Барбара и Вернер живут вместе уже семь лет, и вот — радость: этой весной они смогут погасить, наконец-то, кредит, а потому будут свободны и могут строить дальнейшие планы. Но вместо планов получается затянувшаяся ссора: сейчас уже пять утра, а спорят они с десяти вечера… Поставленная в Центре им. Вс. Мейерхольда пьеса Ивана Вырыпаева «Солнечная линия» — попытка вынести на публику то интимное, что рано или поздно случается, вероятно, в каждой семье: бытовой конфликт. То, чем, как правило, не принято делиться. Перед зрителем — только Он и Она, позади них — «семь лет, прожитых под одним одеялом», или «семь лет ада», или… Чем были для них эти семь лет — и что будет в этой семье дальше?.. В Вернере — как и в любом другом человеке — есть две половины, поняла однажды Барбара: одну половину она любит, с другой несовместима. «А ты не могла бы принять меня таким, как есть?» — спрашивает муж. «Нам никогда не пересечь эту солнечную линию. И давай оставим все надежды на это», — отвечает жена. «Ты не слышишь меня, Барбара», — говорит он. «Как же ты закрыт, Вернер», — вздыхает она. Этот спектакль без всяких экивоков можно было бы назвать удачным, если бы не одно «но». Здесь чувствуется режиссура: художественный руководитель ЦИМа Виктор Рыжаков сделал многое для того, чтобы зрителю не было скучно смотреть на двух артистов на практически голой сцене. Здесь есть интересные придумки, присутствует даже отлично слаженная «драка», но главное — спектакль заряжен отменной игрой Юлии Пересильд и Андрея Бурковского. И если первую мы давно уже знаем как одну из ведущих актрис своего поколения, то второму ещё долго предстоит отшелушивать тот комический пласт, что нарос на нём благодаря телевидению. В «Солнечной линии» Бурковский предстаёт драматическим артистом, хотя объявленный жанр пьесы — комедия. Почему-то. Совсем «по-чеховски». Как раз в пьесе и заключена основная проблема. Правильная идея испорчена автором необычайно поверхностной разработкой. Это свойственно и другим работам Вырыпаева: у него интересный взгляд, но ему лень копать глубоко. Он умеет задавать направление, но сам редко когда бывает способен дойти даже до середины обозначенного пути. Что не мешает, впрочем, его популярности: давно «общепризнанно», что сейчас это один из самых именитых драматургов, пишущих на русском языке. Ещё он изредка снимает кино и в целом довольно успешен. Он нашёл свою «формулу» и продолжает «забалтывать» любую тему, за которую берётся. Вот и «Солнечная линия» лишь делает вид, что хочет рассказать о семейной ссоре — которая, видимо, произошла в Мюнхене, где написана пьеса, хотя подразумевается, что могла бы случиться и в любом другом месте цивилизованного земного шара. Однако не отпускает ощущение того, что автор очень слабо знает выбранную тему. Вернее, знает её исключительно по своему не самому богатому — несмотря на несколько браков — опыту. Надо полагать, вот как-то так он ругался с предыдущими своими жёнами и ругается с нынешней (собственно, Каролине Грушке эта пьеса любовно и посвящена). И это образец воистину интеллигентной перепалки — пусть даже её участники и употребляют то и дело ненормативную лексику. Сложно поверить в то, что современный русский драматург — человек слова! — имеет столь незначительные познания в отечественном мате. Вероятно, нехороших слов он знает всё-таки гораздо больше. Но в свою пьесу вставляет только самые затёртые из них, отчего хорошие артисты, со всей отчаянностью произносящие эти неприличные выражения, выглядят не столько героями, сколько тем вежливым мальчиком, которого в известном анекдоте поймал пьяный мужик, заставив ругаться. «Пиписька», — сказал, робея, мальчуган. «Так мало?» — удивился алкаш. «Вагон пиписек», — окончательно раздухарился попавший в безвыходное положение малец. Конечно, Пересильд с Бурковским, играя, как предупредил режиссёр, «полную партитуру текста» со всей его аутентичностью, оперируют словами похлеще, но смотрится это ещё анекдотичнее: детский сад, а не жизнь. К тому же использование мата в условиях театрального пространства очень опасно: зрители, памятуя о том, что это «комедия», начинают хихикать — потому что им кажется забавным уже сам факт произнесения того, что непозволительно процитировать в печатном тексте. Но в итоге это приводит к обратному эффекту — и зрители смеются, когда актриса едва ли не со слезами на глазах обращается к залу с трагическим монологом. А ведь «Солнечная линия» не содержит ничего смешного, это драма о людях, утративших способность понимать друг друга. Но бесконечный мат-перемат, да ещё столь наивно здесь использованный, отвлекает от сути и заставляет не сопереживать, а улыбаться. В результате чего впечатление от и без того не самого въедливого диалога растворяется вовсе. Разумеется, не в использовании мата тут вовсе дело; им автор просто прикрывает то малое, что ему есть выразить по существу выбранной темы. Он не углубляется в психологию, не разрабатывает конфликт, он шуткой разряжает даже сцену неприкрытого семейного насилия. Ему, кажется, на самом деле нечего сказать. И на этом фоне проводимая им центральная мысль выглядит особенно глупой. «Ты просто объевшаяся говна бактерия», — обзывает жену муж, тогда как ей куда приятнее было услышать: «Дорогая моя, ты просто бриллиант». Вот об этом был многочасовой разговор?.. Ну, даже не знаю… Единственный существенный ляп уже не пьесы, а самого спектакля — его финал, в котором артисты ставят перед зрительным залом зеркало. Мало того, что это давно уже затасканный и не блещущий оригинальностью ход, так в нём ещё читается и ложное «Узнали себя?..» Нет, не узнали. И пусть актёры здесь достойны всяческих похвал — хотя бы за смелость, с которой они втянулись в такое рисковое предприятие, — но всё-таки так и хочется повторить… Нет, не «Не верю», а вслед за другим классиком: страшно далеки они от народа.
