Под угрозой переселения. Что происходит с ярославскими музеями
Ещё в 2010 году был принят закон о передаче Церкви имущества религиозного назначения. Здания, где хранятся музейные фонды, должны передать в безвозмездное пользование Церкви, а экспонаты перевезти в другое место. По закону, передача должна произойти в 2018 году, который уже на пороге. Под угрозой переселения многие музеи Ярославской области. Ярославский музей-заповедник должен покинуть стены Спасо-Преображенского монастыря. Проблемы у Переславского музея-заповедника, находящегося на территории Горицкого монастыря, Угличского музея-заповедника. Музей Мологского края должен передать здание бывшей часовни Афанасьевского монастыря, в которой находится. Прошло уже семь лет с принятия закона, а музеям так и не предоставили эквивалентных помещений для переезда. О перспективах их дальнейшего существования мы поговорили с директором музея Мологского края Сергеем Черкалиным. Адекватной замены нет Сегодня создаётся ощущение, что наступила какая-то пауза, затишье в решении вопроса передачи Церкви зданий музеев. Что это - временная приостановка процесса или полный от него отказ? Обострилась эта проблема недавно только на российском уровне, когда заговорили о передаче Исаакиевского собора в Петербурге. Это пример уничтожения музея в угоду исполнения данного закона, считает Сергей Черкалин. «Не думаю, что РПЦ будет отказываться от заявленных объектов, - говорит Сергей Дмитриевич. - Мне кажется, что светские власти делают вид, что всё само рассосётся. Скорее всего, они вынуждены так поступать по той простой причине, что нет реальной возможности решить проблему адекватной замены помещений для музеев. Как правило, подавляющее большинство этих объектов затрагивают интересы региональных музеев, и, следовательно, проблемы должны решаться за счёт региональных бюджетов. А они в большинстве своём не просто дефицитные, а очень дефицитные. Денег надо много, вот и пытаются решить проблему путём переговоров с РПЦ, частичных уступок и т.п.». А эквивалентного помещения для музея Мологского края, как и для многих других, найти просто невозможно, уверен Сергей Черкалин. «При подборе любого иного помещения мы вынуждены будем сменить саму концепцию музея, - подчёркивает директор. - Музей будет не просто другим, а кардинально другим: концепция ныне существующей экспозиции строится на том, что это помещение - единственный реальный объект, оставшийся от затопленного города, других таких нет. Для нас это примерно то же, что и с Исаакиевским собором в Петербурге, хотя, конечно, не такое заметное». Получается, после переезда получится уже какой-то новый, совершенно другой музей. «Маленькая Третьяковка» В коллекции музея Мологского края не только «скромные картины местных художников», отмечает директор, но и вполне значимые произведения, доставшиеся из крупнейших столичных коллекций при создании «молодых советских музеев» начала 20-х годов прошлого века, когда формировались «маленькие Третьяковки» в каждом областном городе. «Рыбинск тогда тоже был областным, и в коллекцию художественно-исторического музея попали вещи из петербургских дворцов: к примеру, работы Матвеева, Абхази, Христинека, Ге и т.д., - рассказывает Сергей Черкалин. - Кроме того, в нашей коллекции есть интересные экспонаты из окрестных усадеб, например, фамильная картинная галерея графского рода Мусиных-Пушкиных. Напомню, что Алексей Иванович Мусин-Пушкин был одним из крупнейших государственных деятелей восемнадцатого века. Ну, и местные художники тоже не всегда «скромные», взять хотя бы одного из Кукрыниксов - Николая Александровича Соколова, который считал себя рыбинским художником, поскольку, по его мнению, родился здесь как художник». Может, для того и нужны такие маленькие провинциальные музеи, чтобы дети восторгались, узнавая о своих знаменитых земляках? «Значение любого провинциального музея не только и не столько в количестве мировых шедевров в его коллекции. Хотя, конечно, далеко не каждый ребёнок даже из нашего города может попасть в Москву или Санкт-Петербург, тем более в крупнейшие музеи мира. Зато могут увидеть в родном городе подлинные произведения известных отечественных или зарубежных художников, получая ничем не заменимый эстетический опыт. Но значение музея, прежде всего, в том, чтобы рассказывать местным жителям об истории их малой родины, о том, какие люди жили в этом городке или селе, что и как они делали для своей страны, как преодолевали трудности и что для них было важным в жизни. Что было хорошего в прошлом, а что - ошибкой. Чтобы не повторять ошибок, приобретая жизненный опыт, и испытывать гордость за то, что посчастливилось родиться в таком замечательном месте», - уверен Сергей Дмитриевич. Музей затопленного края Музей города Мологи был открыт 12 августа 1995 года в Рыбинске как памятник исчезнувшей культуре «Русской Атлантиды». Музей расположился в здании бывшей часовни женского Афанасьевского монастыря, который был затоплен во время строительства Рыбинского водохранилища. Часовня, построенная на Рыбинском подворье, уцелела. В собрании Рыбинского музея-заповедника находятся уникальные материалы по истории и культуре Мологи и Молого-Шекснинского междуречья. Музей Мологского края, работающий уже более 20 лет как отдел Рыбинского музея-заповедника, стал известным не только в России, но и во всём мире. Среди экспонатов музея археологические находки 20-40-х гг., найденные на ряде археологических памятников, сегодня утраченных в результате затопления, и в связи с этим приобретающие особую значимость; документы, фотографии, предметы жителей Мологского края - свидетельства расцвета и гибели Ярославского града Китежа; предметы, собранные на территории бывшего города Мологи в периоды спада уровня воды в Рыбинском водохранилище; материалы, связанные с историей бывших дворянских усадеб, находившихся на затопленной территории, а также нескольких монастырей. «В поле» не выселишь Градозащитница, член Союза архитекторов России Ольга Мазанова: «В соответствии с 327-ФЗ РПЦ уже заявилась на передачу объектов Спасо-Преображенского монастыря. Срок - 2018 год. Но по этому же закону «в поле» музей выселить нельзя. Хотелось бы, чтобы этот вопрос был решён как в Троице-Сергиевской лавре: сохранить и музей, и сделать действующий монастырь. Есть ещё идея, почти фантастическая - замечательным местом для размещения нового здания музея, на мой взгляд, могла бы стать свободная площадка рядом с Митрополичьими палатами, на территории Ярославского кремля. Воссоздать историческую среду по историческим фотографиям, сделать музейный квартал. Но это место, к сожалению, планируется под строительство отеля. Насколько мне известно, последним вариантом, предложенным местом для размещения музея, был квартал на Которосльной набережной, корпус, где сейчас расположен военный госпиталь. Но на этом памятнике истории и культуры нужна серьёзная реставрация. На это необходимы огромные деньги, которых нет. Да и военный госпиталь тоже некуда пока выводить. Новое здание только собираются строить». Помнить прошлое Нужны ли музеи в век интернета? Доктор педагогических наук Евгений Ермолин: «Музей необходим. Он необходим как хранилище памяти, чья подлинность гарантирована, обеспечена репутацией заведения. Формы актуализации этой памяти могут быть любыми, но это уже вопрос второстепенный. Музей может заниматься просвещением в школьном духе, а может актуализировать прошлое театрализованными средствами, может давать возможность для работы экспертов, специалистов-исследователей. Это особенно важно в России, стране эсхатологической, где не сохранилось почти никаких живых традиций и нет в том числе прочной традиции беречь прошлое, где и рукописи горят, и документы выбрасываются на помойку, и картины гниют и пропадают, и предметы быта отправляются на свалку. Пойдите в Лондоне на рынок антиквариата Портобелло - чего там только нет, это грандиозный живой музей-распродажа неиссякающего прошлого. У нас даже представить такое невозможно, так мало осталось следов былой жизни. Конечно, это философский вопрос: нужно ли вообще помнить прошлое. Вот советская цивилизация первые лет 20 пыталась прошлое отбросить. Но оказалось, что общество без прошлого нежизнеспособно. И уже с середины 30-х годов пришлось менять вектор. Теперь мало кто сомневается в том, что для движения в будущее нужна точка опоры в прошлом. Пусть даже трактуется эта точка по-разному. Это нужно не для того, чтобы вернуться куда-то, в историческую Россию или в брежневский застой. Это нужно, чтобы извлекать из былого уроки, любоваться и оплакивать. Нужно для того, чтобы будить в себе сочувствие и готовность к соучастию».
