В этом материале — продолжение серии, начатой статьями «История дизайна: Интерьеры постсоветской Москвы в 1989-1991 годы» и «История дизайна: Интерьеры постсоветской Москвы в 1990-е годы». Сейчас в это трудно поверить, но в начале 1990-х в России не было ни одного профильного интерьерного печатного издания! Журналы привозили из заграничных поездок и передавали из рук в руки. В 1994-м вышел пилотный номер журнала SALON interiors, а с 1996 года он начал выходить на регулярной основе. С этого момента интерьер окончательно стал субъектом рыночных отношений.

С появлением интерьерного глянца архитекторы словно вышли из тени. Публикация работ в журналах повышала их узнаваемость, востребованность и гонорары, а наличие ярких проектов давало пропуск в «элитный клуб».

Авторы соревновались в оригинальности. Концептуальные и материальные ресурсы бросались на то, чтобы по окончании ремонта квартира меньше всего походила на квартиру, превратившись в античные развалины, средиземноморскую виллу, самолет или яхту.

В 1990-е очень любили слово «элитный», которым можно было определять практически все: вина, марки одежды, автомобили и, конечно же, квартиры. Это положило начало психологическому отчуждению личного пространства от его хозяина. Частный интерьер перестал быть частным. Квартиру предлагалось рассматривать как визитную карточку хозяина, маркер его успешной социализации.

Символом элитности в интерьере сразу был признан неоклассический стиль, который стал феноменом больше лингвистическим, нежели прикладным. Словосочетания «английские интерьеры», «французский Версаль», «русский ампир» ласкали слух претендентов на членство в элите и объединялись общим понятием «классика».

Неизменными атрибутами классических интерьеров были: камин, ионические колонны, декоративные тканевые либо деревянные стеновые панели, тяжелые люстры, мраморные элементы и золотые детали. А признанными мастерами стиля стали Мария Путиловская, Владимир Фуражкин, бюро Величкина и Голованова.

Во второй половине 1990-х годов в Москве произошло еще одно важное событие. В районе метро «Академическая», на месте разрушенного кирпичного завода, был возведен новый жилой микрорайон. В собственность приобретались типовые квартиры в панельных домах серии П-44 и КОПЭ. Квартиры представляли собой бетонные коробки с несущими стенами и стандартной планировкой.

Многие семьи покупали сразу несколько квартир на одной лестничной клетке и потом объединяли их. Именно тогда были введены ограничения на перепланировку. Регламентировалось размещение влажных зон, формирование проемов в несущих стенах, функциональное назначение помещений.

Рупором поиска нестандартных решений в стандартных ситуациях стал журнал «Идеи Вашего Дома». Например, в одном из номеров 1998 года вниманию читателя предлагалось шесть (!) вариантов перепланировки трехкомнатной квартиры в типовом панельном доме.

Концепции назывались: «Затеряный мир», «Больше воздуха и света», «Театр теней», «Два в одном», «Уют в пастельных тонах», и самый актуальный — «Счастливое избавление от коридора». Каждый вариант сопровождался планом и перспективным наброском.

Казалось бы, в условиях жестких ограничений, разработка дизайн-проекта должна сводиться к декоративному оформлению стен и выбору мебели. Но сопротивление всему стандартному и навязанному было так сильно, что заказчики жаждали найти оригинальное решение. «Квартира не в центре» — так называется проект с фото выше. Круглая стена, деревянная конструкция, лаконичная мебель — и трешку в П-44 не узнать.

Элементы интерьера, раньше считавшиеся вспомогательными, приобрели декоративное значение. Кухонная мебель, техника, встроенные шкафы стали играть важную роль в формировании пространства. То, что их не так просто заменить, как отдельно стоящую мебель — повышало ответственность при их выборе. Рынок отреагировал на это возникновением многочисленных мастерских по производству встроенной мебели.

В тот момент, когда план квартиры перестал восприниматься как данность, существенно изменилось отношение к зонированию пространства. Кухня сразу же перестала быть техническим помещением и объединилась с гостиной. В спецификации помещений появились новые названия: постирочная, хозяйственная комната и мечта хозяйки — гардеробная.

Мне кажется, что в 1990-х было испробовано все: и поп-арт, и мемфис, и хай-тек, и минимализм. Новые материалы, новые журналы, новые клиенты, и наконец, новая профессия: дизайнер интерьеров.

В начале 1990 годов выпускники МАРХИ брались за все: и за архитектуру, и за графический дизайн, и за ландшафтный. Такая ситуация, характерная для времен дикого капитализма, изменилась к началу 2000-х. Произошло разделение творческого труда, и дизайн интерьеров выделился в отдельную специальность.

В 2001 году дизайн интерьера действительно стал всенародным. На экраны ТВ вышла программа «Квартирный вопрос». Основательница и многолетняя ведущая программы Наталья Мальцева рассказывает, что принципиальным стал перенос акцента с работы со «звездами» в сторону простых людей. Первыми хозяевами, согласившимися отдать свою квартиру на растерзание, были друзья съемочной группы.

Решения, предлагаемые в программе были разными, часто вызывающими и спорными. Участвуя в съемках, я видела, как многотруден процесс, как много сил задействовано для получения результата. Однако главным персонажем шоу стали не хозяева, не ведущий, и не дизайнер. Главным действующим лицом шоу стал интерьер, его характер, особенности и адекватность.

Таким образом в 1990-е годы частный интерьер вышел за пределы квартиры. Побывав визитной карточкой хозяина и наживкой для рекламодателей глянцевых журналов, он наконец стал звездой экрана.