Дмитрий Певцов: Одна из моих черт – повышенная наглость

Каждую неделю ведущий программы «Достучаться до звезды» на телеканале «МИР» Илья Легостаев приходит в гости к звездам первой величины – знаменитостям из мира эстрады, кино, телевидения и спорта. Но в этот раз его самого позвали в гости – по приглашению актера и продюсера Дмитрия Певцова наш ведущий совершил погружение в мир театра и оказался первым зрителем нового проекта актера. Илья Легостаев: Дмитрий, над чем вы сейчас работаете в своем проекте? Дмитрий Певцов: Мы возобновляем работу над спектаклем по произведению Бертольда Брехта «Мамаша Кураж и ее дети», в главной роли – Ольга Дроздова, актеры других ролей – труппа «ПЕВЦОВЪ-Театра». Кроме Ольги Борисовны на сцене будут еще 19 актеров. То есть вы в этой постановке выступаете как продюсер? Я называю себя «горе-продюсер», потому что настоящий продюсер берет чужие деньги, часть оставляет себе, на оставшиеся делает спектакль и еще оставляет себе на зарплату. А я потратил все свои семейные деньги на более чем 90 костюмов, гонорар актеров, режиссера, художника по костюмам... То есть вы продюсер, актер, который снимается в кино и сериалах, вы выступаете на сцене, как музыкант. Сколько же часов в ваших сутках? Да, это главная проблема в жизни – найти время на сон и на то, чтобы увидеться с ребенком. Учеников театра я тоже называю своими детьми, потому что когда мы набрали этот курс пять лет назад, моя жизнь поделилась на них и на все остальное. Два года назад из их коллектива было решено сделать театр, чтобы они продолжали учиться и играть. Когда вы, и так настольно занятой человек, открываете еще одно поле деятельности – свой театр и свой театральный курс – зачем это делается? Быть актером очень просто: завелся, выучил свой текст и на внутреннем зажиме вышел на сцену. Работа эта довольно безответственная. Но что касается театра – эта мастерская наше общее занятие с Ольгой Дроздовой, где наши дети, как мы их называем, для нас и головная боль, и бессонные ночи, сплошные проблемы и так далее. Святитель Иоанн Златоуст сказал однажды гениальную мудрость: «Твое – это только то, что ты отдал». Получается, что мы эмоционально, педагагочески вкладываемся с Ольгой в ребят, помогаем им встать на ноги, овладеть своей профессией, и тем еще сильнее к ним привязываемся... Важно еще и то, что мы учим их, как научиться этой профессией зарабатывать деньги себе на жизнь. Они пока молодые, им много чего нужно, а нам с Ольгой, как говорится, много не нужно. Красивый дом и хорошая жена – что еще нужно человеку под старость? У меня давно все есть, а им нужно, поэтому мастерская – это заботы, заботы и снова заботы, которым не будет конца... У вас содержательная карьера театрального актера. Значит ли это, что она для вас сложилась и никаких открытий в этой сфере вы не ждете? То, что она сложилась – это факт объективный, и я к своей актерской карьере уже долгое время отношусь очень спокойно. Я не жду внезапной радости и мыслей в духе: «Ах, сейчас я это сыграю», я думаю: «Мне интересно было бы это попробовать». Гораздо больше радости мне сейчас приносят дети-актеры. Это чувство возникает, когда мои ребята выходят на сцену, потом я вижу зрителей, которые стоя аплодируют со слезами на глазах. Такой радости у меня раньше не было никогда в жизни, и это чувство гораздо круче, чем собственные успехи, награды, призы и статьи обо мне. В последнее время мне важнее говорить с людьми не через мою профессию, роли или авторов, а напрямую со сцены. Поэтому я часто выхожу выступать перед зрителями с музыкантами «ПЕВЦОВЪ-Оркестра», он же «Оркестр легкого дыхания», и просто беседую с ними посредством музыки. В каждой песне есть свой маленький спектакль и есть то, о чем лично я хочу рассказать... Этот музыкальный проект вырос в музыкальный моно-спектакль, который называется «Откровения». Он о любви, детстве, грехах, потере, страхах. Я говорю с людьми очень откровенно на те темы, которые лично меня очень беспокоят, радуют, веселят, так что на 90% это импровизация. Это интересует меня гораздо больше собственных успехов, потому что у меня все есть – звания, роли. У меня седая борода, скоро отправлюсь на пенсию. Что касается начала вашей музыкальной карьеры: правда ли, что она началась чуть ли не на спор, когда ваши коллеги по «Ленкому» решили записать для вас песню? Нет, немного не так (смеется). Просто у нас есть группа профессиональных музыкантов в «Ленкоме» и среди них есть замечательный композитор и исполнитель Николай Парфенюк. Он по дружбе однажды в 1999 году пригласил меня вместе записать песню. Я этот момент запомнил очень хорошо, потому что до этого жил с уверенностью, что я хороший певец. Вообще повышенная наглость – это свойство моего организма. Точно так же я долгое время думал, что я крутой водитель, пока не начал заниматься автоспортом. И вот вдруг, когда мы начали записывать эту песню, я почувствовал свою полную беспомощность. Я понял, что я не умею делать того, что для другого человека было просто. Мне захотелось научиться, я стал ходить к педагогам, заниматься, начал участвовать в мюзиклах и музыкальных проектах, пел везде, где надо и где не надо! Мне до сих пор жалко людей, которые меня слушали: до сих пор удивляюсь, как они меня не закидали тухлыми помидорами или пустыми бутылками. Сейчас я работаю с живыми музыкантами, записываюсь на студии и веду серьезную концертную деятельность от Камчатки до Западного побережья Америки. В вашей фильмографии больше пяти десятков картин и сериалов. Есть ли такие, о которых вы вспоминаете с сожалением? Да, очень. Есть ряд произведений, которые сейчас активно показывают по телевидению, а я думаю: «Боже мой, зачем их показывают»? Но с другой стороны, это моя жизнь, и заработанные мной тогда деньги на что-то пошли, значит, они были нужны. Хотя я знаю, что ряд фильмов вполне мог пройти мимо меня и ничего бы плохого в этом не было бы. Вы из тех актеров, которые попали в мир театра и кино вопреки обстоятельствам. Вообще вы из спортивной семьи, которая не имеет никакого отношения к шоу-бизнесу и культуре, успели поработать в молодости на заводе в совершенно другой профессии. Поступление в театральный вуз было молодежной блажью или осознанным решением? Это была блажь, сумасшедшая идея. До этого я поступал в педагогический университет, где у меня нашли шпаргалку по химии, выгнали с позором, и я на следующий год все равно хотел поступать туда же по стопам старшего брата, потому что я совершенно не знал, кто я и чем хочу заниматься. Мысль о том, чтобы стать артистом, была очень спонтанная. Я решил, что если не поступлю, ничего страшного не будет – снова пойду в педагогический. В профессию актера я шел, не понимая, что такое театр, но постепенно втянулся... Понимаете, я был спортивный, очень зажатый человек, не ругался, не пил, не курил, а тут все обнимаются, целуются, даже мужчины – сначала все казалось очень странным. Я знал, что где-то есть Дом актеров, но обещал себе, что никогда не буду ходить на банкеты и светские встречи. В нашей программе есть вопросы от телезрителей. Андрей Юрьев из города Москвы просил задать вам такой вопрос: если бы Дмитрий Певцов и Ольга Дроздова написали книгу, опровергающую стереотипы о жизни артистических пар, какие главы могли бы быть в такой книге? Например о том, что актрисы не умеют готовить (смеется). У мамы Ольги, моей любимой тещи Марии Ивановны, была профессия – повар, и Ольга имеет какой-то наследственный талант готовить, плюс часто импровизирует на кухне. Она готовит гениально, люблю есть то, что готовит моя жена. Второй стереотип о мужском нарциссизме – не знаю. Я уже не в том возрасте, чтобы с большой любовью рассматривать свое отражение в зеркале. Вообще артистов в принципе я не люблю, потому что наша профессия вообще женская. Если нарциссизм переходит в жизнь, то это очень тяжело – поэтому настоящих мужчин в нашей профессии немного. Много «мачо», «самцов», а настоящих парней в нашей профессии, которых я знаю лично, могу сосчитать на пальцах двух рук. Это большая проблема. Вы уже были популярны, когда Николай Петрович Караченцев попал в автокатастрофу, не смог дальше выходить на сцену в «Юнона и Авось», и вы стали играть его роль. Атмосфера вокруг этого сложилась напряженная, многие хотели совсем закрыть спектакль. Как вы себя чувствовали? Во-первых, я действительно чувствовал это давление, во-вторых, очень гордился тем, что это я, а не кто-то другой, а в-третьих, я все-таки был профессионалом. Мне нужно овладеть партитурой и выйти на спектакль, но я волновался так, как наверное я не волновался перед своим первым спектаклем в театре на Таганке в 1985 году. Это волнение осталось со мной до сих пор – я молюсь перед тем, как выйти на сцену и тогда я молился только о том, как бы ничего не испортить. Вы родились в 60-х и были частью поколения атеистов, однако со временем изменили свое отношение к вере и сейчас это занимает большую часть вашей жизни. Я похоронил старшего сына, и моя счастливая, удачная, мажорная жизнь раскололась. У меня по-прежнему был младший сын и любимая жена, которая вытаскивала из стрессовой ситуации. Я потерял смысл существования и моя жизнь – карьера, роли, театр, кино – перестала иметь хоть какую-то значимость. Я начал медленно угасать, вставал каждое утро и не понимал, зачем я это делаю. В это время мне в руки попала книга архимандрита Тихона Шевкунова, которая полностью перевернула мою жизнь. Хотя я был крещен и венчен, я ничего не знал об этой стороне жизни. Так я понял, что мне нужно познакомиться с автором в Сретенском монастыре, я стал ходить к храм, потом у меня была первая настоящая исповедь и я снова начал дышать. Поэтому сейчас поход в храм – это моя почти физическая потребность, а работать и участвовать я хочу только в тех проектах, которые несут свет, веру и надежду. Смотрите программу «Досутачаться до звезды» на телеканале «МИР» каждую пятницу в 9:30 по московскому времени. А за самыми свежими новостями из мира экономики, политики, спорта, шоу-бизнеса и культуры следите в нашем Telegram-канале.