«В театре толпа превращается в народ», - директор театра «Комедiя» Дмитрий Коновалов

В середине сентября в нижегородском театре «Комедiя» стартовал 71 театральный сезон. Открыла его премьера французской комедии положений «Боинг-Боинг» Марка Камолетти в постановке режиссера Дмитрия Крюкова. Яркая игра актеров, их живые эмоции вызвали у публики неподдельный восторг и громкие овации. Но, пожалуй, мало кто из зрителей, аплодируя, задумался о том, какие трудности ежедневно приходится преодолевать труженикам сцены, чтобы дарить нижегородцам отличное настроение. О тайнах жизни за кулисами корреспонденту «В городе N» рассказал директор театра «Комедiя», заслуженный работник культуры Российской Федерации Дмитрий Коновалов. Пара слов о новом сезоне Дмитрий Иванович, сколько премьер будет представлено нижегородским зрителям в новом сезоне? По плану новых репертуарных спектаклей мы поставим три. С новогодними сказками — пять. Этот сезон не так богат на премьеры, как предыдущий, юбилейный, но он тоже будет очень интересным. Сезон открыла премьера комедии «Боинг-Боинг». В начале следующего года наша актриса и режиссер Надежда Ковалева поставит спектакль по пьесе итальянского драматурга Эдуардо Скарпетта «Голодранцы и аристократы». Зимой выйдут две новогодние сказки: «Северное сияние» на малой сцене и «Приключения Жар-птицы» — на большой. Как известно, когда у нас выходят сказки, Спилберг отдыхает. Весной мы приступим к работе над спектаклем по пушкинским «Повестям Белкина», по следам режиссерской лаборатории Валерия Фокина, которая проходила на базе нашего театра в мае этого года. В конце сезона мы начнем работать над третьим мюзиклом на нашей сцене, его автор — снова композитор и продюсер Ким Брейтбург. Называется мюзикл «Голубая камея». В основе его — интересный сюжет из российской истории, про Екатерину Вторую, графа Орлова и княжну Тараканову. Какая из этих премьер будет самой успешной, предсказать, конечно же, невозможно. В театре никогда не знаешь, что «выстрелит», а что «не взлетит». 70-летний юбилей «Комедiя» отметила десятком премьер В прошлом году в театре «Комедiя» стартовал 70-й театральный сезон. Как отмечали юбилей? Отметили красиво, бурно. По сути дела, сезон начался уже в августе: 26 числа в день 66-летия режиссера Валерия Беляковича состоялась премьера спектакля «Укрощение строптивой». Это была последняя в нашем театре и предпоследняя в его жизни постановка. Всего в юбилейном сезоне мы дали десять премьер, включая две сказки. Это невиданное, неслыханное количество спектаклей! Почему так много? Все эти спектакли весьма и весьма разные, что, по-моему, замечательно. Десять премьер отразили разные режиссерские школы. Их ставили: выдающийся режиссер современности Валерий Белякович, молодые московские режиссеры Анна Артамонова и Олег Галицкий, наша Надежда Ковалева, омский режиссер Кирилл Витько и уже известный нижегородцам Вадим Данцигер. Мы показали возможности театра и труппы, наш творческий и организационный потенциал. Мы дали зрителям максимальное представление о «Комедiи» и позволили каждому найти в ней что-то для себя. Мы хотели представить десять различных граней нашего театра. И, по-моему, у нас это получилось. Восемь из десяти премьер были вновь даны на сценах «Комедiи» в минувшем августе. Тогда почему о начале сезона говорят в середине сентября? Мы называем эти постановки «Летний театральный сезон». Это малый сезон, полуподпольный. Показывать спектакли в августе мы начали давно, даже не припомню, когда. Кажется, в 2005 году. Лето, жарко, в городе пусто, все театры в отпуске. Почему бы и не сыграть. Начинали с двух-трех премьер. А в этом году в честь юбилея дали все восемь, кроме новогодних сказок. Некоторые спектакли сыграли даже по два раза. Кстати, они оказались очень востребованными: все вложенные в кассу билеты были распроданы до единого. На сто процентов. Это меня очень порадовало, несмотря на то, что я весьма критично отношусь к нижегородцам как к театральной публике. О нижегородском зрителе Почему у вас сформировалось скептическое отношение к нижегородской аудитории? Однажды я провел эксперимент. В 2001 году в «Комедию» приезжал театр Фоменко со спектаклем «Волки и овцы». Это великая постановка, с которой начиналась Мастерская Петра Фоменко. С ней театр объездил множество фестивалей и получил огромное количество наград. Билеты на десять первых рядов я сделал по две тысячи рублей, остальные места и весь балкон — по сто рублей. Задумка заключалась в том, чтобы богатые оплатили возможность людей с более скромными финансовыми возможностями дешево посетить театр. Не получилось. Богатые попросту не пошли на спектакль. Они не заметили ни Олега Табакова, ни Сергея Безрукова. Я тогда был очень разочарован. Неужели кино вытеснило театр для нижегородцев? Конечно, нет. Наше искусство уникальное, сделанное от сердца. На сцене происходит живое общение актера и зрителя. И кино никогда его не затмит. Я застал эпоху, когда говорили «телевизор вытеснит театр», а потом утверждали «ну уж интернет точно вытеснит». Не произошло ни того, ни другого. Конечно, в Нижнем Новгороде есть разные театры. Есть те, которые борются за 50-процентную посещаемость, а есть и такие, где зал обычно заполнен не больше, чем на одну десятую. Разумеется, это плохо. Но все зависит не только от зрителей, но и от самих театров. У нас билеты на мюзиклы стоят по полторы тысячи рублей, но их мгновенно раскупают. Хотелось бы, чтобы нижегородская публика была по-настоящему театральной. Но для этого необходимо прилагать усилия, повышать художественный и технический уровень, а нижегородские театры очень плохо финансируются. На жизнь «Комедiи» приходится зарабатывать самостоятельно Как правило, государственные театры финансируются из городской или областной казны. Хватает ли «Комедiи» бюджетных денег? Наоборот, у нас наблюдается систематическое недофинансирование. В уставе театра написано: «Основная задача — создание художественных произведений театрального искусства». И раньше по этому пункту мэрия выделяла нам средства, как это делается в других городах. Теперь основную деятельность «Комедiи» город не финансирует никак. Все премьеры, вышедшие в прошлом сезоне, были поставлены на наши собственные доходы. А ведь они весьма ограничены. Я стараюсь идти в русле политики Олега Табакова, который неоднократно говорил, что билеты в театр должны быть дорогими. Когда Олег Павлович был маленький, бушевала война, был голод. Они с мамой копили деньги, не доедали, во многом себе отказывали, но покупали билеты и ходили в театр. Я не считаю, что театр должен быть доступным. Билеты, и в самом деле, должны быть дорогими, но в пределах разумного. Без государственного участия стоимость одного билета перевалила бы за десять тысяч рублей. Почему в «Комедiю» не приезжают на гастроли звезды из других городов? Все просто — наш зал не предполагает чисто коммерческой деятельности. Чтобы пригласить звезду, выполнить все ее требования и не понести убытки, необходимо иметь определенный бюджет, найти спонсоров и продать большое количество билетов. Такое могут позволить себе театры с большим зрительным залом: Оперный театр, ТЮЗ, Кремлевский концертный зал, — они вмещают до тысячи зрителей. А наш зал рассчитан всего на 456 мест, поэтому все крупные гастроли у нас заведомо убыточные. Поэтому сейчас мы организуем гастроли малых форм. Одно время руководство Нижнего Новгорода финансировало нам гастроли, так как считало это важным: ведь не все нижегородцы могут позволить себе поехать в Москву, чтобы посмотреть там лучшие спектакли. Кроме того, в столице одновременно идет около двух сотен постановок. Как приезжий узнает, что из этого действительно стоит посетить? А я знаю. Мы ездим, общаемся и привозим лучшее. Когда нас поддерживала мэрия, в «Комедiю» приезжали и Олег Табаков, и Аркадий Райкин, и Иосиф Райхельгауз, и театр Петра Фоменко, считающийся лучшим театром в России. Кстати, в конце октября к нам приезжает знаменитая «Табакерка». Они везут с собой две 13-метровых фуры с декорациями, а еще персонал и костюмеров. Эти гастроли будут очень рискованными. И именно поэтому билеты на эти спектакли стоят немало. Мы устанавливаем высокие цены не для того, чтобы побольше «нахапать», а только чтобы оплатить райдер приезжих актеров. И это все за собственные средства «Комедiи»? Конечно. Сейчас мэрия не считает, что необходимо финансировать гастроли, да и основную деятельность театра. Сейчас, наоборот, считают, что нужно сокращать штат театра. Чиновники по телевизору говорят, что надо поднимать зарплаты, а затем собирают совещание и требуют уменьшить штат. Мы спрашиваем, зачем это нужно, если театр работает вполне успешно. А нам говорят: «Поступил приказ сверху: сокращайте, и все!». А ведь мне выговор написать сложнее, чем дать премию. Я долго мучаюсь, сомневаюсь, думаю, есть ли в этом моя вина. Власть — это большая нагрузка и большая ответственность. Новое здание для театра в конце 90-х тоже пришлось брать с боем? В «Комедiи» я начал работать в 1999 году. Старое здание театра, расположенное на улице Маяковской, к этому моменту было уже два года как закрыто пожарными. Представьте себе: репетировать негде, играть негде, денег нет, страшная безнадега. К нам приезжали различные чиновники, обещали помочь, но никто ничего не делал. И вот тогда ко мне пришел Юрий Лебедев и сказал: «Я построю тебе театр». Я, конечно же, ему не поверил. Но Юрий Исакович действительно сдержал свое обещание. Во время строительства на нас сильно давили, мол, в городе тарифы на воду поднимаются, а вы дорогущие кресла в партере устанавливаете. Но ведь здание театра не просто стоит на месте, а еще приносит доход в бюджет. И это не считая основной театральной деятельности, которая обеспечивает культурную жизнь города. Сегодня «Комедiи» уже тесно в одном здании. Спектакли идут сразу на двух сценах — малой и большой. А в прошлом году мы смогли одновременно сыграть сразу четыре спектакля: на большой и малой сценах, в фойе и в доме Актера. Это был своеобразный подвиг. Сейчас моя задача — закрепить такую практику и проводить экспансию на другие площадки Нижнего Новгорода. Если бы «Комедiи» дали финансовую возможность, мы бы открыли еще два филиала: филиал мюзиклов и филиал интерактивных сказок. Вопрос только в деньгах, а творчески и организационно мы вполне можем это сделать. Место, которое может изменить человека В чем различие между малой и большой сценами? О! Между ними принципиальная разница. Большая сцена — это производство, доменный цех. Тут все работает беспрерывно, как безостановочный розлив металла на заводе. На большой сцене актер может спрятаться за всякие «понты», мишуру, трюки, напустить дымку, чем-то помахать в стороне, чтобы отвлечь внимание зрителей, пока артисты переодеваются. Здесь можно душить Дездемону и попутно обсуждать с ней меню на ужин. Малая сцена очень честная. Это место, где вы по-настоящему видите артиста. Здесь происходит общение глаза в глаза. На малой сцене все видно, все слышно, заметна любая фальшь. Здесь можно легко определить, живет ли актер своей ролью или всего лишь прикидывается. Малая сцена — это место для полетов и экспериментов методом проб и ошибок. Здесь можно искать, находить и терять. Какую роль играет театр в жизни города? Существенную. Знаете, для чего нужен театр? В театре толпа превращается в народ. Театр несет очень важную функцию идеологического воспитания, превращая человека в гражданина и патриота. Русский драматический театр по-прежнему считается самым сильным в мире. Это вам не Бродвей, где вместо настоящего искусства зачастую лишь деньги, спецэффекты и пыль в глаза. Вы слышали про наши интерактивные сказки? Мне очень интересно узнать о судьбах посетивших их детей лет эдак через 15-20. Интерактивная сказка — это особое пространство, это очень качественный спектакль, который дает возможность детям принять участие в сказочном действии. Помимо артистов с детьми работают аниматоры, которые сопровождают их и дают подсказки. Самую первую сказку мы поставили в 2005 году. Она была посвящена Пасхе. Тогда малыши раскрашивали пасхальные яйца. С тех пор на всех спектаклях ребята что-то делают: то вырезают корону рыцарей круглого стола, то из бумаги вырезают птичьи домики, то из ниточек мастерят Ловец снов, то в 3D-очках выполняют задания. В течение представления дети многому учатся, о многом узнают. Кстати, родители тоже зачастую вовлечены в сюжет и участвуют в заданиях. По-моему, они получают даже больше удовольствия от спектаклей, чем их дети. Любопытно, что первые 3-4 года наши интерактивные сказки были убыточными. Но я верил, что они необходимы нашим детям и не отказывался от них. Сегодня интерактивные сказки в «Комедiи» очень успешны. Чтобы сказка получилась качественной, на один спектакль мы продаем всего 20 билетов. Они стоят по три тысячи рублей, но родители моментально их расхватывают. Билет стоит две тысячи рублей, еще тысяча уходит на хороший новогодний подарок малышу. А вы жалеете, что в вашем детстве не было таких спектаклей? Когда в школе нас всем классом водили в театр, представления нас волновали мало. Гораздо интереснее было доставать девчонок и «проявлять» себя. Знаете, в седьмом классе меня вообще из школы выгнали. Сказали родителям «или переводите в другую школу, или мы его в детскую колонию заберем». По счастливой случайности, моя мама как раз работала учительницей в другой школе. Вообще, я должен был быть классическим ботаником, так как рос в очень интеллигентной семье. Но гитара и музыка тогда меня занимали гораздо больше, чем учеба. А вот когда я стал ходить на спектакли в более зрелом возрасте, все изменилось. Некоторые постановки сыграли значительную роль в моей жизни и моем развитии. Нижнему Новгороду не хватает режиссеров Легко ли найти в Нижнем Новгороде хороших актеров и режиссеров? Хорошие артисты в Нижнем Новгороде есть. В основном они работают в «Комедiи», конечно же. Нижегородское театральное училище всегда было одним из самых сильных в России. Его выпускники с успехом играют на столичных и многих российских сценах, есть узнаваемые киноактеры. И училище вполне способно покрывать потребность нижегородских театров в новых силах, если бы большинство самых ярких и талантливых ребят не уезжало в столицы. С режиссерами в городе дело обстоит еще сложнее. Поэтому искать и приглашать режиссеров я начал прямо с первых дней своей работы в «Комедiи». Справедливости ради, хороших режиссеров очень мало и в Москве. Театры их присматривают и «ловят» сразу же после окончания учебы. Или же растят в своих стенах. Например, Кирилла Серебренникова Табаков у себя во МХАТе вырастил. Евгений Арье из Израиля приехал на гастроли, и его сразу взяли в «Современник». А что такое — хороший режиссер? Это человек, который подмечает что-то новое, чего все остальные не видят. Все 140 миллионов зрителей не видят, а он видит и воплощает в той или иной пьесе. Можно взять любое произведение, поставить по нему спектакль и рассказать в нем про все, что угодно. Если правильно расставить акценты. Умение их расставлять и отличает хорошего режиссера. У нас в Нижнем Новгороде с хорошими режиссерами трудная ситуация. Кто-то в самостоятельном плавании, с кем-то не сложилось сотрудничество, кто-то просто не готов ставить у нас. Поэтому наш путь — это путь поддержки и выращивания молодых режиссеров в наших собственных стенах. А также привлечение творческих сил со стороны, в лице уже признанных мастеров или режиссерской молодежи с разного рода конкурсов, как это было с Олегом Галицким или лабораторий, как это, я надеюсь, сложится с ребятами из лаборатории Валерия Фокина в проекте «Повести Белкина». Кстати, еще хуже дело обстоит с художниками по свету. Их в России всего пять. И это не электрики, которые включают свет. Я понял разницу, когда у нас на спектакле «Дом, который построил Свифт» стал работать Сергей Скорнецкий. Мы обсуждали необходимое количество прожекторов, и я спросил: «А зачем вам 14 прожекторов на задник?» Он отвечает: «А я сделаю грунт...» На этой фразе у меня упала челюсть. Я ему говорю: «Понимаете, речь не идет о четырнадцати: мы можем купить... один, ну, в лучшем случае, два». Тут челюсть упала у него. Тем не менее, если вы сходите на спектакль «Дом, который построил Свифт», вы увидите, что свет там отличается от световых партий во всех других театрах. К сожалению, техническая нищета не позволяет воплощать некоторые гениальные задумки. По той же причине нижегородские артисты уезжают из города в Москву или Санкт-Петербург искать свое счастье? Выпускникам Нижегородского театрального училища по-прежнему не престижно работать в нижегородских театрах. Все стремятся уехать в столицу. Или, бывает, поработают год у нас и все равно уезжают поступать в ГИТИС. Не поступив, или не найдя счастья, возвращаются. Я, кстати, сам — приезжий. В своей родной Виннице я никем так и не стал. Вообще никем. Хотя мог бы и должен был стать тем, кем стал здесь. Я закончил с красным дипломом театральный институт по специальности «Организация, планирование и управление театрально-зрелищных предприятий». В то время театры были предприятиями. Сейчас — учреждения, работающие в сфере «услуг», что тоже совсем не здорово. Кстати, когда я только стал директором «Комедiи», я думал проработать два-три года и уйти. Но вот, как видите, застрял тут. Автор: Елена Платонова