Не стреляйте! Я — журналист
Журналистика признана одной из самых опасных профессий. Ежедневно корреспонденты, фотографы, операторы, звукорежиссеры, которые едут работать в горячие точки, места природных и техногенных катастроф и самые отдаленные уголки планеты, рискуют своей жизнью. Обозреватель РИА Новости напоминает, какую цену порой платят за честную информацию. Андрей Стенин "Мы едем и видим расстрелянные автомобили на обочине. Это не страшно. Смотришь вперед и думаешь, что не выберешься. Потому что если думаешь о хорошем — ничего не выйдет. Двадцать машин из тех, что попались нам по пути, — не смогли. Мы смогли" (из фейсбука Андрея Стенина, запись сделана 5 июля 2014 года). Через месяц — предположительно, 6 августа 2014 года — фотограф МИА "Россия сегодня" Стенин погибнет во время исполнения редакционного задания в Донбассе. Машину, в которой находился журналист, сначала обстреляют, а затем сожгут. Андрею было 33 года. На юго-востоке Украины Стенин работал с мая 2014-го, 5 августа того же года фотокорреспондент перестал выходить на связь с редакцией. Почти месяц друзья, родные и коллеги продолжали верить, что Андрей жив. "Мы попрощались в Славянске, у меня было очень тяжелое ощущение перед отъездом. Я даже не смог ничего напутственного и доброго сказать. Грело душу только то, что я оставил ему много всего для жизнеобеспечения, — рассказывает друг и коллега Андрея, военный корреспондент Дмитрий Стешин. — Он не собирался возвращаться, ему нужна была логическая точка в этой войне". "Без воды и электричества — маленькая коммуна репортеров в Славянске откатилась в XIX век. По утрам с ведрами к покрытому ряской пруду — бывшему бассейну — бегут растрепанные селяне. Варят картоху, закусывают салом. Семен Пегов стирает моднейшие рубашечки и брючки в оцинкованном ведре, настругав туда серого мыла" (из фейсбука Андрея Стенина). На тот момент Андрей работал в зоне боевых действий около трех месяцев без перерыва. Журналист, находящийся на войне больше месяца, теряет чувство реальности, перестает испытывать страх. Появляется ложное ощущение неуязвимости — в этот момент и случаются серьезные ошибки. "Когда Андрей остался в Славянске, трагедия города, оставшегося без воды и света, стала его личной. Он забыл, что где-то есть редакция, на которую он работает. Он стал ассоциировать себя с последними людьми, которые еще не покинули город, — считает Стешин. — Он мне писал потом, как мотается. А это ведь самое страшное, когда зона боевых действий не имеет сплошной линии фронта, есть блуждающие "котлы", прорываются остаточные группы. На тот момент в "котлах" сидели и ополченцы, и украинские силовики. Я ему отвечал, что это плохо закончится, он все понимал, но не мог не работать. Не берег себя совсем". В конце августа Андрея найдут друзья: в сгоревшей машине на трассе между Снежным и Дмитровкой. Опознать его будет невозможно, и только позже экспертиза подтвердит: один из погибших в автомобиле — Андрей Стенин. Два других — сотрудники icorpus.ru Сергей Коренченков и Андрей Вячало. На память о друге Дмитрий Стешин заберет с места гибели Андрея оплавленную связку ключей. До Украины Андрей работал в Киргизии, Египте, Ливии, Сирии — он всегда был одиночкой. "Мы могли работать группой, и вдруг Андрей куда-то исчезал. Скоро мы привыкли к этому", — рассказывает Дмитрий. Стешин вспоминает: был момент, когда Славянск обстреливали, они то убегали в бомбоубежище, то нет. "Все ждали, когда по нашей гостинице попадут. Однажды я курил на балконе и мимо меня метрах в десяти прошли с шипением два гаубичных снаряда. Мне даже показалось, что они светятся в темноте. Они хлопнули за гостиницей, в парке", — вспоминает он. Андрей в это время сидел на балконе, на диванной подушке, слушал заглавную тему фильма "Апокалипсис сегодня" и пил джин с кока-колой. "Тогда я ему сказал, что с таким оголтелым подходом к жизни в царство Божие может и не возьмут, но в Вальхаллу — точно. Он только посмеялся, а я уже спустя год понял, что Андрей в тот момент осознал, что нет смысла беречься: ничего невозможно на этой войне предугадать и просчитать заранее", — говорит военкор. Андрей стал четвертым российским журналистом, убитым на юго-востоке Украины. "Все больше убеждаюсь, что войну надо снимать на видео. А если на фото, то совершенно точно не фиксами — 24 мм и 50 мм. Половину сюжетов я пропустил, тупо меняя объективы. Тут в туалет на два метра отойти — десять раз подумаешь, не то что просто подойти поближе с шириком. А близкий свист снаряда? А одышливые перебежки в брониках — они совершенно не фотогеничны, однако занимают 90% времени. А как снять огненный дождь из зажигательных мин?" (из фейсбука Андрея Стенина). Анатолий Клян Анатолий Клян, оператор Первого канала, был в профессии более 40 лет, погиб в ночь на 30 июня 2014 года — во время съемки сюжета о солдатских матерях. Ему было 68 лет. До командировки на юго-восток Украины Клян снимал в Афганистане, Чечне, Югославии, Ираке, Сирии и других горячих точках. Жена Анатолия Людмила рассказала журналистам, что, провожая мужа в командировки, никогда не плакала, а в тот раз не сдержалась. В конце июня 2014-го на юго-востоке Украины шли активные боевые действия. Роман Косарев, военный корреспондент телеканала Russia Today, периодически пересекался со съемочной группой Первого канала. "Уехал я за день до его гибели. Двадцать девятого июня мы вместе записывались на крыше гостиницы "Парк Инн", оттуда часто делали прямые включения, — рассказывает Косарев. — Я сказал ему: "Дядь Толь, я пошел собирать вещи, семья ждет в Москве. Вы тут осторожнее". Мы обнялись и договорились о скорой встрече. Тогда схема работы была такой: месяц мы работали в Донбассе, неделю проводили дома, приходили в себя и "снимали котиков" — то есть материалы о мирной жизни". С Анатолием Кляном Роман больше не встретился. На следующий день в Москве увидел портрет коллеги по телевизору — в черной рамке. Группа Первого канала попала под обстрел во время поездки в военную часть, расположенную в Авдеевке, — журналисты снимали материал о матерях солдат-срочников, которые хотели забрать своих сыновей домой. Водитель автобуса и Анатолий Клян получили ранения. До того момента, пока оператор мог держать камеру, он продолжал снимать. "Кляна все ласково называли дядей Толей. Был у нас случай, когда мы выходили в прямой эфир с одной камеры с Первым каналом. Так получилось, что я обогнал их корреспондента и вышел в эфир раньше. Дядя Толя даже слова мне не сказал. Он всегда был очень профессиональным и добрым. В военном пуле люди работают по-другому. Там есть ощущение братства и родства", — говорит Косарев. У Анатолия Кляна остались жена Людмила, сын Андрей и дочь Елена, а также внуки. Павел Обухов В конце декабря 2016 года потерпел крушение самолет Ту-154 Минобороны России, на борту были 92 человека, среди них — съемочные группы трех телеканалов: Первого, НТВ и "Звезда". Корреспондентом от "Звезды" в ту командировку полетел Павел Обухов, ему было 25 лет. Паша пришел в журналистику сравнительно недавно, в 2011 году. Но, как отмечают его коллеги, всегда был готов учиться и работать за двоих. "Отправьте меня везде", — говорил Павел, заходя в редакцию. И его отправляли. Сначала были съемки аварий. Паша спал в обнимку с телефоном, чтобы быть первым. Потом начались серьезные темы и первая в его жизни война. "Как корреспондент РИА Новости я работала с Пашей в Казани, после крушения Boeing 737-500. Как это было принято в агентстве, всех, кто дежурил в тот день в течение нескольких часов, собрали в аэропорту. Но самолеты в Казань уже не летали, поэтому мы уехали на микроавтобусе. Это была тяжелая командировка для всей нашей группы, но Пашка всегда умел поддержать. И уже тогда удивлял своей профессиональной въедливостью и неутомимостью. Он был чистым и влюбчивым. Играл на гитаре, пел, читал стихи у костра. Мы тогда его спросили: "Паш, в театральный поступал?" Такой был пацан… Легкий, как первый снег", — расскажет коллега Павла по РИА Новости Наталья Нарубина. "Я не знаю никого, кто бы тебя ни любил. Ты так умел всех расхохотать, а сам никогда не обижался. Ты так старался все делать правильно и хорошо. Делать новости! Чтобы как Женька. И научиться еще спецпроекты — как Даша. И ты на все был готов и никогда не ныл. И все тебя, Пашка Обухов, учили. Учили делать новости! А потом все, кроме тебя, их делать перестали. А ты — нет, один из нас из всех. Мы только тебе, Пашка, не сказали, что всех этих пожаров, наводнений, учений и войн важнее — твоя собственная жизнь", — напишет после гибели Паши его бывший руководитель Ирина Савченко. Паша учился в МПГУ, после пришел работать в свою первую "взрослую" редакцию — в РИА Новости, потом были РЕН-ТВ и "Звезда". "Я все думаю: а если бы встретиться? Трепать его жесткие, как щетка, стриженые волосы, смотреть на его смешную физиономию, наивную улыбку, слушать его голос. Мне кажется, он бы обязательно приехал на встречу со всеми нами в майке и шортах — и со скейтом. Он вкатывался в редакцию видеоинформации, когда уже начиналась утренняя летучка, а обратно выкатывался уже ночью. "Мне не унять эту мультимедийную страсть!" — орал в камеру, когда они с ребятами снимали клип для девочек на Восьмое марта. Помню, как самоотверженно боролся за свои темы, тексты, закадры, планы, стендапы. Говорят, время стирает черты лица в памяти. Нет. Пашка живой перед глазами, в голове, в сердце. Живой", — вспоминает коллега Павла по РИА Новости Карина Салтыкова. Пашка писал стихи, был неутомимым мечтателем. Друзья говорят, что таких больше не бывает. "Летят люди — зажженные спички, Догорят и исчезнут в земле. Нами Бог прикурил по привычке, Дал нам шанс засветиться во тьме" (запись Павла Обухова).
