Такой Венер нам не нужен? На Алом поле скульптуры убрали за одну ночь
В Челябинске в последнее время периодически вспыхивают дискуссии на тему: как должен выглядеть наш родной миллионник, так сказать, в эстетическом плане? Серый, суровый, однообразный – это и есть наше все? Видимо, поэтому попытки городских властей как-то «украсить» Челябинск вызывают бурную реакцию. Люди ведут нешуточные споры по поводу модерновых скульптур вроде Венера или верблюда, трехметровых «букетов» на перекрестках и т.д. Сегодняшний гость редакции – Леонид Байнов, искусствовед, первый директор Выставочного зала Союза художников – считает, что эти новые «композиции» совсем не украшают город. А в советское время скульптуры и вовсе могли снести за одну ночь. Правда, скорее всего, не столько по эстетическим, сколько по идеологическим причинам. Ленин и Черномор – Леонид Петрович, правда ли, что в 1970-х годах на Алом поле после газетной статьи ликвидировали фонтан со скульптурами? – Да, так и было. Я тогда работал заведующим отделом литературы, искусства и культуры в «Вечернем Челябинске». А на Алом поле был фонтан со скульптурной группой по сказкам А.С. Пушкина: Черномор и его богатыри, с мечами, в шлемах и кольчугах, выходят из воды. Эти богатыри частично находились в воде: кто-то по грудь, кто-то по пояс. Сами фигуры представляли собой железобетонные конструкцию: сверху – бетон; внизу, под водой – арматура. Летом, в жару, фонтан пересыхал, арматура обнажалась, все это выглядело не очень-то эстетично. Кроме того, на Алом поле находится памятник В.И. Ленину, а скульптуры располагались так, что Черномор своим мечом указывал на памятник Ленину, и все витязи с копьями тоже как бы замахивались на Ленина. То есть был допущен идеологический ляпсус. В общем, в газете вышла мой статья «Не пора ли потесниться Черномору», где я критиковал это декоративное уродство. В то время все критические материалы выходили под рубрикой «Газета выступила – какой результат?». После публикации в течение десяти дней в редакцию должен был поступить ответ из того органа, который затронут в критической статье. Такой ответ получил и наш отдел культуры и искусства. Проблему решили радикально. Фонтан после выхода статьи убрали, снесли бульдозером. И сделали на этом месте цветочную клумбу. – А ваше мнение по поводу Венера? Кто-то считает его современной оригинальной скульптурой... – По-моему, Венер – железный урод, вместо головы у него – болт и т.д. Вот чем прославился Герострат? Тем, что поджег храм Зевса. Здесь автор, видимо, хочет прославиться тем, что искажает пропорции человеческого тела. Зато о нем будут говорить: «Ах, такого еще не было, этот Венер у нас первый» и т.д. Живопись – в ресторане – Давайте вернемся в 70-е годы. Как в суровом промышленном Челябинске появился такой огромный, роскошный для того времени Выставочный зал? – В городе не было ни одной площадки для художественных выставок. Например, в 1969 году в Челябинске проводилась третья зональная выставка «Урал социалистический», то есть в ней принимали участие художники из всех областей Урала. А где им выставляться? В результате экспозиция разместилась на трех площадках. Графические работы заняли два этажа в картинной галерее, скульптура – в ДК ЧТЗ, живопись – в новом, только что построенном ресторане «Восток». Я тогда занимался подготовкой этой зональной выставки. Ездил по городам Урала, моя задача была – просматривать, выбирать работы художников. Мой учитель, Борис Васильевич Павловский – доктор искусствоведения, профессор УрГУ, рекомендовал меня на должность директора этой выставки. А вообще челябинские художники выставляли свои работы в фойе театров. То есть, чтобы посмотреть картины, надо было покупать билеты и идти на спектакль. Вставочный зал Союза художников открывали в 1979 году. Я в то время работал в Челябинском художественном училище, преподавал историю искусства, у меня был опыт организации выставок. В общем, я подходил по всем статьям на должность директора. Единственный минус – я не был членом партии. – Почему? – Мой отец – фронтовик, он вернулся домой в 1943 году, после тяжелого ранения. Еще в молодости он сказал мне: «Ленька, не вступай в партию, затаскают по райкомам». Малейший промах, жалобы подчиненных могли иметь самые плохие последствия. Отец боялся, что членство в партии принесет мне лишние неприятности, он так стремился меня уберечь. За меня поручился Лев Головницкий, и меня назначили директором Выставочного зала. Правда, пришлось стать кандидатом в члены партии. А в 1982 году Л.И. Брежнева не стало, обстановка смягчилось, и никто про партию больше не вспоминал. – С чего началась выставочная деятельность в новом зале? – О, там было много интересного: выставка картин Бориса Кустодиева, которые мы привезли из Третьяковской галереи; экспозиция гравюр из фондов Эрмитажа; выставка фотографий Евгения Евтушенко. Между прочим, он сам приезжал на открытие этой экспозиции. Выставка картин старейших художников Челябинска – Игнатия Вандышева, Петра Юдакова, Дмитрия Фехнера и других. Лежали в сундуке – Кстати, о старейших художниках. Именно вы вернули Челябинску наследие художника Николая Русакова, который был репрессирован, и впоследствии десятки лет его имя официально нигде не упоминалось. – О Русакове я впервые услышал в 1968 году. Вандышев, Фехнер и другие художники рассказывали о нем в восторженных тонах. Он был первым и, наверное, единственным импрессионистом в Челябинске. Учился в Москве, у знаменитого Константина Коровина. В 1915 году побывал во многих странах: в Иране, Турции, Индии, Афганистане, это путешествие так повлияло на него, что он «заболел» Востоком. Эти восточные темы потом ярко проявились в его творчестве. Русаков основал первую в Челябинске студию изобразительного искусства, все челябинские художники учились в этой студии. Он же стал первым председателем челябинского отделения Союза художников. А на третий день после начала войны Русаков сказал такую фразу: «Маршалов расстреляли, а кто теперь поведет Красную армию?». Кто-то донес на него; Русакова арестовали, обвинили в распространении панических слухов. 30 декабря 1941 года он был расстрелян. – А его работы, картины – что с ними случилось? – Его жена и младший сын Евгений собрали все картины и уехали к старшему сыну Олегу, в Москву. Я в начале 70-х годов разыскал его родственников через адресное бюро. Работы Николая Афанасьевича хранились у вдовы старшего сына – Ирины Васильевны. Они лежали, свернутые в рулон, в сундуке. Красочный слой на них уже стал осыпаться. 30 лет она хранила его картины – не продала, не разбазарила, а ведь им тяжело жилось. В сентябре 1980 года состоялась выставка работ старейших художников Челябинска. Привезли из Москвы и около 50 сохранившихся картин Николая Афанасьевича. Картинная галерея через управление культуры закупила небольшую часть коллекции, а остальные картины (около 100 работ) семья Русаковых передала в дар нашему городу. Справка Байнов Леонид Петрович. Родился в 1941 году в г. Каменск-Уральский Свердловской области. Окончил филологический факультет УрГУ, отделение истории искусств. Искусствовед, член Союза художников СССР. В 1968-1971 годах – заведующий отделом искусства газеты «Вечерний Челябинск». В 1968-1979 годах преподавал историю искусства в ЧГИК, ЧГПИ, Челябинском художественном училище. В 1979-1983 годах – директор Выставочного зала ЧОСХ. Организовал и подготовил около 40 выставок. Автор более 250 публикаций, в том числе нескольких монографий по изобразительному искусству, Написал учебник по истории мирового изобразительного искусства для средних школ и художественных училищ.
