Ольга Гришенкова: «Трудности закаляют характер»

«Должно быть общение! Покажите, что ноги – это не главное», — говорит педагог, репетируя с кордебалетом сцену из «Лебединого озера». Концертмейстер вновь и вновь проигрывает музыкальный фрагмент, и артисты продолжают работу над образом. Вокруг нет декораций, да и костюмы на репетиции не уместны. Но в воздухе все равно присутствует какая-то магия. Ты слышишь музыку, узнаешь ее и воображение само дорисовывает все необходимые атрибуты, ты замираешь. Стоишь тихонько у приоткрытой двери класса, не можешь и не хочешь оторвать взгляд от танцовщиц… Будто это и не репетиция вовсе, а таинство, доступное только для избранных. Вообще-то тебе было позволено лишь заглянуть, почувствовать атмосферу. Вспоминаешь об этом и, собирая волю в кулак, говоришь себе: «Хватит, пора и честь знать». Смотреть и репетиции, и спектакли Новосибирского академического театра оперы и балета (НОВАТа) – одно удовольствие. Наблюдать за слаженной работой труппы крупнейшего музыкального театра России – всегда приятно. Поэтому уже не первый раз приезжаю в столицу Сибири исключительно за впечатлениями от танца. И, сидя в огромном красивом зале, всегда хочется быть объективной, не «влюбляться» в отдельных исполнителей. Мы – зрители — осознаем, что каждый артист вносит свою лепту в творческий процесс. Осознаем, но все равно кого-то выделяем, даем негласное звание «особенного» среди остальных. Уж так мы устроены, ничего не поделаешь. Танец солистки новосибирского балета Ольги Гришенковой я, как ни странно, впервые увидела на екатеринбургской сцене. Она с мужем – также солистом балетной труппы Максимом Гришенковым – несколько сезонов работала у нас в театре. За это время многие поклонники балета и просто постоянные зрители успели оценить талант, по-настоящему привязаться к артистам. Танцовщики могли бы быть частью нашей труппы и по сей день, но жизнь распорядилась иначе. Обычно, приезжая в Новосибирск я довольствовалась лишь просмотром балетных постановок. Но на этот раз мне удалось и пообщаться с солисткой. Ольга Гришенкова (Третьякова) окончила Новосибирское государственное хореографическое училище в 2007 году и сразу поступила на работу в театр оперы и балета. В семье балерины людей, связанных с театром, прежде не было. Что послужило отправной точкой творческого пути? — Я попала в балетную среду совершенно случайно. На тот момент жила в Якутске и, как позже признались педагоги, меня взяли в училище исключительно из-за славянской внешности. Никаких особенных данных у меня не было, поэтому первый месяц занятий проходил очень тяжело. Меня растягивали всеми возможными способами, такими жуткими, что не просто рассказывать, даже вспоминать страшно. И тем не менее, сейчас очень благодарна моим педагогам. Почему все не бросила и не ушла? Наверно, мне самой стало интересно: смогу я выдержать, или нет. Считаю, что трудности, возникающие во время обучения, очень закаляют характер. В нашей профессии это немаловажно. Сила воли и выносливость у артиста должны быть обязательно. При всей внешней хрупкости балетного искусства внутри нужно быть человеком стойким. -Многие артисты сетуют, что система музыкального образования страны, мягко говоря, не идеальна. Так, в консерватории в основном делается упор на подготовку солистов. Поэтому, когда выпускник становится частью какого-то коллектива, то воспринимает сей факт, скорее, как неудачу. Помните свои годы обучения? Была ли в хореографическом училище подобная тенденция? -Вы знаете, все так быстро меняется… Везде, и в системе балетного образования в том числе. Педагог у нас был достаточно строгий и я не могу сказать, что учеников готовили как будущих солистов. Бывает такое, что человек получает пятерку в дипломе, приходит в театр и считает, что ему тут все должны. Я смотрю на молодое поколение — выпускников училища, которые ходят по театру такие «деловые» и думаю: «Неужели я также себя вела?». Наверно, раньше дисциплина была другой. Когда мы пришли в коллектив, то очень боялись появиться на репетиции неподготовленными. Я прошла весь кордебалет и помню, как в первое время ночами включала записи и учила порядок. Мы всегда приходили на репетиции и уже знали материал, над которым будем работать. Сейчас, к сожалению, такого нет. Очень много времени тратиться просто на обучение новых людей. Что-то зависит от внутренней дисциплины самих артистов, что-то от педагогов. Может быть, сейчас они менее строгие, чем выпали на нашу долю. -Обучаться балетному искусству – дело не из легких. Некоторые люди даже сравнивают классический танец с большим спортом… — Конечно, это очень серьезная нагрузка на позвоночник и практически все балетные положения – противоестественны. Недавно я общалась с молодым человеком, который в основном танцует современную хореографию и увлекается йогой. Он говорил мне, что все наклоны с ровной спиной, прогибы назад – здоровья не прибавят и, в дальнейшем, повлекут за собой проблемы. Я, к сожалению, уже с этим столкнулась… Знаю, что такое – больная спина. Поэтому для профилактики он советовал мне делать движения в обратную сторону. То есть заниматься по принципу противовеса: если спина постоянно ровная, то нужно периодически ее выгибать. Мне кажется, балетным артистам в любом случае не избежать проблем с суставами. Правда здесь и сейчас об этом не задумываешься. Естественно, нужно как-то поддерживать свое здоровье, но не всегда хватает времени… Ольга Гришенкова — Одетта (балет «Лебединое озеро»). Фото-Евгений Иванов -Получается, современная хореография не так сильно влияет на организм, как классическая. Но есть балерины, которые просто не воспринимают современный танец, не могут перестроиться и «освободить» свое тело. Сейчас на сцене НОВАТа идет сразу несколько современных постановок – «Пер Гюнт» Эдварда Клюга, «Щелкунчик» Начо Дуато… Как Вы относитесь к таким экспериментам? — Я очень люблю современную хореографию и в подобных постановках чувствую себя более комфортно. Честно говоря, из-за нехватки данных у меня с детства появились определенные комплексы. Я знаю свои недостатки, поэтому в «голубой» классике не всегда ощущаю абсолютную уверенность в себе. Что же касается современного танца, там мои волнения отступают. -Жаль, что Вы не сотрудничали со Славой Самодуровым… -Да, мы с Максимом уволились, когда Вячеслав только начинал свою деятельность в Екатеринбурге. Но все-таки мне удалось немного с ним поработать, и я слежу за его творчеством даже сейчас. Проекты кажутся очень оригинальными, интересными… Хотелось бы, конечно, и самой в них поучаствовать. А правду говорят, что современные балеты и по эмоциональному накалу дадут фору любой классической постановке? —Не знаю. Мне кажется, все зависит от конкретного спектакля. Недавно у меня была премьера… Я станцевала партию Никии в балете «Баядерка». И так на ней сконцентрировалась, что теперь этот спектакль для меня – эталон. Ведь он такой драматический, с насыщенной сюжетной линией. Там есть и танцы, и актерская игра. Я полностью погрузилась в работу, станцевала на сцене, но вот уже две недели не могу отпустить этот образ, перестроиться на другие постановки. В роли Никии я пережила такие сильные эмоции, что все остальные спектакли теперь не идут ни в какое сравнение с этим балетом. -Знаю, что раньше в «Баядерке» Вы исполняли партию дочери раджи – Гамзатти. Характер этой героини с Никией ничего общего не имеет. Как происходит работа над ролью, смена образа внутри одной постановки? —Когда репетируешь, очень сложно проиграть все моменты, досконально продумать образ и танцевать с такими же эмоциями, как и на сцене. Может быть есть некая доля стеснения… Может быть это происходит и оттого, что в репетиционном зале нет «полной картинки». А когда ты выходишь на сцену, уже есть и декорации, и грим, и костюм. Ты становишься частью всего происходящего. Я не могу сказать, что мне было сложно уйти от образа Гамзатти. Возможно, образ Никии мне ближе, эта партия, как будто, подошла мне. Тем не менее, когда просматривала запись спектакля, моменты были разные. Иногда я просто закрывала глаза и думала: «Господи, что я сделала?!». Мне, безусловно, есть над чем поработать, буду стараться… Но могу сказать точно, что получила огромное удовольствие от участия в этом спектакле. Наверное, есть и другие партии, которые также сильно Вас захватывали? -Мне всегда приятнее танцевать что-то драматическое, где есть трагедия и можно действительно актерски сыграть, ощутить невероятные эмоции прямо на сцене. Конечно, я люблю танцевать и в «Корсаре», и в «Спящей красавице», особенно, если говорить о постановке Начо Дуато… Но все-таки, это балеты, где уже есть «красивая картинка». А от тебя требуется хорошо танцевать и улыбаться. Такие постановки тоже ценны, но «Жизель», «Ромео и Джульетта», «Баядерка» — балеты совершенно иные. После этих спектаклей ты уходишь за кулисы и понимаешь, что никаких эмоций уже не осталось. Ты отдал всего себя на сцене и абсолютно опустошен. -Да, спектакли, которые Вы назвали в числе самых любимых –трагедии, основанные на хитросплетениях любовных отношений. Должна ли присутствовать настоящая эмоциональная связь с партнером? Такая, чтобы зритель сказал: «Верю!»… — С одной стороны — лучше, когда есть партнер, с которым ты танцуешь постоянно и вы уже чувствуете друг друга. С другой — иногда нужно менять партнеров, чтобы расти и творчески развиваться. Нужно учиться подстраиваться под другого человека. Даже если вы и не очень близки по духу, работа есть работа. Зрителю все равно, он пришел смотреть балет и хочет получить какие-то впечатления… Я очень уважаю партнеров, с которыми танцую. С ними безумно приятно работать! Буквально недавно у меня появился новый партнер – бывший танцовщик Мариинского театра – Эрнест Латыпов (участник проекта «Большой балет», обладатель премии «Душа танца» — прим. авт.). Поначалу я сильно переживала, думала о том, получится ли наш дуэт… Но он меня поддержал и спектакли прошли хорошо. Ольга Гришенкова — Никия. Эрнест Латыпов — Солор. (балет «Баядерка») -Со своим мужем тоже танцуете? -С мужем, к сожалению, мы не подходим по росту. Наверно, танцевали с ним пару раз в «Корсаре», в постановке Игоря Анатольевича Зеленского. Я исполняла партию Гюльнары, а Максим танцевал Ланкедема. Пожалуй, это был наш единственный парный танец… А есть «лакмусовая бумажка» по которой определяете успешность отдельного спектакля? — Порой кажется, что ты очень плохо станцевал… После спектакля сидишь поникший, расстроенный… Но приходит педагог и неожиданно говорит, что все было отлично! Твое внутреннее ощущение не всегда совпадает с восприятием окружающих. Я помню свою премьеру в балете «Ромео и Джульетта»… В какой-то момент спектакля аплодисменты так и просились, но зал продолжал «молчать». Тогда посчитала, что зрители меня не поняли, не приняли… И только на поклонах осознала, что ошибалась. Дело в том, что на сцене постоянно происходит какое-то действие, назревают конфликты. Иной раз зрители бояться нарушить ход спектакля, они просто не хотят мешать. О ролях поговорили, о партнерах — тоже, давайте немного побеседуем и о музыке. Насколько для Вас важен характер музыкального сопровождения? Сейчас есть постановки, где танцовщики работают в полной тишине, зрители слышат лишь их дыхание… —Музыка очень важна, она задает настроение! Помню, у нас ставили современный балет «Весна Священная». Так вот, во время первых репетиций от своеобразной музыки Стравинского у меня просто болела голова. Но в процессе работы я настолько полюбила эти композиции, что музыка, как говорится, стала «пробирать до мурашек». Постепенно ты вслушиваешься в музыку, вживаешься в нее и, наконец, она становится с тобой единым целым. Когда за кулисами я жду своего выхода, всегда тихонько напеваю музыку балета… И знаете, некоторые артисты пытаются корректировать работу дирижера. Говорят, какую часть нужно играть в более медленном темпе, где необходимо резко ускориться… Я считаю, что нужно уметь танцевать в любом темпе. И во всем, что касается музыки, главный – дирижер. -А в обычной жизни классическую музыку слушаете, или ее с лихвой хватает на работе? Как отвлекаетесь от театра? — Нет, в обычной жизни я слушаю другие жанры. Когда еду за рулем, то на полную катушку включаю радио и это меня немного расслабляет… Что касается отдыха, то сейчас я впала в какую-то «зимнюю спячку» (смеется). И лучший отдых для меня – приехать домой и вздремнуть пару часиков. Кроме того, дневной сон обязателен перед спектаклем. Как отвлекаюсь от работы? Иногда прихожу на спектакль в качестве зрителя. С дочкой мы часто смотрим балет «Чиполлино», особенно если наш папа танцует. Еще я безумно хочу взять за правило смотреть постановки в драматических театрах. Как-то с Максимом ходили в театр «Старый дом» на спектакль «Пер Гюнт»… А спустя некоторое время эта постановка появилась и в нашем театре. Вот такое совпадение, которое, в последствие, помогло при создании образа… Вы уже в курсе, что я из Екатеринбурга… Поэтому хочу спросить и о работе в Екатеринбургском театре оперы и балета. Остались какие-то воспоминания? —Когда я приехала в Екатеринбург и увидела вашу маленькую сцену, то была немножечко шокирована. Но потом театр мне очень полюбился. Особенно полюбился коллектив! Мне кажется, что более дружной балетной труппы не было нигде. Помню, какие мы с ребятами делали капустники. На праздниках в театре всегда было так весело, так здорово… Мы с Максом очень скучаем по этому коллективу. Конечно, сейчас состав труппы почти полностью обновился, очень мало тех людей, с которыми мы работали. Но так везде, все обновляется… Передавайте ребятам от нас большой привет! На такой позитивной ноте мы с Ольгой Гришенковой и попрощались. Приветы, как и обещала, я постепенно передаю. И несмотря на то, что Ольга давно танцует на сцене НОВАТа, я все равно считаю ее частью нашей труппы, частью истории екатеринбургского балета. Ольга Гришенкова — Жизель (балет «Жизель»).