"Светлый путь. 19.17", или чудовище Ленин в театре Табакова
Sobesednik.ru побывал в МХТ имени Чехова на спектакле «Светлый путь. 19.17», посвященный событиям столетней давности. Государство у нас по поводу столетия Октября как в рот воды набрало, а вот МХТ имени Чехова выпустил объемистый, на 2,5 часа, фантасмагорический портрет ушедшей (ушедшей ли?) эпохи, ее реалий и мифов. «Светлый путь. 19.17» поставил 25-летний Александр Молочников, «непоротое поколение 90-х», как сказано во мхатовском анонсе. Обошлось без тяжелых рефлексий, но энергии, веселья и гротеска здесь едва ли не больше, чем в двух предыдущих его режиссерских работах, «19.14» и «Бунтарях». Итак, в декорациях, напоминающих и тоннель метро, и Дворцовую площадь, рабочий Макар (Артем Быстров) влюбляется в Веру (Виктория Исакова), которая учит балерин и цитирует классиков. Макар идет с чайником за водой и встречает Ленина, Троцкого и Крупскую, и эта троица делает из Макара коммунистическую машину с железным сердцем-светофором. Он теперь умеет «выпекать хлеб из живота» и ждет сметаны из облаков (эта сметана – лейтмотив спектакля), обещанной Лениным, который ему телефонирует прямо в голову. Ленина, перерождающегося позже в Сталина, играет Игорь Верник. Получился дьявольский персонаж, который при этом не выглядит привычным ряженым – никакого грима, париков, картавостей, усов и френчей, – и почему-то эта отстраненность Верника нагоняет жути. Сам Ленин побаивается свою пассионарную на всю голову Наденьку (Ирина Пегова), страшноватую прародительницу особого типа советских женщин. Эти трое жутко похожи на циничных ведущих телешоу, сочиняющих реальность для целой страны. Здесь есть еще одна «машина любви» – Александра (Коллонтай играет Паулина Андреева), которая ломается и выносится на помойку, но предварительно портит жизнь басу-профундо, любимцу Императорских театров (Алексей Вертков в барском халате), которого уплотнили, подселив к нему банду пролетарок в белых боевых бюстгальтерах на волосатых мужественных грудях. Они требуют исполнения декрета о всеобщей любви, но бас совокупляться категорически не желает. Веселье постепенно наполняется ужасом: Макар, обзаведясь крыльями, передушил кулаков, истреблен младенец Голицыной, и, наконец, Сталин заводит свою людоедскую считалочку: «На золотом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной...», под которую персонажи, согнувшись пополам с руками за спиной, один за другим вливаются в мертвецкую шеренгу. Все это было давно, да и вся эта антиутопия оказалась сном Веры и Макара, но, проснувшись, Макар снова берет свой чайник и снова идет за водой.
