Правила жизни юбиляра Николая Коляды

В понедельник, 4 декабря 60 лет исполняется Николаю Коляде. Николая Владимировича можно назвать брендом Урала, он прославил наш регион по всей стране и далеко за её пределами. При этом Коляда всегда остаётся собой, а главное — остаётся верен своему делу. Наверное поэтому сегодня нам бы хотелось узнать об основных принципах его жизни. Если у меня появляется свободное время, я занимаюсь чем-то другим в театре. Если не ставлю спектаклей, значит, занимаюсь финансами, хозяйством, чтобы были порядок, чистота. Заканчивается эта работа — появляется работа со студентами. Ещё товарищ Ленин говорил, что смена занятий — это и есть отдых. Наверное, я всё время отдыхаю, занимаясь то одним, то другим, работы-то и нет никакой. Тем более, я сейчас живу в доме, где находится театр, что очень удобно: спустился вниз с пятого этажа и уже на работе. Могу из окна выглянуть, посмотреть, кто возле театра тусуется, пьют ли там на крыльце артисты или ещё чего-нибудь. Если случается отпуск, я уезжаю в Логиново и начинаю там писать пьесы. Ни о чём не жалею. Я должен сказать спасибо Господу Богу за свою прекрасную жизнь. И спасибо маме с папой за то, что родили на этот белый свет. Столько везде поездил, лучшие артисты России играли в моих пьесах, много ставил спектаклей, вырастил большое количество талантливых учеников, драматургов и актёров, написал 12 томов собрания сочинений. К слову, недавно мои работники отнесли все тома в министерство культуры на премию губернатора, а на днях из типографии привезут 12-й том, как раз к моему юбилею. Жалею, что время так летит быстро, но у всех, наверное, так. Надо и пьес много написать, и спектаклей поставить, а у меня спина болит, хочется полежать уже на кровати, поползать по «Фейсбуку», узнать, какие там новости у друзей, но это не совсем нужные занятия. Жизнь короткая — надо торопиться. Мне не даёт спокойствия мысль, что главную пьесу ещё не написал, спектакль не поставил и все самые талантливые ученики у меня ещё где-то впереди: живут в каком-нибудь Каменске-Уральском или в Верхней Салде, как Вася Сигарев, скоро подрастут и приедут ко мне учиться. Ещё важно, чтобы театр процветал. 4 декабря театру исполняется 16 лет. У меня 120 человек в труппе, и хочется, чтобы они ели не картошку, а мясо, носили хорошую одежду, ездили за границу. Всегда говорю, что любовь — это поступки. Важно делать для людей хорошие, приятные вещи, но осуществлять это очень трудно. Отношусь к своей театральной труппе как к семье, потому что благодаря этим людям театр держится и зарабатывает деньги. Я крестьянский сын, и сказать, что выступаю добреньким дядей, папой для всех, не могу. Всё, что я делаю: покупаю квартиры артистам, даю им зарплаты, роли, чтобы они могли раскрыться — это, извините за цинизм, построение бизнеса. Мне надо, чтобы каждый вечер в театре был аншлаг. И если мне нужен артист Ягодин, на которого люди идут, то он будет жить в своей квартире. Не добрый я дяденька, бываю очень злой, сердитый, а с теми, кто предаёт театр и вовсе быстренько расстаюсь. Они — моя семья, но мне надо ещё заботиться и о том, как выживать частному театру. Для этого приходится делать «чёрный хлеб», то есть ставить спектакли-комедии «Баба Шанель», «12 стульев», чтобы привлекать публику. Конечно, можно ставить «Гамлета» или «Короля Лира», но кто будет ходить в театр только на них? Играть такое надо, но чередуя с «чёрным хлебом». Ценю в других людях преданность и благодарность. Сделанное по отношению к тебе доброе дело нужно ценить, потому что не так часто это бывает. Если мне кто-то делает добро, то я это помню всю жизнь. Например, чуть ли не каждый день вспоминаю своих чудесных педагогов: Вадима Михайловича Николаева, преподававшего в театральном училище, и Вячеслава Максимовича Шугаева, преподававшего в литературном институте. Я Боюсь быстротечности времени. Как и всякий человек, боюсь смерти, уснуть и не проснуться, а ещё летать самолётом и ударов тока. Я мог бы работать в любом городе, в любой стране, а выбрал Урал, потому что люблю преодолевать препятствия, а в Екатеринбурге они есть. В Москве твоя деятельность становится известной, потому что вокруг тебя какие-то театральные критики, друзья, которые нахваливают, хотя ты не сделал ещё ничего достойного, из-за этого ты становишься заносчивым, высокомерным. На Урале мне приходится доказывать, что я чего-то стою. Могу ли я делать дело не в Москве, где друзья будут тебя поднимать вверх, кричать, визжать, когда ты ещё ничего не сделал, а тут, где тебя мало кто любит, и есть настроенные против. Но, как говорят в поговорке, «Здесь Родос, здесь прыгай». Иногда очень жалею, что я не в Москве, было бы больше шума, хотя, в сущности, это всё пена и чушь. Когда я читаю критику, стараюсь пропускать её мимо, потому что она злая и гадкая. Чаще в своей жизни я встречал не критику, а хамство, когда про меня писали, что режиссёру место у параши или гореть в аду этому Коляде. Критики считают, что раз я не москвич, то меня можно и стукнуть. Не каждый бы смог такое выдержать, а на меня грязи выливается дай Бог. Своих студентов я учу не слушать никого, только меня, потому что кое-что соображаю своей головой и со вкусом всё в порядке. Просто я много страдал и много пережил, отчего понимаю кое-что и в жизни, и в театре. Пару раз в жизни у меня была конструктивная критика, не окрик и ругань, а мнение человека, который хотел помочь мне и сказать «старик, может надо не так, а так?» Таких ситуаций единицы на белом свете. Хвалят — спасибо, ругают — не обращайте внимания. Надо терпеть, не смотреть ни на кого и делать своё дело. Когда-то был абсолютно нищим человеком и работал в многотиражной газете «Калининец» литературным сотрудником. Тогда, в 1987 году, я написал пьесу «Игра в фанты», и вдруг её поставили 100 театров России, на меня свалилась огромная куча денег. Из невероятно бедного человека, когда я уходил на работу и не закрывал входную дверь, потому что потерял ключ, а сделать его было не на что, как и купить дешёвых папирос, я превратился в обеспеченного. Помню напяливал на себя новые джинсы в своей маленькой квартире на первом этаже и плакал, думая, «Коляда, чёрт побери, неужели тебе за твою писанину стали платить деньги? Да это неправда! Откуда на тебе эти новые ботинки?» В жизни обязательно нужно прочитать всю великую русскую литературу XIX века: от Чехова, Гоголя, Достоевского, Писарева до малоизвестного Лажечникова. Того же Решетникова, его «Подлиповцы» одна из любимых книг детства. Всё, что написано в XIX веке — это фундамент для каждого человека, прочитай он это всё, станет — просто великим человеком. Насчёт зарубежной литературы не знаю, что там читать, но я влюблен на веки вечные в русскую литературу XIX века, и она мне так много дала, всё перечитал по тысяче раз. Чехов, Пушкин, Гоголь, Толстой — они уже всё написали, все остальные просто переписывают их мотивы, да и я тоже. Это были какие-то великие планеты, а мы маленькие звёздочки, которые немного поблёскивают. Детство — это период, который показался одним длинным летним днём. Утро, ты открываешь глаза, за окном стоят тополя, шумят, а мама уже печёт блины, пирог или хлеб. У нас был свой дом, в нём деревенская печка и вот тот запах хлеба я обожаю всю жизнь. Даже сейчас, если я зайду в магазин, куплю свежий хлеб, то пока иду до театра — съем его, от этого ощущение детства возникает. Думалось, что так будет всегда, но жизнь как-то иначе поступила с нами со всеми. Самое важное в моей жизни — театр. Театр. Каждый вечер выхожу из него, смотрю на светящиеся буквы и вспоминаю, как в 1973 году приехал сюда 15-летним мальчишкой из села Пресногорьковки в ботинках рваных и заштопанном на локтях пиджачке. Прошло много лет, и на центральной улице Екатеринбурга горит моя фамилия — это самое главное. Я уйду, но театр и уральская школа драматургии будут жить. Коля-да! Галина ВОЛЧЕК, народная артистка СССР, художественный руководитель театра «Современник»: — Дорогой и бесконечно любимый Коля! Трудно поверить, что у тебя такой серьёзный юбилей. Для нас ты был и останешься навсегда очень молодым человеком, каким тридцать лет назад впервые появился в «Современнике». Впрочем, ты им и остался, несмотря на паспортный возраст и наличие вечной тюбетейки на голове, которой ты скрываешь кое-какие изменения внешности. Только молодой, устремлённый в будущее человек может совершать такие неожиданные, яркие и прекрасные поступки, как создание на пустом месте частного театра или обучение десятков драматургов, или проведение огромного фестиваля. И у тебя всё получается. Уверена, что дальше будет только лучше. И все твои новые затеи будут так же успешны. И весь театр, и я очень тоскуем по твоим новым пьесам и ждём их. Поэтому, помимо здоровья, желаю тебе очень хороших помощников рядом, чтобы ты мог сосредоточиться именно на пьесах, добавив к своему многотомному собранию сочинений ещё один том. Коля, ты понял, чего мы ждём? Любящие тебя Галина Волчек и весь «Современник». Олег ЛОЕВСКИЙ, член экспертного совета премии «Золотая маска», театральный критик, сценарист: — Кольке — 60 лет?! Ничего себе… Поздравляю с днём рождения! Пожелать бы я хотел одного — чтобы ты жил вечно. Есть люди, которые меняют исторический ландшафт, например, Ленин, есть люди, которые меняют ландшафт научный — Эйнштейн. Есть люди, которые меняют ландшафт театральный — это Николай Коляда. Он изменил рельеф страны «Театр». Населил эту страну замечательными драматургами и артистами, которых сам воспитал, своими пьесами, спектаклями, идеями. Это другая страна, нежели была до его рождения. И это всё благодаря Коляде. Познакомились мы в 1977-м на спектакле «Ханума» в Свердловском театре драмы. Ты, вчерашний студент, прыгал на сцене и танцевал грузинский танец в шапочке и шароварах. Я работал администратором и закупил для этой постановки зонтики. Дал один тебе, а ты его тут же сломал. Помнишь? Уже 40 лет прошло… Марина ДМИТРЕВСКАЯ, главный редактор и директор «Петербургского театрального журнала»: — «Коля Коляда» — это много лет вроде народной песенки, рифмованная строчка, плясовое словосочетание. «Коля Коляда» — свой «национальный герой», домашний, «фольклорный» свердловско-екатеринбургский. У которого вся жизнь — на виду, судьба — прилюдна, к ней многие причастны и потому она — особое достояние каждого. На глазах у всех он приехал из деревни, был актёром, пил-гулял, кидался вноги и хлопал дверями, болел, писал, стал ставиться по всему миру, сделался знаменит, обнаружил способности режиссёра, начал строить церковь, ширился и ветвился учениками, ссорился и мирился, отделялся и воссоединялся, создал свою империю из театра, фестиваля, школы, ЦСД, квартир — и даже, говорят, простёр из уральской метрополии руку для колониального захвата Москвы, чтобы открыть там филиал «Коляда-театра». Как настоящий император, сидя на троне, покрытом домотканым ковриком и поглаживая кота, Коля Коляда проклинает и милует. Это происходит по заведённому дворцовому расписанию: между «люблю» и «ненавижу» простирается его эмоциональная власть над человечеством. И я тоже уже не раз бывала проклята, а потом помилована и даже неоднократно полюблена эпистолярно: «Дмитревская, знаешь, что я тебе по пьяни скажу? — писал мне национальный герой. — Ты самое живое в моей жизни, что я видел. Но ты такая дура — клиническая. Но такая живая клиническая — что всё остальное не имеет значения. Марина, я тебя не просто люблю, а обожаю». Но, не успев обрадоваться пришедшей любви, я тут же была (и не впервые) фейсбучно проклята солнцем уральской земли за обсуждение «Ричарда». А помилована ли — так и не знаю. Да признаться, и не интересуюсь: не всё ли равно, как относится к тебе солнце, светит - да и всё… Да мне и поделом, ведь однажды я не поддалась зову Коляды и не поехала с ним во Вьетнам, который в нашем с ним детстве американцы жгли напалмом. «Я прям вижу — мы с вами во Вьетнаме — хорор ))))», — писал мне Коля однажды ночью, и хотя я понимала, что Россия замрёт в непонимании дней на десять, если Фейсбук оповестит о том, что Коляда и Дмитревская вместе «путешествуют во Вьетнам», — сдрейфила, убоялась зноя. И трусливо не поддержала этой сюрреалистической конфигурации, этого трэша, так что Коля Коляда, страдая от жары, в славном императорском одиночестве покупал на вьетнамских рынках барахлишко для очередного спектакля… Хоть и проклятая, я поздравляю наше «плясовое сочетание» с юбилеем. И когда он в виде Кисы Воробьянинова гладит стены воздвигнутого им на «тёщины бриллианты» театра, — буквально плачу. Здоровья вам, Николай Владимирович! Вечно ваша Дмитревская Марина Юрьевна из питерского подвала на Моховой, где живёт «Петербургский театральный журнал», который, невзирая на проклятия, всегда о вас пишет. А вы читаете…)) Записали Пётр КАБАНОВ, Ксения КУЗНЕЦОВА Правительственная телеграмма Заслуженному деятелю искусств Российской Федерации, художественному руководителю «Коляда-Театра» Н.В. КОЛЯДЕ Уважаемый Николай Владимирович! Примите самые искренние поздравления с 60-летием! От всей души желаю Вам здоровья, благополучия, осуществления творческих планов. Яркий драматург, режиссёр и актёр, основатель одного из лучших театров страны, воспитатель целой плеяды молодых талантов, Вы вносите огромный вклад в культурную жизнь Свердловской области и России. Благодарю Вас за верное служение искусству, пробуждение добрых чувств в сердцах зрителей. Пусть на Ваших спектаклях не смолкают аплодисменты, пусть шедевры уральской драматургической школы станут общемировым достоянием. С уважением, Губернатор Свердловской области Евгений КУЙВАШЕВ Опубликовано в №225 от 2.12.2017 под заголовком «Вся жизнь — театр»