Искусствовед Александр Боровский выступил с лекцией в Самаре
"Наши молодые художники всегда хотят быть, как в анекдоте: "Русскому школьнику дай карту звездного неба, наутро он вернет ее исправленную". Им нужно что-то оспаривать, быть в первом ряду. Не будут, — считает Александр Боровский. — Ситуация сложилась так, что настраивать молодых на то, что завтра они станут первыми, не надо. Надо их ориентировать, чтобы они постепенно обустраивали художественную жизнь здесь. Надо создавать среду, публику, рынок в России". Искусствовед представил ситуацию вокруг российского арт-пространства, используя образы художника Григория Сороки и его картины "Рыбаки", где мальчики в лодке с удочками в тихой реке ловят рыбу. Западный рынок же, где есть Венецианская биеннале и арт-ярмарка в Базеле, выглядит, по мнению Боровского, как огромный морской авианосец. "Мальчики-рыбаки с картины — это абсолютная остановленность мира и абсолютная адекватность этого мира опыту мальчиков, — рассуждает он. — Мне кажется, рядом с авианосцами западного искусства должны быть лодки, и они должны быть свои. Тогда, может быть, у нас появится что-то более масштабное". Главный успех художественного искусства России в XX–XXI веке — это авангард. Современные мастера только с большим опытом и прожившие долгую жизнь смогли заслужить уважение у мировых арт-критиков. Это, например, Илья Кабаков, Эрик Булатов, Оскар Рабин. Среди них и Гриша Брускин, который в этом году стал одним из трех художников, работавших над русским павильоном в Венеции. Боровский считает, что это один из лучших за 10 лет российских показов на биеннале. Отдельное внимание искусствовед уделил направлениям research и build anthropology. Они особенно популярны среди современных художников. Главное место высказывания по этим темам — выставка documenta в городе Касселе. "Research системами может заниматься каждый. Я смотрю "ПроАрт" в Петербурге, смотрю Винзавод и Школу Родченко в Москве, — они все сориентированы на мыслительные практики. Если работаешь в этом направлении, тогда не стремись в Базель. Будь социальным художником, пусть и маленьким, который что-то там показывает, и три девочки его знают. И хорошо, что три, а не одна. Пять человек тебя знают, считай, жизнь удалась. А мы хотим, чтобы весь мир содрогнулся. Для этого нужен опыт и нужно понимание, чего ты хочешь, нужен масштаб своей собственной личности". Боровский вспомнил, как в Касселе была композиция, где художник записал телефонные разговоры литовских проституток, и это было артом. Но по его мнению, если записывать разговоры, то нужно определиться, кто ты: художник, социальный работник или активист. Можно предположить, что Боровский отдает предпочтение более эстетическим направлениям совриска: "Все-таки искусство — это веселая вещь. В чем беда наших "левых"? Они все хотят, чтобы искусство плакало, страдало, щипало, кололось. А искусству необязательно тратить время на борьбу. Как говорил скульптор Александр Матвеев: "По некоторым поводам скульптуру не надо беспокоить". Кто-то может и не прибивать себя к Красной площади, как Павленский, а заниматься другими делами". На искусствоведа на последнем Венецианском биеннале большое впечатление произвела внепрограммная выставка Дэмьена Херста, которого часто обзывают коммерческим художником. Боровский считает англичанина очень тонко чувствующим и сильным мастером и напоминает его слова: "Вы думаете, я Иуда, а я ключ". "Он положил "левых" налево, "правых" направо. Абсолютный чемпион, — рассказывает искусствовед. — Он сидел там, в ресторане и говорил: "Я потратил свои 30 миллионов. Окупится?". Окупилось в первый день. Потому что музеи покупают эти вещи, они дико интересные". Боровский отметил, что "золотого льва" в Венеции по праву взяла немецкая художница со своей интерпретацией "Фауста", где были задействованы актеры и собаки. Искусствовед отметил популярность немцев и в Базеле. Он связывает это с открытием в Нью-Йорке Рональдом Лаудером галереи, где часто экспонируется немецкое искусство. На выступление Александра Боровского 22 июня в лекционный зал Художественного музея пришло не много человек, что удивительно. Потому что трудно найти более компетентного и грамотного русскоговорящего спикера, столь профессионально и легко, с любовью, рассуждающего о современном искусстве.
