Самарский дебют в Театре на Таганке
Спектакль "Старший сын" вырос из эскизной работы на проекте "Репетиции" Театра на Таганке в 2016 году. Тогда же практически сразу стало ясно — спектакль войдет в репертуар. Однако из-за болезни режиссера начало репетиций долго откладывалось, и только в июле 2017 г. Денис Бокурадзе приступил к работе с таганковцами. Работа шла практически месяц, потом Бокурадзе вернулся в родной театр, и лишь за неделю до премьеры приехал вновь на Таганку, в Малый зал, чтобы подчистить, поправить, довести до ума спектакль. В последние предпремьерные дни над спектаклем работал и художник по свету Евгений Ганзбург. Если для столичного зрителя премьера на Таганке, пусть и не рядовое событие, но вполне привычное (хотя билетов не было уже в сентябре), то для самарцев постановка местного режиссера в Москве — событие неординарное. "Разрыв шаблона", — как заметил приехавший на премьеру врио министра культуры Сергей Филиппов. На премьеру приехали и зрители из Самары (это выяснилось уже в антракте). Спектакль хоть и на чужой сцене, с другими артистами, но создан в узнаваемой стилистике театра "Грань". "В Бибирево хорошо", — произнес, словно пароль, кто-то из самарских зрителей, а сидящий рядом тут же отозвался: "В Бибирево всегда хорошо". Да, с "Таней-Таней" чувствовалась родственная связь. Это и неудивительно, ведь художник по костюмам — Елена Соловьева. Но если в спектакле по пьесе Мухиной — льняные одежды, вязаные кофты натуральных теплых оттенков, занавеси — все словно призвано говорить о поэзии, все развевается и струится, будто туман, зыбка, воспоминание, то спектакль по пьесе Вампилова, скорее напоминает выбеленные временем фотографии. Порой кажется, что перед тобой перелистывают старый семейный альбом — монохромные снимки, с рифлеными, где-то надорванными уголками. И если в постановках "Грани" актеры порой выходят на сцену босиком, то тут герои в вязаных носочках ходят по теплому войлочному настилу. Складки настила — перегородки между комнатами, и там порой одновременно — одевается Васенька, готовится ко сну Нина, а за его границами — зябко, холодно, промозгло и неспешно идет к себе домой Сарафанов-старший (Николай Чиндяйкин) — 55 лет, музыкант-кларнетист, отец Нины и Васечки. "Участие в этом спектакле, как встреча с очень милым, дорогим человеком, с которым не виделся много лет", — говорит народный артист. 45 лет назад Чиндяйкин одним из первых сыграл роль Бусыгина, и вот теперь он — Сарафанов. Сарафанов Николая Чиндяйкина, в первую очередь, любящий отец, мягкий, всепрощающий. Доверчивый до того, что практически сразу же принимает за правду — зашедший среди ночи Бусыгин (Василий Уриевский) — его старший сын. А как не поверить, "Мы же все так похожи!" — восклицает уже пьяненький Васенька и демонстрирует свои криворастущие, словно старая щетка, усы. А действительно, и у Сарафанова, и у Бусыгина — точно такие же "щетки", как знак родства, словно родимые пятна в индийских фильмах. Васенька в исполнении Александра Метелкина невероятно обаятелен и легок. И голос его, словно у подростка, порой срывается на петушиный. И сам он порывистый, по-детски влюбленный, готовый сжечь дом и одновременно расцеловать дверь, где живет любимая. Что же касается известного фильма с Леоновым и Караченцовым в главных ролях, то сравнивать никак не хочется. Тут все по-другому, и акценты другие, и главного героя Василия Уриевского ну никак не назвать обаятельным красавчиком. Слегка запуганный, в очках, небритый, даже так — нелепый, да еще и с гитарой, он порой прикрывается инструментом, словно щитом, сидит с выпученными от страха глазами, но обаяние зашкаливает, стоит лишь ему заиграть. В спектакле звучат песни Василия Уриевского, как написанные им давно, так и специально для этого спектакля, а главной темой проходит одна из его известных "Мир на ладони", где фраза "Я не потеряюсь, у меня есть папин компас…", вдруг кажется очень, очень важной в этом спектакле. Не похожа на киноверсию и Нина в исполнении Александры Басовой — серенький фартук поверх серого платья… И сказанное в сердцах признание "Я замуж хочу!", кажется, все расставляет на свои места. Устала она от неустроенности, от своих блаженных, доверчивых чудаков. Только почему влюбляется сама в Бусыгина? Может потому, что и он такой же, родной? Чужеродным в этом мире Сарафановых с первого момента оказывается только жених Нины — Кудимов (Сергей Цимбаленко). Ладно скроенный, аккуратненький — вылепленный совсем из другого теста. Он является, ослепительно улыбаясь, до смешного долго вытирает ноги под аккомпанемент Бусыгина, потом долго, обстоятельно расставляет у входа в квартиру ботинки всех присутствующих… Еще один цирковой номер, с предложением выпить, на которое всякий раз Бусыгин отвечает, прекращая наигрывать: "Подождем Ниночку". Вообще, с появлением Кудимова спектакль превращается в комедию положений, и смех практически не смолкает. Но вот близится финал — Кудимов уходит. Все семейство — Сарафанов, Бусыгин, Васенька на протяжении всего спектакля обувались, подправляя ботинки пальцами, неудобно, но как-то уж приноровились и что-то в этом есть трогательное, хочется приласкать, пожалеть этих людей, словно малых неразумных деток, и только Кудимов гордо вынимает из нагрудного кармана обувную ложечку. С ним не пропадешь. Спектакль получился легким, очень лиричным, сентиментальным, правда, в финале сентиментальность эта, кажется, слегка зашкаливает. Семья вместе с новообретенным сыном облачается в одинаковые вязаные свитера, и уже хором, со зрителями исполняет песню Васи Уриевского "Человек человеку — брат". И неважно, родной или не родной по крови, важнее оказываются слова Сарафанова: "Вы мои дети потому, что я люблю вас…я вас люблю, а это самое главное…"
