«Атмосферный» театр. Режиссёр о молодёжи, творческих площадках и классике
Сцена и социум Татьяна Черных, «АиФ-Черноземье»: Оксана, 7 лет — знаковая дата, когда уже можно подводить какие-то итоги. Каким ты видишь путь театра за эти годы, и какова его перспектива? Оксана Половинкина: Я постоянно говорю со своими актёрами о том, что, в принципе, может ожидать молодёжный театр, если над ним работать. Хочется, чтобы у нас в городе был полноценный молодёжный театр, пусть небольшой, но чтобы он был с постоянным репертуаром, чтобы входил в культурную среду Белгорода — и в долгосрочной перспективе, конечно, хочется, чтобы этот театр приобрёл профессиональный статус. Потому что сейчас наш театр любительский, но я бы хотела, чтобы он занимал более прочные позиции. Такое направление должно быть в каждом городе. К нам недавно приезжал драматург из Курска Александр Демченко, и он сказал, что в Белгороде дела ещё обстоят неплохо — в Курске, например, с трудом можно найти подобные творческие образования. Но чтобы всё это делать, надо понимать, что это не только какой-то творческий порыв и желание себя проявить, а ещё и очень большое количество организаторской работы. Мы стремимся к комфорту для зрителей — сейчас у нас есть зал на 50 мест, помещение под который мы арендуем в центре города. И люди знают, что идут на творческую площадку, чтобы посмотреть спектакль, послушать концерт, поучаствовать в импровизационной читке, встретиться с драматургами, писателями, поэтами — к нам приезжали и из Санкт-Петербурга, Москвы, других городов, и хочется и дальше продолжать эти творческие связи. Театр камерный, актёры работают очень близко к зрителю. Идёт определённая голосовая подача, особая энергетика, благодаря которой все говорят, что у нас очень «атмосферно». Такое происходит в любом камерном театре. — Но атмосферу театра прежде всего создаёт режиссёр? Ведь согласись, «Спичка» отличается от других самодеятельных театров? — Да, я писала в соцсети, что «Спичка» — это пространство для развития творческой молодёжи, которое мы вот уже семь лет создаём без всяких инвестиций и поддержки извне. Кто-то говорит, что театр бесполезен, и мой, в частности. Но есть и те, кто считает меня руководителем и режиссёром, способным разговаривать с аудиторией на понятном языке. И всё это — мой личный бренд и результат работы моей команды. А что касается того, откуда силы берутся, то здесь всё очень просто: для меня театр и те люди, с которыми мы работаем, и моё образование, которое я получаю, и новые люди, с которыми я встречаюсь в Москве — это всё образ жизни. И меня радует, что люди ждут новых спектаклей — у нас бывали случаи, когда ещё до анонсирования забронировано полное количество мест. Например, «Тёмные аллеи» по Бунину ждали многие, и у нас недавно состоялась премьера, и я очень сильно переживала — у людей были такие запросы, и я сомневалась, сможем ли мы выразить все эти сложные человеческие взаимоотношения с помощью тех немногих художественных средств, которыми располагаем. И оказалось, что большинству аудитории спектакль понравился безусловно — меня это даже немного напугало, потому что, если честно, я люблю, когда спектакли спорные, 50 на 50 — либо полное неприятие, либо абсолютное погружение. Например, спектакль «Глаза голубой собаки» по Маркесу — практически статичен, и кажется, что ничего не происходит, особенно для современного человека, который привык к бешеной динамике, к экшену. И именно этим мне этот спектакль и нравится. И актёры для меня каждый раз открываются по-новому — им удаётся выразить какую-то мою мысль и при этом не потерять себя. Ведь почти все постановки авторские, и хочется, чтобы в этом творческом процессе в первую очередь фигурировал внутренний индивидуальный мир человека. — Расскажи подробнее об актёрах. — Когда я ещё только начинала, у меня была мечта, чтобы в труппе было постоянных пять человек — и вот сейчас эта мечта сбылась. На пяти актёрах у нас лежит весь репертуар — это 8 спектаклей. Много это или мало — не знаю, но они справляются. У нас в труппе два юноши: Александр Беляев, Антон Яников, и три девушки: Дарья Крюкова, Ирина Яковлева и Софья Путинцева. Скоро ещё выйдет из декрета Катя Спиридонова — она давно в нашем театре, и готова включиться в процесс. Три года назад мы с ней поставили «Искушение идеологией идиота» по Достоевскому — моноспектакль, где актриса исполняет мужскую роль, мы его возили в Старую Руссу на театральный фестиваль, получили там две награды. В августе мы этот спектакль будем восстанавливать. Мои актеры — люди разных профессий, но все они талантливы. Из тех ребят, с которыми я работала раньше, две девочки поступили в театральные вузы, учатся одна в Москве, другая — в Питере, ещё один парень учится в Ярославском театральном вузе, и двое уже закончили ГИТИС. Более того, мне хотелось бы предложить, чтобы ребята с режиссерского факультета института культуры проходили у нас практику, чтобы каждый за месяц что-то мог поставить — мы были бы не против. К тому же инициатива уже проявляется — есть творческие предложения. «От классики не откажемся» — Оксана, а сам репертуар — есть какие-то критерии, по которому ты его отбираешь? Ведь разброс очень большой. — Я работаю и с современной драматургией. Например, это спектакли: «Осторожно, женщины» — комедия по пьесе Андрея Курейчика, спектакль «Трижды три» — по пьесе публициста Жака Жуе. Но от классики мы никогда не откажемся. В классике — глубина. Достоевский, Бунин, Ахматова, Мандельштам — те авторы, спектакли по произведениям которых звучат современно, в центре внимания — общечеловеческие извечные вопросы бытия. Вообще актуальность спектакля продиктована наличием в нём глубинных человеческих ценностей. Все коллизии, хорошие и плохие, которые описывает драматургия, все переживания, взаимоотношения, душевные коллапсы, — всё это последствия этой глубины, её правильного или неправильного восприятия. Есть 10 заповедей и 7 смертных грехов, и вот эти десять и семь — их никто никогда не отменял и не отменит. И это есть в основе любого искусства. А всё остальное — это последствия. Говорить о последствиях можно — но обязательно без морализирования, без назидания, без упрёка. А человек, выйдя из пространства спектакля, уже сам сделает свои выводы и свой выбор. Семейные просмотры — Что новое вы хотите сделать, какие направления развивать? — Я мечтаю, чтобы наш театр стал центром поддержки творческой молодёжи, такой своеобразной творческой мастерской. Мы проводим, например, дополнительные занятия по актёрскому мастерству, мастер-классы, тренинги. Очень хочется, чтобы у нас была и детская театральная студия — с детьми мне очень интересно работать, я недавно начала это делать. Ещё одно, не менее важное, — это спектакли для семейного просмотра. Я считаю, что семейные традиции и время, проведённое вместе с семьёй, общие впечатления и эмоциональный фон в семье — одна из самых важных ценностей нашего общества, которые необходимо хранить и поддерживать. И тут очень важен объединяющий момент семейного просмотра, то впечатление, что возникает совместно у ребёнка и родителей. — Если не секрет, где вы берёте средства на содержание театра? — Все наши затраты — на оборудование зала, на реквизит, на аренду и коммунальные платежи — идут из нашей билетной кассы. У нас нет спонсоров, хотя кое-кто редко, но помогает или финансово, или организационно. Вообще, театр во все времена нуждался в поддержке — попечительского совета, к примеру. Но ведь это должно быть чистое меценатство, без всякой рекламы, без каких-то назидательных моментов в адрес театра. Но, надо сказать, наш вынужденный аскетизм в декорациях, костюмах, выборе художественных средств только усиливает творческую фантазию режиссёра и акцентирует внимание на актёрской игре и содержании постановок — что в спектакле, конечно, самое главное. Я не понимаю людей, которые говорят: «Вот у меня есть мечта, но нет возможности её реализации». Эфемерность любой мечты должна граничить с чётким пониманием того, как её практически осуществить. А если нет понимания, то не помогут ни спонсоры, ни возможности, ни деньги.
