Смешное в трагическом образе. Семён Стругачёв о везении и любви к рыбалке

- Семён Михайлович, на сцене и в жизни вы весёлый человек, а откуда эта жизнерадостность? Детство ваше, например, безоблачным не назовёшь... - Да, я родился в Хабаровском крае, рос без отца, который нас бросил. В семье было четверо детей, я - четвёртый. Воспитывала нас одна мама, ей приходилось тяжело, поэтому мы с братом учились в интернате. Ничего плохого в этом не вижу. Наоборот, с одной стороны мы были самостоятельными, с другой - держались друг за друга. Дрались с теми, кто нас обижал. Жили бедно, но счастливо, так что детство и юность – моё прекрасное время. «Биробиджанский соловей» - Ещё в школе вас называли «биробиджанский соловей» и сравнивали с Робертино Лоретти. У вас потрясающий голос, к тому же вы играете на восьми музыкальных инструментах. Почему же не сделали карьеру певца? - У нас вся семья музыкальная и поющая. Когда мы собирались вчетвером так пели, что слушала вся улица и никто не кричал: «Замолчите, мешаете спать!» Брат играл на баяне, я на аккордеоне и трубе, сестра на гитаре... Все думают, что я где-то учился. Нет, наградили Бог, природа-матушка и родители. Какое-то время я размышлял о работе на эстраде, но затем «заболел» театром. Принимал участие в любительских постановках, поступил в театральный институт. Работал в театрах Владивостока, Горького, Куйбышева (сегодня Нижний Новгород, Самара – ред.) С Куйбышевским театром мы и приехали на гастроли в Ленинград, где на один из спектаклей пришёл худрук Театра им.Ленсовета Игорь Петрович Владимиров... Ему как раз нужен был комик и он пригласил меня в свой коллектив, где служу по сей день. - У вас комедийное амплуа, однако на сцене вы воплощаете серьёзные характеры. Чего стоит Кафка в «Западне». - Понимаю, что у меня смешное выражение лица, хотя нутро трагика и человека не легкомысленного. Народ воспринимает лучше, когда корчу рожи? Ну что же, не стану портить людям настроение. Хотя в последнее время в театре и кино играю драматические и даже трагические роли. В спектакле «Испанская баллада» - короля Альфонсо. В фильме «Вкус Америки» - художника-эмигранта, который хочет стать знаменитым, несмотря на смертельную болезнь. Также Владимир Бортко побаловал Левий Матвеем в «Мастере и Маргарите». Когда пригласили на пробы, думал, эпизод, что-то комедийное. Меня и загримировали кое-как, видно, тоже решили, что этого комика на такую роль не возьмут. Но я хорошо справился со сценой, которую впоследствии играл с Кириллом Лавровым и Бортко сказал: «Ждите моего решения». Периодически я заходил в комнату его помощников, где с двух сторон висели фотографии артистов: на левой – претенденты, на правой – утверждённые. Моя - на левой... Через десять дней раздался звонок: «Вас перевесили на правую, утверждены». Ходят «на Лёву»? - И всё же громкую славу вам принёс Лёва Соловейчик в «Особенностях национальной охоты (рыбалки)» Рогожкина. С одной стороны – счастливый случай, ведь эту роль должен был играть другой. С другой – нет опасности, что станете заложником одного образа? - Рогожкину нужен был актёр с длинным носом. А я только что снялся у его друга Сельянова и тот, между делом, меня порекомендовал. Никто не знал, что эта картина завоюет такую известность. Что наша тройка – Булдаков, Кузьмич, Лева, окажется такой же популярной, как в своё время Никулин, Вицин, Моргунов. Снимали её как рядовую комедию, кстати, часто в экстремальных условиях и фактически за копейки. Конечно, каждый актёр хочет сыграть такую роль, чтобы его везде узнавали по имени героя. Те, кто говорит, как им всё это надоело, просто лукавят. Но и опасность, что после фильма ходить в театр, несмотря на Мольера и Дидро, будут «на Лёву» - реальна. Хотя это сложная ситуация. От неё страдал, например, Александр Демьяненко, сыгравший Шурика в бессмертных комедиях Гайдая «Кавказская пленница», «Иван Васильевич меняет профессию». Мы с ним снимались в фильме «Содержанка», кстати, это была его последняя короткометражка. Интеллигентнейший, глубокий артист, он всегда нервничал, когда слышал: "Смотрите, Шурик! Шурик!" К сожалению, силы относиться к этому с иронией и юмором, у него так и не нашлось. - Но герои «Особенностей... » настолько достоверны, что многие думают, что и в действительности вы такие же пьяницы, любители охоты и рыбалки. - Не хочу разочаровывать публику – в жизни мы не особые трезвенники. Можем отдохнуть, посидеть в компании. Охоту я не люблю, убить зверя не могу, а вот рыбалку обожаю. Мечта: мало работы – и много рыбалки (смеется). Удочку забрасывал от прудов – до океанов. Кстати, больше всего мне нравится тихо, спокойно посидеть на берегу нашего озера или реки. Заколыхался поплавок – и растёт волнение, азарт. Думаешь: «Рыба, наверное, маленькая. А вдруг большая? А если очень большая?» Запомнилась одна из поездок в Канаду. Там в горной реке ловят осетров, которых затем чипируют, следят за развитием и выпускают. Так вот я поймал красавицу-рыбу весом 20 кг без всяких опознавательных знаков. То есть был у неё первый. Осетру надели чип и назвали Сёма. Сейчас он уже подрос, набрал вес и мне приятно сознавать, что где-то плавает мой тёзка. - Вы почти 30 лет служите в Театре им. Ленсовета, но сейчас в Петербурге вас застать сложно. В чём причина? - Много работаю в Москве, в театре им.Маяковского ставлю и играю спектакли. Езжу по стране. Также у меня немало антреприз, где выступаем вместе как с известными артистами, так и замечательной молодежью. В родном театре к юбилею должны были выпустить «Тартюфа» со мной в главной роли, но не сложилось. Обидно, однако расцениваю это как аванс на будущее. Ведь творческие люди должны всегда мечтать о большой работе, которая ещё впереди.