Ровно 55 лет назад в московском Манеже состоялась выставка "XXX лет МОСХа", на которой тогдашний секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев разнес творчество художников-авангардистов
Нелицеприятные эпитеты, которыми Хрущев наградил участников выставки, разошлись позже по журнальным статьям и мемуарам сродни "кузькиной матери", которой глава государства грозил всему миру с международной трибуны.
Одни скажут, что таков был характер этого противоречивого человека, другие утверждают, что перед встречей с художниками лидера "накрутили". Третьи считают, что само приглашение авангардистов поучаствовать в этой выставке было продуманной провокацией. Но, так или иначе, это событие стало поворотным моментом в истории отечественной художественной школы второй половины ХХ века. Возможно, именно тем моментом, когда интеллигенция, приветствовавшая оттепель, поняла: послаблений не будет.
Со временем скандальная история обросла разными легендами. Участники и свидетели этой встречи противоречат друг другу в том, кто из присутствовавших где стоял или что отвечал разбушевавшемуся генсеку. Но в этой истории были, конечно, люди, которые пытались ответить главе государства.
Скульптор Эрнст Неизвестный
Сам того не желая, Неизвестный стал центральной фигурой этого исторического скандала. К студии Элия Билютина, которая составляла костяк экспозиции, Неизвестный присоединился временно — сначала для небольшой экспозиции на Таганке, а потом уже и в Манеже.
Кстати, помимо "белютинцев", которых, по мнению искусствоведов, нельзя назвать мастерами первого ряда, свои работы выставили такие выдающиеся художники, как Владимир Янкилевский и Юрий Соболев.
Эрнст Неизвестный был старше других участников, к тому же воевал. Так сложилось, что впоследствии для многих он стал именно тем скульптором, которого обзывал Хрущев. Сам Неизвестный, кстати, не любил вспоминать о скандале. Но все же в разных интервью иногда говорил об этом событии. "Нас, художников, построили в ряд на верхней площадке перед лестницей. Но даже там были слышны вопли Никиты Сергеевича, вошедшего со свитой в здание. Когда он поравнялся с нами и спросил, кто главный, Ильичев почему-то указал в мою сторону. И Хрущев со всей мощью обрушился на меня", — вспоминал позже скульптор.
По словам Неизвестного, когда Хрущев подошел к его работам, начался "настоящий шабаш": "Хрущев кричал как резаный, что я проедаю народные деньги". Неизвестный пытался объяснить генсеку, что тот не профессионал и в искусстве не разбирается. "Вокруг все тряслись от страха, — вспоминает скульптор. — А Хрущев, успокоившись, на прощание протянул мне руку: "Мне такие люди нравятся. В вас сидят ангел и дьявол. Имейте в виду, если победит дьявол, мы вас уничтожим!" Самым парадоксальным и невероятным итогом этого скандала стало, наверное, то, что именно Эрнст Неизвестный потом поставил на могиле Хрущева знаменитый черно-белый памятник.
Художник Борис Жутовский
Еще одним художником, который подвергся резкой критике главы государства, стал Борис Жутовский — Хрущев требовал отправить того на лесозаготовки. Позже, в эфире "Эха Москвы", он вспоминал о главе государства: "Он на меня всегда производил впечатление живого человека. По отношению ко всем остальным людям, с которыми мне приходилось когда-либо сталкиваться из руководства страны, он казался мне живым человеком. Заблуждающимся, безграмотным, хитрым, весь набор. Но живой, который мог поменять мнение, который мог среагировать на что-то".
© ТАССЖутовский рассказывал, что общался с Хрущевым, когда тот уже жил после отставки на своей даче. И якобы бывший генсек перед ним извинился, сказав: "Ты на меня не сердись, зла-то не держи. Я ведь как попал в Манеж, не помню. Кто-то меня туда завез. Я ж не должен был туда ехать. Я же глава партии. А кто-то меня завез. И ходим мы внизу, и вдруг кто-то из больших художников говорит мне: "Сталина на них нет". Я на него так разозлился! А стал кричать на вас. А потом люди этим и воспользовались".
Художник Леонид Рабичев
По воспоминаниям участника выставки Леонида Рабичева, генсек в окружении сопровождающих появился в Манеже около половины десятого утра. Сначала глава государства пошел смотреть работы монументалистов, в том числе Грекова, Дейнеки. Потом Хрущев попал в залы Фалька и Штеренберга, где, по свидетельствам очевидцев, ему уже не понравилось. Позже он направился в залы "белютинцев".
Рабичев пишет, что художники, которые с волнением ждали Хрущева, решили установить в центре зала кресло — они предположили, что глава государства захочет общаться: "Он будет слушать, а мы по очереди будем рассказывать ему, что и как мы делали", — цитирует кого-то из участников Рабичев. Он признается, что, как и другие художники, очень нервничал. И когда генсек поднимался по лестнице, все начали аплодировать.
Однако, обращаясь к участникам, Хрущев вроде бы произнес: "Так вот вы и есть те самые, которые мазню делают, ну что же, я сейчас посмотрю вашу мазню".
"Я внимательно следил за мимикой лица Никиты Сергеевича — оно было подобно то лицу ребенка, то мужика-простолюдина. Видно было, что он мучительно хотел понять, что это за картины, что за люди перед ним, как бы ему не попасть впросак, не стать жертвой их обмана", —
Леонид Рабичев, художник, участник выставки в Манеже
Тринадцать художников стояли у своих картин и выслушивали обзывательства главы государства. Рабичев вспоминает, что одновременно начали кричать и сопровождавшие его члены правительства. Раздавались возгласы «Арестовать их! Уничтожить! Расстрелять!». Рядом с Рабичевым стоял Суслов, который поднял кулаки и кричал "Задушить их!". "Происходило то, что невозможно описать словами", — вспоминает художник.
Руководитель студии Элий Белютин и партиец Леонид Ильичев
Предложение поучаствовать в выставке "ХХХ лет МОСХА" поступило Элию Белютину и его ученикам довольно неожиданно. Незадолго до Манежа они организовали свою небольшую выставку на Таганке, к которой примкнули и другие авторы, формально не входившие в этот круг.
Резонанс оказался большим, чем "белютинцы" ожидали, — экспозицию посетили иностранные журналисты, и в западной прессе тут же появились статьи о советских художниках-авангардистах, которые ломают все каноны. Буквально через несколько дней один из высокопоставленных партийных функционеров — секретарь ЦК Леонид Ильичев предложил Белютину выставить эти работы в Манеже.
© ТАССИльичев, кстати, был большим ценителем искусства. Сын Хрущева Сергей Никитич позже вспоминал, что на стенах квартиры Ильичева "висели полотна не только в стиле соцреализма, но и картины, исполненные в куда более свободной манере, вплоть до откровенных абстракций".
Так вот именно благодаря Ильичеву, его личной настойчивости, работы учеников Билютина появились в Манеже. После личного звонка Ильичева Белютину из ЦК приехали сотрудники, которые запаковали и отвезли работы в Манеж — там картины заняли несколько залов на верхнем этаже выставочного пространства.
Комментарий эксперта: Андрей Ерофеев, искусствовед, куратор:
"После Манежа нападки на художников и писателей продолжились во время встреч с творческой интеллигенцией, которые устраивал Хрущев. И уже позже итогом этих разгромных акций стало возникновение собственно нонконформистского искусства, андеграунда.
Хрущев авангардное искусство, конечно, не любил и не ценил, но чувствовал, что оно находится в том же русле, что и развитие партийной жизни, которого он желал. Мой отец, который работал с Никитой Сергеевичем (советский дипломат Владимир Ерофеев — прим. ТАСС), говорил, что генсек мог, что называется, метать гром и молнии, но это был чистый театр, игра на публику. На самом деле он был спокойным и расчетливым человеком. Хрущев ведь до последнего тянул возможность этой оттепельной культуры. Но когда заметил, что большинство членов Политбюро стали недовольны, возглавил движение против молодого искусства.
После Манежа художники боялись репрессий сталинского плана. Этот страх был и у многих знакомых, которые переставали им звонить. Кстати, из-за страха многие издатели разрывали договора, пытаясь быстрее отстраниться от этих людей. Было ощущение, что вот-вот придут арестовывать и будут сажать. Но этого не случилось. В этом и есть большая заслуга Хрущева.
Надо сказать, что до 1964 года (до отстранения от власти Хрущева — прим. ТАСС) все, что делалось в русле едва народившегося современного искусства, было если не официальным, то весьма публичным, до конца не запрещенным: молодежь, современное искусство, обновление…
Это критиковалось, но в принципе не загонялось в подполье. А после Манежа и особенно 1964 года были порваны контракты с неугодными художниками, возможности официальных заработков для многих сократились, и их загнали в подполье. Позже возникла альтернативная культура со своими собственными системами — своей критикой, публикой, выставками на квартирах, потом в своих выставочных залах. В итоге власть довольствовалась тем, что не признавала официально это искусство, но оно тем не менее подспудно существовало".