Край экспрессионистов

Анна Толстова о первой попытке истории неофициального искусства Приморья В Московском музее современного искусства на Тверском бульваре открывается выставка "Край бунтарей. Современное искусство Владивостока. 1960-е -- 2010-е". Ретроспектива относительно независимого искусства Приморья за полвека, сделанная год назад Центром современного искусства "Заря" во Владивостоке, наконец-то добралась до Москвы Романтическое название "Край бунтарей" обманчиво. Конечно, вчуже нетрудно предположить, что там, на другом конце страны, на краю света, на землях, бывших к тому же закрытыми территориями, творилось искусство совсем-совсем другое, чем все "другое искусство" СССР. Куда более смелое и бунтарское. Однако выставка, сделанная Алисой Багдонайте, главным куратором Центра современного искусства "Заря", и Верой Глазковой, директором и основательницей владивостокской галереи "Арка", показывает, что никакими мифическими антиподами-кинокефалами островки независимого искусства в Приморье населены не были. По-видимому, "бунтари" и правда ощущали себя дважды независимыми: в общем для всего советского нонконформизма смысле, то есть сопротивляющимися, насколько это было возможно, диктату соцреализма, и в частном -- независимыми от идей и мод андерграунда "большой земли". Но на краю света, в глухой провинции у моря, действительно дышалось чуть вольнее. Так, например, когда весть о перестройке и гласности достигла закрытого города Владивостока, сотрудники Приморской картинной галереи взяли да и сделали, никого не спросясь, выставку шести местных художников-нонконформистов. В 1988 году. Много позднее они с изумлением поняли, что это была одна из первых выставок неофициального (или, точнее, полуофициального) искусства в официальном музее в СССР: не в выставочном зале какого-нибудь творческого союза, не во дворце молодежи, не в клубе пищевиков или, допустим, текстильщиков, а в краевой государственной картинной галерее. На подобные эксперименты в 1988-м отважились только в Костроме и Томске -- Русский музей с Третьяковкой расхрабрились позднее. Из "великолепной шестерки" 1988 года на выставке можно увидеть картины Виктора Шлихта, Юрия Собченко, Федора Морозова и скульптуру Валерия Ненаживина -- добротный модернизм, ориентирующийся на высокие образцы, от Матисса и Бранкузи до американских послевоенных абстракционистов. Ученое искусство -- отчасти благодаря, отчасти вопреки официальной советской школе, которую все они прошли. Но все же сторонились официоза, левачествовали, уходили в преподавание (Шлихт возглавлял изостудию при Дворце культуры железнодорожников, Собченко работал на худграфе пединститута) и даже чуть ли не диссидентствовали (Ненаживин сделал портреты Сахарова, Солженицына и Мандельштама) -- тем и заслужили репутацию нонконформистов. Шестерка со товарищи объединились в группу "Владивосток" -- среди ее экспонентов особенно хорош "воскресный экспрессионист" Рюрик Тушкин (1924-2006), профессиональный художник, поклонник сутинской краски, в сорок с лишним закончивший отделение живописи Народного университета культуры, но не порвавший со своей первой профессией и в миру трудившийся врачом. На выставке в самом деле царит экспрессионизм во всех своих проявлениях, как самый ортодоксальный, так и последних урожаев: кураторы, кажется, считают эту раскованную живописную стихию синонимом бунтарства, независимости и нонконформизма. Под экспрессионистскими знаменами сражались с пенсионерами андерграунда и "новые дикие", участники группы "Триада" Александр Киряхно и Ильяс Зинатулин. И, разумеется, в экспрессионистские одежды рядится уличное искусство сегодняшнего Владивостока -- Кирилл Крючков, Петр Горелов, Ашот Бабыкин, причем последний -- буквально, одевая участников своих перформансов-дефиле в сорванные со стен и щитов несанкционированные рекламные баннеры. Горелов и Бабыкин состоят в творческом объединении "33+1", альтернативном союзе молодых художников из разных городов России, основанном в 2006 году в Петербурге стрит-артистом и панком Павлом Шугуровым. Вернувшись в родной Владивосток, Шугуров сделался прогрессивным чиновником, двигателем местной креативной урбанизации накануне саммита АТЭС, возглавил отдел дизайна городской среды при мэрии и поставил уличное искусство на административные и коммерческие рельсы. Так что стрит-арт-бунтарство в городе одобрено на самом высоком уровне. Вообще же бунтарями и нонконформистами в самом точном смысле слова тут можно назвать немногих. Скажем, Виктора Федорова (1937-2011), который, по преданию, живя в Москве, был близок к лианозовцам, бросил Суриковку, ни в какие советские творческие союзы не вступал, участвовал в неофициальных выставках, вернулся в родное Приморье, работал на безлюдном острое Большой Пелис -- и там, в суровых условиях эскапизма и внутренней эмиграции, изобретал что-то вроде трансавангарда. Или же Виктора Грачева (1939-1967), гения-самородка, чье счастье заключалось в отсутствии художественного образования: к 1960 году он сам, своим умом дошел до чистой лирической абстракции, замаскированной под морской или горный пейзаж, и в смысле живописи это едва ли не самое интересное, что есть на выставке. Умерший в 28 лет и не канувший в Лету лишь потому, что друзья покойного передали 20 картин в дар Приморской картинной галерее, Грачев давно сделался местночтимым культурным героем, однако во всероссийские анналы до сих пор не попал -- и это досадное упущение. Впрочем, главное достоинство выставки "Край бунтарей" -- не в точности, с какой подлинный нонконформизм был отделен от фрондирующего официального искусства, и не в академической полноте проведенного исследования, а в том, что это первая попытка представить себе картину другого искусства Владивостока, от пионеров андерграунда до самого новейшего и актуального. Попытки описания своей локальной художественной истории давно предпринимаются в Самаре, Казани, Краснодаре, Красноярске, Екатеринбурге, Новосибирске, Новокузнецке -- теперь очередь за Дальним Востоком. «Край бунтарей. Современное искусство Владивостока. 1960-е — 2010-е». Московский музей современного искусства на Тверском бульваре, с 5 сентября по 8 октября