Театральный фестиваль: «еврейский вопрос» и актуальная повестка

Безусловным фаворитом театрального конкурса «Амурской осени» (об итогах кинопоказов мы уже рассказали ранее) стал спектакль «Мой внук Вениамин» по пьесе Людмилы Улицкой в постановке Марфы Горвиц. Это тот самый случай, когда слово «антреприза» лишается своего отчасти негативного оттенка: данный спектакль дарит людям нечто гораздо большее, чем просто удовольствие полтора часа поглазеть на известных артистов. Здесь сошлось решительно всё: необычная и пронзительная история, филигранная, до мельчайших жестов, режиссура, удачно придуманное сценическое решение (художник Вера Мартынова) — и, разумеется, блистательная актёрская игра. Лия Ахеджакова и Александра Ислентьева играют Эсфирь и Лизу, двоюродных сестёр, все родственники которых погибли в один день — были расстреляны в Бобруйске во время войны. Спустя сорок лет (действие запускается под конец 1985-го) Фира находит для сына очаровательную невесту-сироту Сонечку (Надежда Лумпова), мечтая о том, чтобы их идущий от самого Адама еврейский род продолжился в её внуке, для которого уже и имя подходящее имеется. Четвёртый герой пьесы (одна из особенностей которой в том, что сын и жених Лёва на сцене так и не появляется) — бывший одноклассник 18-летней Сонечки (Арсений Робак), привязанный к ней, но вовсе не симпатизирующий её еврейским родственникам… «Мой внук Вениамин» — это невероятно трогательная история о людях, отчётливо дающая понять, что это такое: смех сквозь слёзы. Эхо трагедии сочетается здесь со стремлением жить дальше, с верой в то, что всё непременно будет хорошо. Неважно, кто по национальности герои этого спектакля; Эсфирь — просто мать, у которой есть непутёвый, как она полагает, сын, а теперь ещё и любимая до невозможности дочь. Это очень легко понять — и признаки ушедшей эпохи (за которые отвечает работающий телевизор, то передающий прогноз погоды, то перечисляющий членов политбюро) только подчёркивают, что ничто в человеческой природе, по сути, не меняется. Жюри — а в его состав входили режиссёры Иосиф Райхельгауз и Роберт Манукян, актёры Ольга Будина и Эвклид Кюрдзидис, а также директор телерадиокомпании «Амур» Татьяна Белякова — буквально завалило этот спектакль призами. Лия Ахеджакова была награждена за лучшую женскую роль фестиваля, Надежда Лумпова — за лучшую роль второго плана. Марфа Горвиц отмечена за лучшую режиссуру, а продюсер Ефим Спектор получил незапланированный регламентом Специальный приз просто за то, что его усилиями антреприза преображается в подлинное искусство. «Мой внук Вениамин» заслуживал и звания лучшего спектакля «Амурской осени», но судьи, видимо, решили поощрить его создателей именно персональными наградами. Поэтому главный приз конкурса достался «Игрокам» в постановке Вячеслава Тыщука (что, впрочем, тоже вполне объяснимо), к чему был добавлен безусловно заслуженный приз за лучшую мужскую роль Дмитрию Мухамадееву. Классическая пьеса Николая Гоголя про то, как один жулик пал жертвой других аферистов, здесь блестит и сверкает. Отличные декорации — которые в контексте сюжета оказываются именно что декорациями, прекрасные костюмы — яркие и элегантные; примечательное музыкальное решение (лёгкая версия «Sweet Dreams» идеально легла). Но главное — превосходно слаженная игра сплочённого мужского коллектива, «возглавляемого» Сергеем Лавыгиным — но так можно сказать только потому, что Лавыгина сейчас хорошо знают в лицо; на самом деле тут хороши все без исключения, и в центре — не отдельная звезда, а безупречный и неразделимый ансамбль. Как и «Ревизор», гоголевские «Игроки» подозрительно точно совпадают с реалиями наших дней: убрать некоторые устаревшие слова — ничего ведь не изменилось. Наиболее выпукло в этом отношении смотрится фигура чиновника Псоя Стаховича Замухрышкина (его — плюс ещё две роли — и сыграл награждённый Дмитрий Мухамадеев), сетующего, что либеральная молодёжь «любит посмеяться над теми, кто взятку берёт» (у Гоголя было про «господ сочинителей»), а потом произносящего как будто Николаем Васильевичем и сочинённое: «Денег нет, господа. Но вы держитесь». Получая в ответ не только овации зала, но и вопросительное: «Как нам долго держаться-то?..» В финале лёгкого и даже воздушного спектакля (комедия, как-никак!) отчётливо звучит тема закона и беззакония: «Не имеешь права жаловаться», — понимает обманутый герой, который и сам был готов обмануть кого угодно. И это принимается зрителем «на ура»; хотя по конкурсу «Амурской осени» заметно, что намёки про политповестку — не в чести у антрепризных спектаклей, «Игроки» в этом плане были по-настоящему «острыми» (если не брать в расчёт вышеизложенный и вечно актуальный «еврейский вопрос»). Из десяти конкурсных постановок чем-то похожим отметились разве что комедии «Близкие люди» и «На струнах дождя»: в первой героиня Людмилы Артемьевой спрашивает партнёра, закрыл ли тот дверь: «Вы что, не в курсе новостей? Кругом враги»; во втором Ирина Муравьёва от лица скучающей богачки комментирует задержавшую её лондонскую демонстрацию безработных, беспечно советуя полицейским: «Пусть стреляют». Но это были лишь штришки, которых можно было и не заметить; в «Игроках» из этого сплелась атмосфера. Получается, что жюри отметило своими наградами только два спектакля из десяти. Странно? Быть может. Но в то же время и справедливо: победители действительно оказались лучшими. Тройку лидеров между тем замкнули «Пленные духи» Владимира Агеева, которым свой Специальный приз отдал президент фестиваля Сергей Новожилов. И понятно, почему его «проглядело» жюри: этой постановке уже без малого пятнадцать лет (!!), столько же, сколько и самой «Амурской осени». Интеллектуальному хиту, давным-давно отмеченному «Золотой маской», не пристало вообще-то соревноваться с совсем ещё свежими спектаклями — и куда логичнее было бы видеть его здесь в рамках внеконкурсной программы (добавим сюда и тот грустный факт, что режиссёр умер три года назад). Но, как пояснил Новожилов, уж больно хотели сами артисты приехать в Благовещенск: как было отказать?.. Актёрский состав здесь — самый что ни на есть примечательный: Олег Долин и Анатолий Белый, Ольга Лапшина и Дарья Екамасова. В 2003-м году это были совсем ещё малоизвестные артисты, сейчас все они — полноценные звёзды, кто в большей степени, кто в меньшей. А играют они фантазию о встрече двух поэтов: один из них, Саша, пишет стихи о Прекрасной Даме (похоже, что это Александр Блок), другой — то ли Андрей, то ли Борис (вероятно, Андрей Белый) — требует предъявить эту Даму воочию; Дамой оказывается дочка химика Дмитрия Ивановича (не Менделеева ли?..). Неподготовленному зрителю разобраться во всём этом поначалу непросто: спектакль по пьесе братьев Пресняковых очевидным образом требует от публики культурного багажа. Это вовсе не та «типовая комедия», с которой — согласно устоявшемуся стереотипу — принято разъезжать по провинции. Однако всю сложность произведения вытаскивает на себе искромётно фонтанирующий Анатолий Белый, который не просто играет здесь своего однофамильца, но врывается на сцену, натуральным образом изображая кентавра («Где б ещё увидели») и в своём костюме «красное домино» давая такого Арлекина, что любая комедия дель арте обзавидуется. Выплескиваемая им энергия заставляет оробевший зал оживиться — принимая вместе с тем всю сложность предлагаемого замысла. «Любовь и голуби» в постановке Василия Мищенко — спектакль совершенно иного рода: благодаря популярному фильму Владимира Меньшова пьеса Владимира Гуркина известна, наверное, каждому зрителю в категории 40+. И это, конечно, с одной стороны повышает продажи (все заранее знают, на что идут, понимая, что от души посмеются над простодушным желанием главного героя «хоть маленько пожить покрасивше»), а с другой — добавляет артистам творческих проблем, так как их непременно будут сравнивать с киношными персонажами. И в этом отношении настоящими молодцами выглядят Михаил Жигалов и Ольга Прокофьева, которые вынуждены «соревноваться» с Сергеем Юрским и Людмилой Гурченко. Казалось бы: невыполнимая задача, но между тем — они оба справились, предложив совершенно иной, свой рисунок роли. Отчаянно «комикуя», они по-хорошему заводят зал, заставляя зрителей надрываться от хохота, и пусть это порой выглядит как откровенный «капустник», но задача достигнута: публика довольна. При этом Ольга Прокофьева — которой, пожалуй, пришлось тяжелее всего — намеренно добавляет в образ не только сумасшедшую эксцентрику, но и «банальную» мечту о простом бабьем счастье. Одинокая женщина средних лет, которой не повезло встретить в жизни своего мужчину — и которая забирает чужого вовсе не со зла, а лишь в стремлении к любви, к теплу, к пониманию. Её, получается, даже жалко, она — не хищница, она здесь — пострадавшая. Эта тема встречи двух одиночеств тем более характерна для спектаклей Алексея Кирющенко «Близкие люди» и Антона Фигуровского «Однажды вечером» — тем более что и рассчитаны они уже не на ансамбль, а на звёздные дуэты. (Окончание следует)