В этом году одному из самых ярких и самобытных коллективов на российской сцене – петербуржской группе MONOЛИЗА исполняется 10 лет. Празднование назначено на эту осень, а пока Елизавета Костягина, автор песен команды и остальные музыканты готовы порадовать столичную публику акустической программой, которую она еще не слышала. Пока поклонники ждут визита группы в Москву, «ВМ» поговорила с той самой Лизой о словах, о музыке, о движении и вообще о самом главном в жизни человеческой.
Главное – это нужно кому-то еще
— Лиза, до десятого дня рождения вашей команды остается совсем немного времени. Пора подводить какие-то итоги. Что принесли с собой эти 9 лет на сцене?
— Сложно вот так сразу ответить на этот вопрос. В первую очередь это, наверное, несомненное ощущение опыта. С течением времени ты понимаешь: то, что ты делаешь нужно все большему количеству людей. Твои песни не просто нравятся тебе самой и музыкантам твоей группы. Они находят отклик в других людях. Это, наверное, одно из самых положительных и бесценных ощущений.
— Вы чувствуете от поклонников MONOЛИЗы отдачу? Образуется обратная связь?
— Всегда после концертов мы получаем большое количество писем, отзывов, фотографий. За все это мы очень признательны и благодарны нашим слушателям. И, конечно, не может не радовать, что наши поклонники, если собираются подарить нам подарки, подходят к задаче с учетом наших увлечений. Если подарок адресован мне, зачастую он связан с моим любимым видом спорта. Даже украшения мне дарят со спортивной или музыкальной символикой. Это всегда что-то индивидуальное, а не просто коробка конфет или какая-то мягкая игрушка. Когда слушатели еще и так бережно относятся к твоим интересам, это очень приятно и не может не радовать.
— А случалось ли так, что кто-то из поклонников со временем становился для вас настоящим другом?
— Такие случаи действительно были. И по своим наблюдениям могу сказать, что подобные истории происходили и происходят не только у меня. Многие музыканты находят настоящих друзей среди своих поклонников. Я думаю, что это очень даже хорошо.
Отпустить эмоции на свободу
— За прошедшие 9 лет ваши песни изменились, эволюционировали. Они менялись вместе с вами?
— Все песни вольно или невольно становятся отражением их автора. Да, они эволюционировали вместе со мной. Бывают, правда, случаи, когда я пишу тексты не совсем от себя или про себя. Они могут родиться, основываясь на ситуации из чьей-то жизни, на чьем-то примере. Или текст может появиться из моего потока мыслей, когда я что-то представляю себе. Кстати, иногда песни появляются под впечатлением от увиденного фильма или от музыки, которая особенно зацепила меня. Но в любом случае в них буду я и мой взгляд на некоторые вещи. Любое творчество очень субъективно.
— Есть ли песня, которая сейчас наиболее близка вам самой?
— Самая близкая песня всегда – самая новая, та, что находится в ожидании, в процессе. Пока я даже не могу ее назвать. Она еще рождается.
— Когда песни появляются, они начинают отдельную, свою собственную жизнь?
— Такое бывает. С течением времени смотришь назад, читаешь текст или слышишь какую-то из своих песен и не понимаешь, как вообще до такого можно было додуматься и кто человек, который этот текст написал. Это очень странное чувство. Его можно сравнить с ощущением, когда у тебя немеет рука и нога. Кажется, что рядом с тобой лежит некий абсолютно посторонний предмет. В случае с песнями это объясняется скорее всего тем, что ты в момент их написания живешь чувствами и событиями, о которых пишешь. Но все эти эмоции временные. Они проходят, сменяются другими эмоциями. Приходит новое, а песни остаются подобно фотографиям.
— А бывает ли ощущение, что после написания песни отпускает те эмоция, то чувство, которое в нее вложено? Вы освобождаетесь?
— Да. И можно добавить: бывает, эта песня так и не выходит в свет, но текст написан и где-то у тебя лежит. Эта песня, может быть, даже не родилась, она сохранена в столе, но совсем необязательно ее где-то издавать, кому-то показывать. Достаточно того, что ее эмоция уже вышла.
К сборнику стихов я пока не готова
— Много ли скопилось подобных неизданных наработок в ящиках вашего стола?
— У меня есть какие-то ранние стихи, но мы все прекрасно знаем, что не каждое стихотворение может стать песней. Это ни для кого не новость. Бывает, что некоторые мысли оказываются зарифмованными. Иногда я могу взять оттуда четверостишие или даже строчку, отдельную мысль или рифму и превратить их во что-то новое, музыкальное. Но остаются и те, что еще не стали, а возможно никогда не станут песнями.
— У вас не было идеи выпустить эти стихи отдельным сборником?
— Скорее не было таких предложений. Впрочем, пока я не считаю, эти тексты достойны какого-то публичного внимания. Они могут принести мне больше пользы иным способом. Когда я к ним обращаюсь, эти стихи могут дать мне какую-то эмоцию, пробудить воспоминания. С помощью этих ощущения я смогу что-то закончить, дополнить. Из этого может родиться новая песня. Все эти стихи у меня записаны в блокнотах и тетрадках в клеточку, но… Нет у меня такого количества полноценных, по-настоящему законченных стихотворений, чтобы выпускать сборник. А книгу текстов наших песен нам уже подарили на мой прошлый день рождения. Это, кстати, натолкнуло нас на мысль, что такой сборник, песенник можно выпустить и большим тиражом.
— Вы говорите, что ваши песни рождаются из эмоций. А какие эмоции больше свойственны вам самой?
— Тут как раз тот случай, когда диапазон творчества полностью совпадает с диапазоном моего характера. Внутри меня живут разные яркие переживания, можно даже сказать крайности. Кажется, такой тип нервной деятельности называется сангвиник. Он смешанный. Иногда человека кидает от одного полюса настроения к другому, но при этом есть широкая амплитуда, богатство эмоциональных возможностей. Как ни крути, все зависит от мыслей, существующих в твоей голове здесь и сейчас. А еще – от проблем и вопросов, которые ставит перед тобой жизнь в каждый конкретный момент. Эмоции возникающие в минуту, в которой пребываешь – все отталкивается именно от них.
Протест на любой вкус
— Сильно ли изменилась рок-музыка и ее аудитория за последние годы?
— Дело в том, что я не совсем могу отнести формат нашей группы к рок-музыке. Как-то раз мне даже пришло гневное сообщение, где автор очень ругался из-за того, что нас относят к року. Но сами мы этого не делаем. я всегда была против каких-то рамок и ограничений, когда дело касается творчества.. Я пишу то, что хочу сказать, а наша музыка – то, что, по нашему мнению, красиво оформляет смысл этих слов, позволяет тексту максимально легко и эмоционально восприниматься. А что это - рок или не рок, решать не нам, а критикам и слушателям. Могу точно сказать одно: основа рок-музыки – некий вечный протест. И вот он как был, так и остался. Ничего не изменилось. Меняются аранжировки, подходы к музыке, к песне. Но это нормальный и закономерный процесс, который происходит постоянно.
— А есть ли что-то, против чего сегодня стоит протестовать?
— Как раз сегодня для протеста очень много поводов. Каждый может найти для себя объект протеста по душе.
— А какой по душе вам?
— Я против насилия над животными, против дискриминации личности в любых её проявлениях. Мне чужды равнодушие, беспринципность и ненадежность в людях. Ну и конечно, я против повышения цен на топливо.
Идти своим собственным курсом
— Есть ли музыканты, на которых вы ориентируетесь, кто вас вдохновляет?
— Таких четких ориентиров нет. Я могу посмотреть кино или послушать какую-то иностранную электронную музыку, и она меня может вдохновить, даже если я не понимаю слов. Подтолкнуть к созданию чего-то своего может одна гармония, одни звуки. Я могу задуматься о чем-то или по мотивам сюжета фильма написать что-то. Музыки я, к сожалению, слушаю очень мало. Я всегда включаю радио, но сесть и послушать чей-то альбом – это огромная редкость.
— Выходит, направлений и музыкантов любимых нет?
— Из отечественных команд мне близки СПЛИН, «Агата-Кристи», «Кино», «Крематорий», «Чайф». Ничего нового после них я для себя не открыла.
— Может ли вас вдохновить книга?
— Все чаще я читаю публицистику, обращаюсь к публикациям на темы, которые меня интересуют в данный момент. Это философия, психология, медицина. Для художественной литературы мало времени, а главное – мало что может меня по-настоящему увлечь. Я читаю четверть книги, максимум – половину. До конца как-то дело не доходит. По-моему, последнее, что я прочла от корки до корки – книги Майкла Каннингема. И будет очень смешно, если я говорила об этом в интервью пять лет назад. Но именно этого писателя я рекомендую к прочтению. К тому же, я могу найти в сети стихи кого-то из сегодняшних поэтов и с удовольствием познакомиться с его творчеством получше. Так были открыты и Кот Басё, и Катарина Султанова, и Вера Полозкова.
— Какое кино вы любите?
— Кино я смотрю очень много. Обожаю российский кинематограф. Кстати, очень люблю Константина Хабенского. Из мирового кино тоже смотрю очень многое, но запоминается не все. Меня очень впечатлил «Облачный атлас» с его идеей реинкарнации, «Пассажиры». Если перечислять все мои любимые фильмы, потребуется очень много времени.
Подписывайтесь на канал «Вечерней Москвы» в Telegram!