Кове о выступлении Абхазского театра в Швейцарии: за нами должок

Воспоминаниями 14-летней давности поделился с корреспондентом Sputnik художественный руководитель Абхазского театра Валерий Кове. Амра Амичба, Sputnik В течение полутора недель каждый вечер в театре города Монтре проходили спектакли Абхазского госдрамтеатра имени Самсона Чанба. "Выступление в Швейцарии — следствие наших творческих уз, — отметил худрук Абхазского театра Валерий Кове. — Швейцарский театр еще в начале 90-х годов прошлого века был в Абхазии. И потом мы туда поехали. У нас намечались долгосрочные договоры, связанные с обменом площадок. Но как вы знаете, началась война, потом приходили в себя". Кове напомнил, что в Швейцарии труппа Абхазского театра была два раза. В качестве обменных выступлений после приезда труппы иностранного театра в начале 90-х, абхазские актеры были в Швейцарии со спектаклем "Кьоджинские перепалки". И вот спустя много времени контакты двух театров вновь возобновились, и Абхазский театр в 2003 году опять пригласили в Монтре. "Каким-то образом контакт случился. У нас еще появилась почта, е-мейлы. Проще стало общаться. С удовольствием приняли приглашение, это был как обмен площадок. Мы до сих пор задолжали швейцарской стороне. Ответный приезд прекрасного театра из Монтре должен состояться, за нами должок. Время от времени напоминаю Владимиру Зантария, который в 2003 году был вице-премьером, что за нами приглашение швейцарского театра в Абхазию. Это же государственное мероприятие. Мы руками и ногами "за". Есть вещи, которые не в силах художественный руководитель взять на себя. Ощущение долга осталось до сих пор, а театр очень интересный, кстати", — отметил Валерий Кове. По его словам, швейцарские актеры с удовольствием приедут в республику, и он также выразил надежду, что и в будущем будут проходить взаимные гастроли и выступления и в Швейцарии, и в Абхазии. "Еще с 90-х годов у нас были лирические контакты на основе профессии, вплоть до того, что они садились в багажное отделение вместе с нашими чемоданами и хотели, чтобы мы повезли их обратно в Абхазию, — с улыбкой вспоминает он. — Представители нескольких кантонов, мэрия города были на официальном приеме, который устроили в нашу честь. Творческие контакты и официальная часть гармонировали друг с другом. Мы сохранили теплые, профессиональные отношения друг к другу, где бы мы ни находились". Валерий Кове рассказал об одном швейцарском зрителе, который вдохновенно слушал абхазскую речь актеров на спектакле. "Супруг одной из актрис театра Монтре, по профессии инженер. Помню, каждый вечер приходил на спектакль, удивительно творческий человек. Три-четыре раза посмотрел спектакль, и остальное время приходил и просил у меня разрешения слушать спектакль, он уже в зал не хотел идти, хотел быть за кулисами на лестничке, которая спускалась в зал. Он, сидя там, зрительно-то он уже видел спектакль, сидел и слушал абхазскую речь, — сказал Кове. — Все-таки какую-то силу имеет театр. Когда состоится родство духовное спектакля и зрителя, там что-то происходит, совершенно новый язык, может быть, даже рождается, необязательно абхазский, французский или другой. Когда начинаем работать над новой постановкой, думаем о том, чтобы эта вещь была понятна без перевода, и папуасу, и супер современному избалованному современным кинематографом американцу". Кове отметил, что такой же общий язык необходим между актерами и режиссером. "А что такое найти общий язык с режиссером или художественным руководителем? Все замечания для всех одинаковые. Без замечаний, даже по отношении к самому себе, нет процесса развития. Тем более в профессии театра. Таким образом, для одних эти замечания оскорбительны, а другие ждут, чтобы их получить, потому что смогут перебороть себя и освоить новые рубежи. Театр, как ни один другой вид искусства, подвижен. Человек с человеком встречается. Сегодня интеллектом они должны общаться со зрительным залом. Средства выражения все тоньше и суровее, все жестче становятся", — рассуждает худрук Абхазского театра. Как заметил Валерий Кове, Монтре – самый престижный и дорогой курортный город в Швейцарии. "Это там, где жил Набоков в последние годы жизни. Где все рафинировано и сэкономлено, а тут огромная лужайка отдана под памятник Набокову. Сидит полусогнутый человек. Дня два-три проходил мимо, потом спросил, кто это. Удивительная вещь, за рамками узконационального, а космическое отношение к людям. Чарли Чаплина статуя с тростью тоже в этом городе", — перечислил он.