"Я не один": как игра в театре помогает ребятам из детдомов искать себя
В 2015 году актриса Мариэтта Цигаль-Полищук и ее друзья придумали летний театральный лагерь для ребят из детских домов. Результатом стали несколько спектаклей. А спустя год был учрежден фонд "Я не один". Его цель — помочь воспитанникам из детских домов обрести творческие профессии. "Это не обязательно профессия актера или режиссера, — говорит Мариэтта. — Просто мы еще зародыши. Делаем то, что нам пока удается. И то — с кровью". Этим летом еще 35 ребят отправились в лагерь, где три недели работали с профессиональными режиссерами. Итог — пять спектаклей, которые в эти дни можно посмотреть в московских театрах. "Это как прыжок с парашютом" Полина нарезает круги на самокате прямо по сцене. Сцена здесь, правда, условная — никаких возвышений, просто пространство перед зрительным залом. — Поля! — начинает Юлиана. — Если ты въедешь на самокате в Ванин ноутбук… — То исчезнут все мои прекрасные фотографии. — Да ладно фотографии! Ребенок исчезнет одиннадцати лет. Из своих одиннадцати лет Полина четыре провела в детском доме. Она давно живет в семье. У ее мамы Натальи Николаевны шестеро детей, и все — приемные. "Ребенок, пришедший из детского дома, очень закрыт, очень недоверчив. Они все травмированные, — говорит она. — А исцелять можно по-разному". Наталья Николаевна решила исцелять искусством — у нее дома семейный театр. Поэтому у нее не было вопроса, отправлять ли дочь на фестиваль "Я не один". Полина попала в группу режиссера Юлианы Лайковой. Итог трехнедельной работы — спектакль "Ромео и Джульетта. Опыты". Среди актеров — ребята разных возрастов. Самый старший — Дима, ему 18. Младшая — Полина. Кто-то живет в детском доме, кто-то давно усыновлен, кто-то стал "домашним", пока проходил фестиваль. "Первый день проходил так: половина моей группы, когда я сказала слово "сцена", спросили, что это такое, — рассказывает Юлиана. — Когда я сказала "актер", мне ответили: "Ну это же кто-то там по телеку что-то изображает". Про Шекспира я вообще молчу. Много было претензий к Пастернаку, который это переводил…" "Я видела, что было в первый день, — добавляет организатор фестиваля, актриса Мариэтта Цигаль-Полищук. — Это была неуправляемая каша. Орущих, истеричных детей". Юлиана и сейчас ведет себя с ребятами сурово. Требует повторить слова, обрывает болтовню. "Я всегда жесткая. Мерзопакостная. А куда деться? — улыбается она. — С ними нужно было находить язык. Он другой. Это не язык общения с детьми в театральной студии. Это не язык общения со взрослыми. Очень многие вещи не понимались словами добрыми". Перед началом она говорит своей труппе: "Это как прыжок с парашютом. Он либо раскрылся, и ты летишь, и тебе классно. Либо не раскрылся, и тогда тебя больше нет. Назавтра вы проснетесь, и спектакля уже не будет. Он пройдет сегодня". Влюбленные Шекспиры "Мы с ней дружили, дружили. Так бы и дружили, но потом начали встречаться и встречались, пока не переехали в другой дом. Тогда мы с ней попрощались". "Мы гуляли в парке, целовались в щечку, в лобик… дальше мы уже не пошли" "Когда меня мама в первый раз отправила к бабушке, мне бабушка сказала: "Идем малину собирать". Я говорю: "Хорошо". А вместо малины собираю борщевик. Говорю бабушке: "Это малина?" Бабушка говорит: "Ну почти. Борщевик. Если хочешь, попробуй". Я попробовал. Она: "Шучу, это не малина". В общем, пошутила она с этой малиной… После этого все руки были в волдырях, шрамы остались. Мне кажется, свадьба Ромео и Джульетты — это как мой сбор малины. Потому что я случайно перепутал. А они все умерли". Фрагменты спектакля Перед зрителями, конечно, не классический Шекспир — из его пьесы взяты лишь несколько сцен, а остальное — плод коллективной импровизации. Ребята говорят о своей первой любви — кто со сцены, а кто с экрана. "В лагере Юлиана ловила котиков и спрашивала их о первой любви, — рассказывает Мариэтта. — И все надо было делать быстро: она боялась, что они расскажут друг другу, какой был вопрос, и станут репетировать ответ". Спектакль длится полтора часа: пластические номера, дуэль, сцена на балконе в форме рэп-баттла, размышления детей о любви. В финале, как полагается, умирающие Ромео и Джульетта. "Мне нравится сцена с ядом. Когда я пью яд и умираю, — говорит Джульетта-Полина. — Просто нравится умирать. Ложишься так…" — "А ты веришь в такую любовь?" — "Ну, бывает". "Я заплакала на этой сцене, — говорит Наталья Николаевна, мама Полины. — Она внутри очень взрослая. В этой маленькой девочке столько боли. Ее приложила очень сильно". Но из зрительного зала этой боли не видно. "У них как будто меняется 80% кишок" Зрители и актеры расходятся. Мариэтта обнимает Диму: "Подлец, сколько крови выпил, негодяй!" "А сегодня отдал сколько", — улыбается он. Когда Дима стоит на сцене, кажется, что он студент какого-нибудь театрального, которого попросили помочь детям: так уверенно он держится. "Он птица-говорун", — улыбается Мариэтта. Дима в спектакле пел под гитару, а в будущем хочет быть оперным певцом. "А почему не рок-музыкой заниматься?" — "Это не великая музыка, зачем? Неинтересная. Истощающая. Ядовитая". Здесь, в театре, слова "хочу петь в опере" звучат естественно. Но большинство воспитанников детских домов не только не решаются выбрать творческую профессию, но и даже не заканчивают среднюю школу — идут после 9-го класса в колледж, чтобы получить "крепкую профессию". А после первого фестиваля "Я не один" почти все участники, не планировавшие заканчивать 11-й класс, остались в школах. Мариэтта объясняет: важно не чтобы ребята пошли учиться в театральный. А чтобы они поняли, что могут стать кем угодно. "Часто решение о будущей профессии принимается так: "Ээээ, ну ладно", — говорит Мариэтта. — А мы помогаем им понять, что они имеют право на какие-то желания. Что не обязательно быть парикмахером или слесарем, если ты этого не хочешь. У них как будто меняется 80% кишок. То, что здесь происходит, пинает их дальше жить". Бэлла Волкова, Ольга Махмутова
