Роддом мод

«У истоков легенды» на вилле Кристиана Диора Во французском Гранвиле открылась выставка «У истоков легенды» (Aux sources de la legende), посвященная детским годам Кристиана Диора. Рассказывает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов. Франция празднует 70-летие Кристиана Диора (1905–1957). В честь этой круглой даты открыта огромная выставка в парижском Музее декоративных искусств, названная «Диор. Кутюрье мечты» — о ней вы уже знаете (см. “Ъ” от 12 июля). «Семидесятилетие» подразумевает, что моментом появления мечты на свет стал первый февральский показ в Париже на улице Монтень в 1947 году, который впервые представил диоровский new look. То, что к этому времени новорожденному было уже 42 года, что позади у него была и учеба, и служба в армии, и работа художником в кино, и попытки стать галеристом, говорится, конечно, но это в «Декоративных искусствах» не главное. Кристиан Диор в Париже рождается заново — одновременно с Christian Dior. Совсем другой подход у проходящей параллельно выставки дома-музея Диора в его родном городе, нормандском Гранвиле. Здесь на семейной вилле «Румбы» художник провел самые счастливые дни своей жизни, рядом с отцом, матерью, братьями и сестрами (в семье было пятеро детей, трое мальчиков и две девочки, которые пережили 2000-е) и друзьями, многих из которых он перетащил к себе в Christian Dior в Париж, как берут с собой любимые игрушки. «У истоков легенды» — рассказ не только о Диоре, но и о семье, которая создала и сформировала человека, прославившего Францию. Отец — предприниматель, владелец химических заводов. Впервые в жизни я увидел здесь вывеску и марку Dior, которая относилась вовсе не к моде или парфюмерии. «Здесь продаются удобрения Dior» — значится на жестяной табличке, выставленной в кабинете Мориса Диора, учившего сына на собственном примере, как положительном, так и отрицательном. Диор-младший был художником, но с детства знал, как много значат верные помощники, как важно считать деньги и как опасно просчитаться. В кризис 1929 года отец разорился, и виллу «Румбы» с ее фантастическим садом, который придумывали и разбивали сначала Мадлен Диор, а потом и сам Кристиан, продали. Возможно, став великим и богатым, он однажды выкупил бы дом детства, но после своего второго рождения Диор прожил только десять лет. Отправился поправлять здоровье и худеть в Монтекатини — и умер от сердечного приступа. Вилла «Румбы» теперь принадлежит городу, но управляется фондом, в котором на главных ролях выступает LVMH, владелец Christian Dior. Председательствует в фонде Жан-Поль Клавери, советник главы LVMH Бернара Арно. Он превратил виллу в музей — совершенно не провинциального, не местного значения. А собирает выставки все та же Флоранс Мюллер (один из самых влиятельных кураторов в мире моды), которая делает диоровские ретроспективы вроде той, что была в московском ГМИИ в 2011-м, или нынешней в парижских «Декоративных искусствах». Она главный автор гранвильской «У истоков легенды», а потому сделала ее в совершенно другом, семейном масштабе. Но поскольку здесь рассказывают историю кутюрье, ее рассказывают в произведениях haute couture. Это история в платьях. Речь о том, как впечатления детства одного французского мальчика оказались важны для целого мира. Восточные мотивы в его моде она производит от обоев в вестибюле, напечатанных по мотивам японских гравюр: «Эти утамаро и хокусаи были моей Сикстинской капеллой». Каминный зал и столовая, которые напоминали мальчику обстановку сказок Перро с гравюр Доре. Он взрослел между отцовскими афишами с «Негритянским балетом» Жозефины Бейкер и маминым «Русским балетом», в соседстве со шкафами-гардеробами живших в доме женщин. С бабушкиными платьями с турнюром позапрошлого века и с легкой туникой матери, расшитой геометрическими мотивами ар-деко, которую выложили в особой витрине. И то, и другое, и третье повторилось потом в его работах и отразилось в коллекциях продолжателей. В витринах — театральная диоровщина Джона Гальяно, напоминающая о любви к переодеваниям и маскарадам, которым отдала дань семья, морские полоски, которые носили в портовом городке, красное платье Джанфранко Ферре со шляпкой в виде красной герберы — рассказ о диоровских цветниках. Здесь есть спальня родителей, комнаты братьев, детские платья, которые могли бы принадлежать маленькой «мисс Диор» — сестре модельера Катрин, если бы она родилась лет на семьдесят позже. А в собственной детской Кристиана среди иллюстраций к романам Жюля Верна показан матросский костюмчик с белой шляпой, подарок-оммаж работы Гальяно. Конечно, если выбирать из двух выставок, в Гранвиле и в Париже, ответ очевиден. Парижская круче, больше, ярче, но одна не заменяет другую. Мы помним пятидесятилетнего Диора, выглядящего на фотографиях директором банка или министром просвещения. Ну а здесь мы то и дело встречаем в саду портреты мальчика, учимся различать его черты в застегнутом на все пуговицы господине, как и видеть «истоки легенды» в нарядах дома. И тут уж зрителям решать, чем станет для них гранвильская выставка, выйдет ли она предисловием или же послесловием к парижской.