Художник Дугаржапов: об искусствоведах я вообще ничего не думаю
ЛЛИНН, 7 окт — Sputnik, Ирина Тихомирова. Человеческое обаяние и творческая харизма являются теми магнитами, которые притягивают к художнику людей. Бывает крайне интересно проникнуть в тонкости механизма творческого процесса мастера, тем более что он сам готов открыть свои профессиональные секреты. - Бато, какова история вашего переезда в Москву? — Ребенком я попал в экспериментальную группу художественной школы при Художественном институте им. Сурикова. Сказали: выдержишь год, тогда дальше учиться будешь. Сам бы я никогда не поступил — конкурс в это учебное заведение огромный. В художественной школе я проучился шесть лет. В Москве, надо сказать, я попал в особый мир гениальных людей. Посол РФ в Эстонии Александр Петров на открытии выставки художника Бато Дугаржапова Поколение было то что надо. Ведь у художников как: одно поколение пьет, чего там скрывать, другое рисует. Я попал в поколение, которое рисовало. Повезло. - В институт после окончания прошли "автоматом"? — Нет, поступал на общих основаниях. Выбрал факультет монументальной живописи. Монументальная живопись — это роспись стационарных объектов: фасадов зданий, интерьеров. Во время учебы в институте, еще в советское время, в году восемьдесят девятом, мы с братом, который тоже хотел стать художником, расписывали клубы — калымили. С началом перестройки все заказы кончились, и все коллеги из моего цеха стали в одночасье свободными художниками: каждый оказался предоставлен самому себе. Художник из Баку: в Эстонии не хватает солнца>> -Вы хотите сказать, что монументальная живопись сейчас совершенно не востребована? — Сейчас роспись нужна на других сооружениях: в храмах, частных домах. Витражи, мозаики — это все востребовано. Как правило, глобальные проекты достаются "верхушкам" цеха. А раньше государство через Союз художников распределяло заказы всем членам организации. Таким образом, художники были загружены и заняты работой. Когда государство перестало регулировать этот процесс, все стали пейзажистами. Художник Бато Дугаржапов проводит мастер-класс -Однако Союз художников существует. — Конечно. Я являюсь членом Союза художников России и состою в Московском союзе художников. -Это дает какие-нибудь бонусы? — Ну да — то, что ты не тунеядец. Ты прикреплен официально к общественной организации. А то выйдет какой-нибудь закон о безработных свободных художниках… -Вы упомянули свою работу по росписи храмов. Где вы уже потрудились в этом жанре? — Расписывал храм в Новоиерусалимском монастыре в Истре. Работал в Кронштадте: в Морском соборе святителя Николая Чудотворца расписывал центральный купол. Сейчас какого художника ни спросишь — все работали на росписи Храма Христа Спасителя в Москве. Моя частичка там тоже есть: расписывал стены храма в составе бригады. Живописец русского духа>> Живописное полотно Бато Дугаржапова, масло, холст -Как вы оцениваете тот крутой поворот, который с вами произошел в жизни, то, что вы покинули родной край и оказались в столице? — Что мне известно про сегодняшнюю Бурятию – там все завалено живописью — полотнами, картинами. Там живет много хороших художников, и в Бурятии они всё уже написали. Я тоже как-то приехал в Улан-Удэ. В центре города есть красивый проспект, Арбат, так сказать: потрясающая улица, светоносная. Если солнце ее освещает, это производит взрыв цветовых ощущений. Я тоже встал и написал эту улицу. - Ваш колорит – нежные пастельные тона, легкие, как будто вы везде находите свет, уголки природы, залитые солнцем. У меня это не очень вяжется с красками степей Бурятии, озера Байкал, откуда вы родом, скорее, с гаммой полотен Борисова-Мусатова (русский художник конца XIX века – Ред.). — Меланхолия, отражения в воде — это действительно колорит полотен Борисова-Мусатова. Такие цвета нравятся всем, это колорит усадеб. -Вы любите меланхолию в живописи? — По-разному, мне нравится и аллегро, и минор. Спокойный колорит я тоже люблю: вот Валентин Серов — это тоже преимущественно минор: сложнейшие пастельные тона, тонкие оттенки. Весь Питер построен на этой гамме. Приезжаешь в Париж — там палитра светлее в десять раз: другая гамма, другое солнце и небо. В Москве колорит ближе к "земляным" краскам: охра желтая, сиена жженая и умбра жженая — используешь краски советского производства, которые в этой ситуации подходят больше. Они потемнее, и это непосредственно влияет на живопись. Ощущения от среды совершенно другие, и переходишь на другие тона. Живописное полотно Бато Дугаржапова -Как же вы успеваете справиться с изменениями в световой обстановке? — Мгновенно пишу, за пять минут, а потом подправляю. - А что характерного вам удалось ухватить в нашей эстонской природе и городской среде? — В Таллинне колорит задорный, цветной. Улочки витиеватые, в конце — потрясающие виды крыш, шпили храмов. Здесь очень много готовых для художников видов: архитекторы постарались, чтобы живописец не страдал в поисках ракурса, а тут же встал и написал. Удачно это и для тех людей, которые просто посещают город: они смотрят на красивую панораму — и счастливы. - У вас лично есть художники фавориты? — Это самый частый вопрос, который мне задают, и он не имеет ответа. В каждом художнике можно найти что-то уникальное. Не говоря обо всех "великих", в "наивном искусстве" и авангарде тоже есть много удач. -А к какому стилю живописи вы причисляете свое творчество? — Я думаю, что это — абстрактный импрессионизм. -Вы даете мастер-классы по живописи. Зачем они нужны людям и что дают вам лично? — Народ хочет увидеть живьем, как создается живописное произведение. На мастер-классах сначала происходит теоретическая атака на зрителей, а потом они видят мою живописную импровизацию. На каждом мастер-классе я создаю на холсте "огромную неудачу", а потом показываю, как с ней можно справиться. Я объясняю людям, что не нужно бояться ошибок, и в подтверждение сказанного на глазах у публики возникает этюд натюрморта или пейзажа. Для художников-любителей это сюрприз. -Писать на публике не очень комфортно для художника. Как вы с этим справляетесь? — Мастер-класс – это, на самом деле, довольно стрессовая ситуация: присутствие зрителей во время работы угнетает. Но потом увлекаешься, и все входит в творческую колею. Размышления о современном эстонском искусстве>> -А вы в курсе, что в Эстонии кураторами художественных выставок фигуративное искусство не приветствуется? — Я, кстати, про это и не думал. Я вообще о кураторах ничего не думаю. Художник и искусствоведы – разного поля ягоды. Искусствоведы, я считаю, к искусству отношения не имеют: они библиографы, которые упорядочивают то, что другие "наваяли". Экспозиция живописи художника Бато Дугаржапова -А что вы думаете по поводу их функции создавать тренд в искусстве, отбирать работы авторов на выставки, посылать на Венецианскую бьеннале? — Я считаю, это создание рейтинга для продаж. - Как вы считаете, ваша живопись может вылечить, выдернуть из депрессии? — Думаю, да. И была такая история: одна женщина попала в аварию — ее "собирали по кускам". Она повесила мою работу на стену в палате, и мой пейзаж был для нее окном в мир. И она выжила, смогла родить ребенка, малыш бегает, живет и радуется жизни. -Что в вашем искусстве самое характерное? Что оно может передать публике? — Думаю, это неожиданный взгляд на окружающий мир. Каждый пейзаж уникален: увиденный впервые мотив я пытаюсь изобразить наиболее остро и характерно. Во многих есть что-то незаконченное, и это придает еще большую свежесть живописи. Фото из архива Ольги Любаскиной
