Уральские художественные помыслы
Анна Толстова о 4-й индустриальной биеннале «новой грамотности» В Екатеринбурге, на Урале, от Перми до Кургана, и в Тюмени до 12 ноября проходит 4-я Уральская индустриальная биеннале, организованная Уральским филиалом Государственного центра современного искусства (ГЦСИ) в составе РОСИЗО. К четвертому раунду стало очевидно, что Уральская индустриальная -- первостепенный проект биеннального формата в России Все начинается с "Выхода рабочих с фабрики" братьев Люмьер, первого в истории фильма, который показали публике за деньги в кинотеатре, точнее -- в подвале Grand Cafe на бульваре Капуцинок. Рабочие действительно давно ушли с фабрики. И в прямом смысле, то есть из здания Уральского приборостроительного завода, где размещен основной проект 4-й Уральской индустриальной биеннале "Новая грамотность" португальца Жоана Рибаса, обошедшего в конкурсе кураторских заявок более именитых персон. И в фигуральном -- выставка посвящена Четвертой индустриальной революции, связанным с ней футуристическим или апокалиптическим ожиданиям и тому месту, какое займет художник в эпоху избытка свободного времени и борьбы властителей коммуникации за внимание пользователя. Каков будет язык искусства и в чем будет заключаться его "Работа", как называется инсталляция нижнетагильской группы ЖКП ("Жизнь как перформанс"), сложившей это слово из рухляди, найденной на опустевшем заводе и выкрашенной в революционный красный. Язык -- визуальный, жестовый и вербальный -- становится idee fixe в "Новой грамотности", так что Жоан Рибас все время играет словами, ища оригинальные рифмы между авангардами разных поколений. Один из лидеров Венского кружка социолог Отто Нойрат, предстающий здесь изобретателем языка пиктограмм Isotype и консультантом ИЗОСТАТа, помогшим советским дизайнерам визуализировать "Итоги пятилетнего плана реконструкции СССР", безупречностью своих визуальных фраз оппонирует хитроумному каллиграфу-граффитисту Баби Бадалову, чьи намеренные ошибки читаются как оговорки по Фрейду глобального капитализма. Одна из пионерок видеоперформанса Ивонн Райнер, ставящая жестовый видеобалет для одной руки, передает эстафету Жюльену Превье, чья хореографическая партитура жестов составлена на основе пользовательских руководств. Неутомимый разоблачитель мирового милитаризма немецкий режиссер и видеохудожник Харун Фароки благословляет лондонскую группу Forensic Architecture на борьбу с лицемерием европейской миграционной политики. Отечественные художники, которых тут никак не менее половины, но это не ради протекционистских процентных норм, совсем не теряются в этой разноголосице, выказывая себя настоящими полиглотами. Екатеринбургская группа "Куда бегут собаки" описывает современную политическую реальность языком высоких технологий в инсталляции "Испарение Конституции Российской Федерации": проецирующийся на экран текст Конституции РФ исчезает по мере того, как переводится в азбуку Морзе, озвученную с помощью воды, капающей с потолка на раскаленные утюги и испаряющейся с мерзким шипением. Тогда как краснодарская "Группировка ЗИП" толкует о том же языком политической хореографии в перформансе "Протестная аэробика": все ее аттитюды недвусмысленно указывают на то, что незримым партнером танцоров выступают брошенные на разгон демонстрации полицейские. В конце концов, выход рабочих с фабрики нередко становился выходом на митинг протеста. Уральский приборостроительный завод, ставший на этот раз главной выставочной площадкой биеннале, находится в самом центре Екатеринбурга -- на берегу городского пруда, у дома Севастьянова и усадьбы Тарасова, архитектурных эмблем города, ныне служащих президентской и губернаторской резиденциями. Но до недавних пор никто не знал, что скрывается за желтоватым фасадом, сохранившим следы конструктивисткой молодости под толстым слоем ордерной косметики. Засекреченный завод, остававшийся серым пятном на городской карте, оказался в таком козырном месте случайно: эвакуированное из Москвы в 1941-м предприятие временно вселили в недостроенную городскую библиотеку. Военное "временно" чуть было не превратилось в "навсегда": всего четыре года назад вредное производство вывели из центра города -- бывшее здание завода ожидает реконструкции, и комиссар Уральской индустриальной биеннале Алиса Прудникова, дед которой работал в этом "ящике", о чем семья долгое время не знала, пытается убедить инвесторов сохранить архитектурный памятник. Истории Уральского приборостроительного посвящено археолого-антропологическое художественное исследование "Человек на заводе", проведенное сотрудниками Уральского ГЦСИ Анной Литовских и Львом Шушаричевым. В прошлый раз, когда биеннале гостила в гостинице "Исеть", был сделан аналогичный проект о "Городке чекистов", так что тут постепенно собирается целый архив архитектурной повседневности, являя Екатеринбург в новом ракурсе. Читая официальные релизы 4-й Уральской индустриальной биеннале, можно подумать, что язык эпохи стахановского энтузиазма естественно трансформировался в язык эпохи менеджмента культуры, оставшись языком бодрых рапортов о неуклонно растущих количественных показателях. Основной проект -- выставочное пространство площадью 6,5 тыс. кв. м., более 70 художников из 23 стран мира, от США до Японии. Программа арт-резиденций -- 25 городов Урала, 59 маршрутов протяженностью 19 тыс. км. Образовательная и интеллектуальная программа -- свыше 100 часов лекций, симпозиумов и форумов. Но за этой оптимистично-казенной цифирью стоят реальные достижения в области культурного строительства, как это называлось во времена первых пятилеток. Уральская индустриальная биеннале, основанная в 2010-м, с самого начала намеревалась работать с наследием советской индустриализации, центром которой и был Урал, благо глобальная мода внедрять современное искусство в промышленные руины оказалась созвучна локальным художественным поискам региональной идентичности. В 2010-м было очевидно, насколько эта программа, способная объединить под знаменами советского индустриального мифа главные "бренды" Екатеринбурга, не только художественные вроде группы "Куда бегут собаки" или местного стрит-арт-движения, но и поэзию Бориса Рыжего, "Коляда-театр" или "Провинциальные танцы" Татьяны Багановой, глубже, содержательнее и прогрессивнее, чем все вялые официальные попытки брендировать город как место расстрела царской семьи, бажовский заповедник или пограничный пункт между Европой и Азией. Сама идея делать основной проект, выставки, концерты и спектакли специальных и параллельных программ непосредственно на уральских промышленных предприятиях, многие из которых -- выдающиеся памятники конструктивизма, была авангардна: конструктивистская архитектура тогда не осознавалась как нечто ценное в культурном и экономическом плане никем, кроме группы специалистов-энтузиастов. За семь лет ситуация, кажется, начала меняться, и специальный проект "ТАБУ. Территория авангарда: Большой Урал", сделанный еще одним сотрудником Уральского ГЦСИ Дмитрием Москвиным, показывает, что конструктивизм как региональная ценность постепенно выходит из зоны неразличения и безразличия. Не менее авангардной стала программа арт-резиденций, позволяющая художникам работать над своими проектами на действующих уральских предприятиях, а зрителям -- посетить их с экскурсиями. 19 тыс. километров из биеннальского рапорта -- это сумма всех экскурсионных маршрутов, открывающих в первую очередь для самих же уральцев обычно закрытые заводские ворота, ведь назначение визуального искусства и состоит в том, чтобы делать видимым невидимое. Однако в итоговой выставке арт-резиденций, сделанной на Уральском приборостроительном куратором этой программы Женей Чайкой, преобладал не образ, но звук, по крайней мере -- в лучших работах. Например, в саунд-перформансе "Неразрушающий контроль" мексиканца Эктора Саморы, написавшего целую симфонию для локомотивных колес, букс и молотов, которую исполнила бригада обходчиков Свердловской железной дороги. Или в инсталляции "О тяжелейшей волне" швейцарца Руди Десельера, вдохновившегося производством Кыштымского медеэлектролитного завода: минималистская композиция из волнистых медных пластин, парящих в пространстве на еле видимых медных струнах, превращает цех в орган, позволяющий услышать самый голос меди под слабым током. Впрочем, самой удачной интервенцией на завод оказался специальный проект биеннале "Миростроение", сделанный художником и куратором Уральского ГЦСИ Владимиром Селезневым в Нижнем Тагиле. Первая часть "Миростроения" разместилась на Заводе-музее истории горнозаводской техники, старинном демидовском заводе, остановленном в 1987-м и два года спустя законсервированном как музей под открытым небом. Благодаря биеннале на заводе-музее открылся "Цех психологической разгрузки" -- тотальная инсталляция, где Селезнев вместе с группой ЖКП, Данилом Акимовым и Андреем Сяйлевым выстроили нечто среднее между дискотекой, санаторием и усыпальницей для призраков тех, кто трудился здесь на протяжении трех столетий. ЖКП, в частности, притащили сюда огромную деревянную статую африканского вождя, уплетающего русские блины: это произведение Виталия Черепанова, деда одного из художников группы, рабочего и художника-любителя, вся дача которого превращена в парк подобных скульптур. Вторая часть "Миростроения", расположившаяся в знаменитом Нижнетагильском музее изобразительных искусств, как раз и посвящена сотрудничеству современных художников с такими чудаками и оригиналами, часто не воспринимающими свои увлечения и мании как род художественной деятельности. Возможно, в каком-либо другом месте подобная выставка прочитывалась бы как попытка социальной экзотизации, но только не на Уральской индустриальной. Ведь и сам Владимир Селезнев -- до того как поступить на худграф Нижнетагильского пединститута, стать членом-учредителем группы "Зер гут", участником всевозможных биеннале и звездой всероссийского масштаба -- был рабочим. Как раз на том заводе, что теперь сделался заводом-музеем. И это, пожалуй, лучшее доказательство того, что "новая грамотность" -- не умозрительная концепция, а социальная неизбежность. 4-я Уральская индустриальная биеннале: Новая грамотность. 14 сентября — 12 ноября
