Как прошел Образцовфест в Москве
Фестиваль прошел в октябре этого года в Государственном Академическом Центральном театре кукол имени С.В. Образцова. В этот раз мудрые истории показали театральные коллективы исключительно регионов России – Грозного и Владимира, Иркутска и Томска, Махачкалы и Донецка, Севастополя и Вологды, Оренбурга и Пензы, Ярославля и Сургута, Самары и Ульяновска, Рязани и Перми. Девятнадцать премьерных спектаклей в столице за фестивальную неделю – полный аншлаг был обеспечен.
Жанровая палитра кукольного фестиваля порадовала всех посетителей – тут тебе и русские народные сказки, и песни, и музыкальные зарисовки, вертепная история и современная драматургия – всё представлено профессионально, со вкусом и мастерством. А наша классика не устареет, пожалуй, никогда – “Пиковую даму”, “Мёртвые души” и “Превращение” объединяет не только мастерство всех постановочных коллективов, бережное отношение к слову писателей, но и глубина явленных интерпретаций.
Петербургский театр “ KUKFO ” (кукольный формат) вот уже 14 лет ведёт традицию постановки серий спектаклей по петербургским мифам. Почва для таких спектаклей благодатная – Достоевский, Белый, Набоков и, конечно, Пушкин. Спектакль “Пиковая дама” стал готическим анекдотом по мотивам повести русского классика. И правда, готика северной столицы и анекдотичный случай удались режиссёрам-постановщикам, Анне Викторовой и Денису Шадрину (Анна Викторова совместила ещё и работу художника, а Денис Шадрин оформил спектакль музыкой). Петербург в миниатюре, кукольном формате, представлен был во всей красе особняков, ломберных зелёных столов и недобрых рук, метающих банк. А за столами сидели особенные гости – классики нашей отечественной литературы и поэзии – заядлые игроки: Александр Сергеевич Пушкин, Фёдор Михайлович Достоевский, Николай Васильевич Гоголь (все помнят его “Игроков”), Николай Алексеевич Некрасов, проигрывавшийся на Литейном в пух и прах, Иван Сергеевич Крылов (да-да, и он писал басни об игроках). И соблазняли игрой Германа именно они. А соблазнить-то человека “с профилем Наполеона и душой Мефистофеля” не так и сложно, хоть он и не мот. Недаром говорят, карты – сделка с дьяволом, до добра не доведут. И несчастный Герман, терзаемый неудачей проигрыша, попадёт в Обуховскую больницу. Заклятые “тройка-семёрка-туз; тройка-семёрка-дама” будут преследовать его и там. Но не только они – зловещий призрак умершей старухи не отпустит его и в заточении – свяжет руки рукавами больничной рубахи, и ничего Герман сделать не сможет – шутки с роком плохи.
Сгустились тучи и над Павлом Ивановичем Чичиковым – главным героем фантасмагории режиссера-постановщика, заслуженного артиста России Вадима Смирнова и художника-постановщика Марины Зориной Оренбургского государственного областного театра кукол “Мёртвые души”. За все прегрешения отдали его под суд, а судьи – все как на подбор – в чёрных масках, треуголках и развевающихся плащах. Судьи, которые не ищут справедливости, даже если само общество порождает Чичиковых. Все типы так легко узнаваемы – вот и бесшабашный Ноздрёв, а это – дубинноголовая Коробочка, слащавый Манилов, “медведь”-Собакевич и скряга-Плюшкин. А вот и они, русские мужики, мастеровитые и работящие – на фоне полотна декорации. Их-то и скупает коллежский асессор Павел Иванович Чичиков. Скупает, правда, мёртвых…
Даааа, покривил Павел Иванович, покривил… “…Но ведь покривил, увидя, что прямой дорогой не возьмешь и что косой дорогой больше напрямик.
Но ведь я трудился, я изощрялся. А эти мерзавцы, которые по судам берут тысячи с казны, иль небогатых людей грабят, последнюю копейку сдирают с того, у кого нет ничего!.. Я не блудничал, я не пьянствовал. Да ведь сколько трудов, сколько железного терпенья! Да я, можно сказать, выкупил всякую добытую копейку страданьями, страданьями! Пусть их кто-нибудь выстрадает то, что я! Ведь что вся жизнь моя: лютая борьба, судно среди волн. И потеряно, Афанасий Васильевич, то, что приобретено такой борьбой...”. А ведь рождён был безгрешным, как все…С маленьким Павлушей, запелёнатым, появляется в минуты обвинений его нянюшка…И хоть так и не дописал Николай Васильевич второй том, и летит бричка Чичикова по всем просёлкам и дорогам в бездну, но всё же думается, что Павел Иванович достоин сожаления. Но самое страшное происходит с Грегором Замзой, главным героем спектакля “Превращение” Пермского театра кукол, и его семьёй. Метаморфозы неясного происхождения обращают Грегора в насекомое, жука. Ситуация абсурдная, страшная, но, как оказывается, возможная. Мрак и страх пронизывает всё его жилище, выстроенное на трупе в белом одеянии.
И главное даже не это его превращение – физическое, а духовное – все, окружающие Грегора близкие, – мать, отец, сестра становятся в совершенно безжалостными по отношению к своему ближнему. Маленькие, бездушные куклы, не желающие видеть близкого им человека, побыть с ним рядом, посочувствовать. Грегор становится не нужным, лишним и, в конце концов, умирает. И насколько острой представляется первая сцена спектакля – празднество Рождества, когда за столом собирается вся семья, чтобы восславить того, кто родился и умер, смертью искупив все людские прегрешения. Блестящая интерпретация новеллы мастера изображения абсурда и страха режиссёром постановки Александром Бороком, художником Виктором Никоненко и композитором Андреем Заногой – искусное сочетание режиссёрского замысла, художественного воплощения и устрашающего музыкального сопровождения – сочетания ритмов рока и фортепиано.
