергей: У тебя есть мечта? Пусть даже она неосуществима.
Владимир: Возможно, мы доживем с тобой до времени, когда профессия хореографа станет совершенно иной и можно будет ставить, например, в абсолютной невесомости — я, конечно, хотел бы поучаствовать в таких проектах. А если говорить о более реальном — хочется открыть свой театр и уже поработать с тобой!
Сергей: Я думаю, ты сделаешь свою труппу совсем скоро. А что касается меня, то я потому и решился взять это интервью, чтобы лучше тебя понимать.
Владимир: У меня тоже есть к тебе вопрос. Известный факт, что ты на несколько лет покидал балет. Почему?
Сергей: Я был очень разочарован индустрией, в которой живет нездоровая атмосфера постоянной борьбы всех против всех. Даже была зависть к футболистам, которые очень объединены внутри команды, потом — к кино, где все работают ради общей цели. А ушел я из-за слабости, не пытаясь поменять порядок внутри балетного мира. Спустя же шесть лет у меня появилась уверенность, что все можно изменить. Я бы хотел создать хорошую инфраструктуру для балета с отличными менеджерами, директорами, юристами, агентами — этого не хватает. Тогда появятся деньги, чтобы платить артистам, строить хорошие декорации, нанимать лучших композиторов, и качество самого искусства повысится: просто не будет лишних бытовых мыслей. Но для этого всем нужно объединиться.
Владимир: Готов подписаться под каждым словом.
Владимир Варнава дважды получал премию «Золотая маска» в номинации «Лучший артист балета». В балетах хореографа танцевали Диана Вишнева и Иван Васильев, он ставил спектакли в Мариинском театре, Балете Монте-Карло и Пермском театре оперы и балета. Премьера трехактного балета «Ярославна. Затмение» Бориса Тищенко была показана в июне прошлого года на фестивале «Звезды белых ночей», а «Петрушка» Игоря Стравинского — в ноябре на открытии Культурного форума. Оба спектакля в Мариинском театре идут в насыщенной гэгами и отсылами к поп-культуре сценографии художника-постановщика Гали Солодовниковой. В этом году хореограф готовит балет «Айседора» на музыку «Золушки» Сергея Прокофьева с прима-балериной Ковент-Гардена Натальей Осиповой в заглавной партии — мировая премьера этого проекта, продюсируемого агентством Ardani Artists Сергея Даниляна, состоится в калифорнийском Сегерстрем-центре в августе.