Что смотреть в Венеции

Путеводитель по 57-й биеннале современного искусства Провозгласив лозунг "Да здравствует живое искусство!", 57-я Венецианская биеннале неожиданно заявила, что желает быть художественной выставкой, а не очередной ооновской конференцией по вопросам судеб мира, все участники которой, посетив положенное количество банкетов, разъезжаются по домам с чувством выполненного долга. Анна Толстова изучила главные проекты биеннале и обнаружила, что в параллельной и перпендикулярной программах хорошие персональные выставки преобладают над групповыми -- живое искусство побеждает бюрократический формат Центральный павильон в Джардини, Арсенал Viva Arte Viva Выставка главного куратора Центра Помпиду Кристин Масель -- тот редкий случай, когда основной проект биеннале стоит смотреть не для галочки. И проект этот показывает, чем так называемые независимые кураторы отличаются от кураторов музейных. Если присмотреться к этикеткам на выставках независимых, там частенько попадаются фразы вроде "с любезного разрешения галереи Гагосяна", видимо, подчеркивающие независимость кураторского вкуса. У Кристин Масель на этикетках -- много новых и хорошо забытых старых имен художников (из 120 участников 103 впервые появляются на главной выставке в Венеции), но зато под ними идут имена не столь громких галерей и коллекций. Кроме того, независимому куратору положено заявить прогрессивную политическую позицию, а Кристин Масель говорила, что всего лишь хочет прислушаться к голосу самого искусства и позволить ему жить полной жизнью. Куратор не обещала коллективного высказывания по проблемам беженцев и миграции, но достаточно одной только работы японца Симабуку "Помнят ли снежные обезьяны о снежных горах?", чтобы задуматься об этом не на три минуты. В начале 1970-х в Техас привезли японских макак -- они выжили, приспособились к жаре, научились есть кактусы и драться со змеями, сделались крупнее и сильнее, словом, обамериканились. Симабуку привозит им в Техас снежный сугроб, надеясь пробудить в эмигрантах ностальгию. Куратор не рассуждала об инклюзии, так что мы можем и не узнать, что великий американский абстракционист Дэн Миллер -- аутист и совсем не разговаривает. Не каялась в преступлениях западного колониализма -- эпические рисунки Канангинака Путугука оказались на биеннале вовсе не потому, что он инуит. Не обещала открыть новые территории -- работы хорвата Младена Стилиновича, словенской группы OHO, румына Чиприана Мурешана и художника из Любляны Вадима Фишкина взяты не ради того, чтобы "достойно представить" Восточную Европу. Куратор не выдвигала феминистских лозунгов -- видимо, поэтому она показала так много замечательных художниц, от знаменитой Кики Смит до малоизвестных Махи Маллух, первой женщины Саудовской Аравии, которой разрешили выставляться публично, и Мишель Стюарт, пионерки ленд-арта, совершенно затертой мужским большинством нью-йоркского концептуализма. Кстати, об оставшихся в тени и затерянных на страницах большой истории искусства -- их тут тьма тьмущая, и обладатель "Золотого льва" 78-летний немецкий концептуалист Франц Эрхард Вальтер, чьи перформативные объекты и инсталляции сравнительно недавно стали появляться в музеях и на выставках, тому пример. Под живым искусством здесь, конечно, понимается не столько воскресшее из небытия, сколько процессуальное, длящееся во времени: перформанс, видео, саунд-арт, лабиринтообразные инсталляции, практики художественного взаимодействия со зрителем. С этим связано последнее отличие хорошего музейного куратора от плохого независимого: экспозиция Кристин Масель, и сама по себе живая, обладает внутренним ритмом и рифмами, так что ни в одном из видеобоксов вы не найдете мирно похрапывающего посетителя -- несмотря на то, что на входе вас как раз встречал демонстративно спящий художник Младен Стилинович. Джардини Павильон Германии И еще один редкий случай: "Золотого льва" получил павильон, отстоящий от всех прочих как небо от земли. Прогрессивная критика, промаявшись в огромной очереди на вход под лай доберманов, сторожащих павильон, словно концлагерь, и не поняв, что стала частью художественного замысла, уже кричит о фашизме, но "Фауст" 38-летней художницы из Франкфурта-на-Майне Анне Имхоф, похоже, предусматривает и такую реакцию. Все германские мифологии -- от "Фауста" Гете до Gesamtkunstwerk'а Вагнера, от всевозможных "железных кулаков" до "красноармейского" 1968-го, от Бойса до Фассбиндера -- соединились в этом синтетическом произведении искусства. Живопись, скульптура, архитектура, разделившая прозрачным и непрозрачным стеклом пространство павильона на разные уровни, музыка и, главное, 4-часовое хореографическое действо в духе "не-танца" -- все это заставляет публику слиться с танцевально-перформативной труппой в коллективное тело. И, сделавшись частью этой социальной скульптуры, каждой клеточкой тела почувствовать все, что растворено в сегодняшнем обществе: агрессию, эротизм, отчуждение, растерянность, фаустовскую тоску по вечной молодости. Джардини Другие павильоны Рядом с павильоном Германии все остальные теряются, но это не значит, что на биеннале нечего смотреть. Любителям умного и негрантового политического искусства предназначен павильон Ирака с выставкой "Архаика": древности, модернизм и работы современных художников -- Сакара Слемана, Садика Кваиша Альфраджи, Шерко Аббаса, Али Аркади, а также примкнувшего к ним Франсиса Алюса -- с живописью и видео, сделанными в прошлом году в Мосуле и показывающими, что, пока весь мир оплакивает иракские древности и великое прошлое, страна теряет свое настоящее и будущее. Из политически грамотного, но небанального искусства -- павильон Мексики с работой Карлоса Аморалеса, выдумавшего новый клинописный язык для рассказа о трагедии миграции, и павильон дебютировавшего в Венеции Кирибати с видеоинсталляцией Kairaken Betio Group, остроумно обыгрывающей колониальные стереотипы и в то же время говорящей об угрозе затопления тихоокеанских атоллов, на которых расположена маленькая республика. Поклонников классики современного искусства порадуют павильоны Румынии с ретроспективой Джеты Братеску (экспозиция в двух частях -- в павильоне в Джардини и в Румынском институте в Каннареджо) и павильон Австралии с новой кинофотопоэмой Трейси Моффатт. Жаждущим всего молодежного, постинтернетного и научно-фантастического стоит заглянуть в павильон Эстонии ради выставки Кати Новичковой и в павильон Италии ради инсталляции Роберто Куоги. А ценителей чистой поэзии ждет павильон Грузии с прекрасной работой Важико Чачхиани -- настоящим старым домом, привезенным со всей обстановкой из грузинской глубинки, домом воспоминаний, в котором вечно идет дождь. Что же до героически отстоявших очередь в павильон Германии, им рекомендуется постоять и в павильон Японии -- чтобы оценить чувство юмора Такахиро Ивасаки, художника из Хиросимы. Палаццо Контарини-Полиньяк Future Generation Art Prize 2017 Авторитет международной премии фонда Виктора Пинчука для молодых художников таков, что ее стремятся посетить музейные и независимые кураторы, критики и галеристы всего мира. И вовсе не потому, что их приезд или публикации в ведущих журналах по искусству оплачены олигархическим капиталом. Судите сами: специального упоминания жюри биеннале в этот раз удостоился павильон Бразилии -- страну представляла Синтия Марселле, ставшая первой лауреаткой Future Generation Art Prize в 2010-м. Премия вручается всего в четвертый раз, но за этот недолгий срок из ее шорт-листов и призеров образовался своего рода клуб лучших художников поколения тридцати-сорокалетних. В этом году все призы достались африканским художницам: главный -- Динео Сеши Бопапе из ЮАР, а специальный и абсолютно заслуженный -- Фиби Босуэлл из Кении. Кроме них стоит обратить внимание на саунд-скульптуру бразильянки Вивиан Каккури и так или иначе связанные с видео работы китайца Ли Рана, датчанина Кристиана Фальснеса и грузина Важико Чачхиани, полюбившегося многим по павильону Грузии. Фонд Prada, Ка-Корнер-делла-Реджина The Boat Is Leaking. The Captain Lied Если бы Венецианская биеннале давала "Золотого льва" за выставки, которые не входят в ее программу, его бы опять получили немцы: режиссер Александр Клюге, художник Томас Деманд и сценограф Анна Фиброк вместе с куратором, директором берлинской Национальной галереи Удо Киттельманном. Во дворце Ка-Корнер-делла-Реджина выстроена фальшивая реальность из прикидывающихся настоящими интерьерами театральных декораций, фотографий-обманок и псевдодокументальных телепрограмм. Но подобно тому, как в названии скрывается цитата из Леонарда Коэна, так и каждый фрагмент этого сконструированного, искусственного мира полон тайных аллюзий на политические реалии нашей опосредованной в медиа современности. Базилика Сан-Джорджо-Маджоре Микеланджело Пистолетто. Один плюс один равно три В сущности, это полноценная ретроспектива мэтра итальянского концептуального искусства, занимающая не только центральное подкупольное пространство базилики, но и все прочие помещения Сан-Джорджо, преддверие сакристии, зал капитула и хозяйственные пристройки бенедиктинцев. Пистолетто во всей полноте: ранние живописные автопортреты и кинетические штуковины, хрестоматийные вещи эпохи arte povera вроде "Венеры Барахольной", классические зеркальные картины и инсталляции, видео и последний грандиозный эколого-шаманский проект "Третий рай". Впрочем, это не только ретроспектива, но и актуальное -- особенно в момент миграционного кризиса -- политическое высказывание: соорудив зеркальный круг под куполом палладиева шедевра, Пистолетто заставляет пеструю толпу туристов любоваться национальным разнообразием планеты, а затем прогоняет по зеркальному коридору с фотографиями обитателей гаванских улиц в натуральную величину, отчего все зрители невольно оказываются в плотной толпе кубинцев -- на правах этаких беженцев на Остров Свободы. Фонд Джорджо Чини, остров Сан-Джорджо-Маджоре Алигьеро Боэтти: Минимум/максимум Еще один герой arte povera Алигьеро Боэтти (1940-1994), но не ждите тяжеловесной, обстоятельной ретроспективы. Кураторы Лука Массимо Барберо и Ханс-Ульрих Обрист решили подыграть самому остроумному художнику движения, раздвоившемуся в творческом альтер эго "Алигьеро и Боэтти". Выставлены только те его (или их?) работы, живописные, графические, текстильные, что существуют в разных размерах -- и в крохотном, и в гигантском. Дескать, найдите тысячу отличий. Целый зал посвящен экспериментам Алигьеро Боэтти с ксероксом, начавшимся еще в 1968-м. И не стоит жалеть времени на прекрасный фильм Эмидио Греко, заставшего художника в самом расцвете -- в 1978 году. Галерея Академии Филип Гастон и поэты Речь не только о вдохновлявших его поэтах вроде Йейтса или Элиота, об иллюстрациях к стихам жены, о старых мастерах вроде Мазаччо и Пьеро делла Франчески, у кого он учился в пору своего "мексиканского мурализма". Речь о сюжете, о литературности как таковой. Филип Гастон (1913-1980), однокашник Джексона Поллока и видный представитель абстрактного экспрессионизма, был подвергнут остракизму за возврат к фигуративной живописи. В Галерее Академии выставляют позднюю постабстрактную живопись вместе с ранними, доабстрактными работами, доказывая, что это как раз абстракция была для Гастона своего рода девиацией. Коллекция Пегги Гуггенхайм, Палаццо Веньер деи Леони Марк Тоби. Пронизывающий свет Еще одна жертва абстрактного экспрессионизма, к которому его часто и ошибочно приписывают, Марк Тоби (1890-1976), художник из Сиэтла, далекий от идей Нью-Йоркской школы, мистик, бахаист и каллиграф. Небольшая, но отлично выстроенная ретроспектива замечательно показывает, как попытка пойти навстречу абстрактному экспрессионизму -- отказаться от темперы и досок небольших размеров в пользу больших холстов и масла -- убивает это изысканное искусство. Espace Louis Vuitton Пьер Юиг Геодезические обмеры антарктического острова, где, словно романтический герой Каспара Давида Фридриха, в городом одиночестве живет изгнанный из стаи пингвин-альбинос, переведены (не спрашивайте как) в звуковую партитуру, которую затем -- на катке в Центральном парке -- исполнит симфонический оркестр. Впрочем, алхимик-абсурдист Пьер Юиг в состоянии подвернуть трансмутации все что угодно, например записать симфонию случайных шумов на премьере "4'33'"" Джона Кейджа и заставить искусственного пингвина-альбиноса напевать что-то в этом духе. Палаццо Грасси и Пунта делла Догана Дэмиен Хёрст. Сокровища с затонувшего "Невероятного" Выставка с большим развлекательными и коммерческим потенциалом занимает все венецианские владения Франсуа Пино. Надо только поверить, что целый музей естественной истории и изящных искусств был построен стараниями подводных археологов, поднявших со дна морского груды мифологических сокровищ, какими был нагружен затонувший "Невероятный". Череп циклопа Полифема, останки Микки-Мауса и колоссальная статуя блейковского "Духа блохи" -- очевидно, в натуральную величину. Дэмиен Херст ернически пересказывает всю историю искусства с древнейших времен до наших дней, попутно потешаясь над модными художниками, Джеффом Кунсом, братцами Чепменами, Яном Фабром -- и даже, кажется, нашими "аесами". Дворец дожей Дуглас Гордон. Gente di Palermo Чтобы посмотреть прелестное двухминутное видео Дугласа Гордона, спрятанное в самом дальнем углу знаменитых тюрем, придется пройти весь Дворец дожей со всеми его парадными залами и жутковатыми темницами. И когда вся слава Венеции и венецианского искусства обрушится на вас, вы и сами почувствуете себя маленькой надувной рыбкой, бьющейся под сводами катакомб в поисках света и воздуха.