Эксклюзивное интервью со звездой сериала «Кухня»

16-серийный фильм Тимура Алпатова «Золотая Орда», съемки которого завершились на прошлой неделе, обещает стать событием эпохальным. Причем не только для зрителей, но и для сыгравшей здесь весьма заметную роль актрисы Ферузы Рузиевой.

Сыграв в нашумевшем сериале «Кухня» обворожительно-сексуальную Гулю — предмет влюбленности су-шефа Льва Семеновича, Рузиева неожиданно сменила имидж до неузнаваемости. В «Золотой Орде» ее героиня Саодат — правая рука жены хана — женщина волевая, роковая и способная ради достижения своей цели идти едва ли не по трупам.

О том, как проходила работа над этим проектом, почему она, узбечка, чувствует себя русской артисткой и с чем у нее ассоциируется Москва, Феруза рассказала обозревателю МОСЛЕНТЫ.

Об «Орде» и случайности

— Признайся, как ты вообще попала в «Золотую Орду», обещающую стать хитом этого года?

Не получится: много разговаривать на эту тему я просто не имею права. Хотя, чтобы совсем уж не отмалчиваться, расскажу, что со мной там приключилась удивительная история: я пробовалась на одну роль, была утверждена на вторую, а сыграла в итоге третью. Помню свою первую смену: мы приехали в час ночи, и у меня было всего четыре часа, чтобы подготовиться и выучить новые слова.

— Переживала?

Наоборот, обрадовалась! Потому что моя героиня — она такая… не положительная. А мне таких куда интереснее играть, оправдывать для себя ее поступки, делать ее живой. Большинство режиссеров же видит во мне обычно этакого милого ангелочка.

— Ну, ты и правда выглядишь именно так.

Да. И сделать с этим я, увы, ничего не могу. Поэтому и радуюсь, когда мне достается играть что-то такое отрицательное. Ведь это так круто — изобразить персонажа, совершающего кучу не очень добрых поступков и при этом уверенного в своей правоте, как, например, в «Орде» моя Саодат. Ведь она — прислужница жены хана — готова на все ради своей практически материнской любви к хозяйке, ради людей, которых она бережет.

— Это твоя первая роль в окружении столь звездного состава?

Вокруг меня было много звезд и на съемочной площадке «Кухни» но, конечно, это счастье играть вместе с Юлией Пересильд, Сергеем Пускепалисом, Александром Устюговым!

— Где проходила большая часть съемок?

В Крыму, в четырех часах езды от аэропорта, посреди степи. Я там просто ловила кайф, потому что обожаю различные экспедиции, в которых ты полностью погружаешься в материал, не отвлекаясь на московские дела.

О бунтах и побегах

— Скажи, пожалуйста, откуда вообще взялся в Москве такой ангелочек с тягой к отрицательному?

Я взялась из узбекского городка Навои, названного так в честь знаменитого поэта. Мой город очень маленький, но в нем очень продвинутая молодежь. Там живут евреи, татары, русские, казахи, узбеки. А потому в Навои все куда менее консервативно и традиционно, чем, к примеру, в Ташкенте. Я вот даже родной язык очень плохо знаю, из-за чего в свое время сильно стеснялась и комплексовала.

— Как так?

Мои родители на узбекском говорят совершенно свободно. А мы с сестрой ходили в русскую школу и росли в обычной советской атмосфере, в которой даже не прилично было задавать вопрос, кто какой национальности и кто какую религию исповедует. Все это было никому не интересно и не важно! Поэтому я мыслю на русском, чувствую на русском и ощущаю себя совершенно русским человеком, хотя мама у меня — иранка, а папа — узбек.

— Именно из Навои ты и перебралась в Москву?

Ничего подобного! Из Навои я уехала в Ташкент — сразу после 11 класса, хотя хотела сделать это намного раньше. Почему? Я мечтала поступать в хореографический институт и танцевать всю свою жизнь. Но родители меня не отпускали. Они у меня очень строгие, да еще и видели мое будущее как-то иначе: хотели, чтобы я стала юристом, переводчиком или представителем любой другой престижной профессии.

Папа с мамой мечтали обеспечить мне уверенное и стабильное будущее, а я всегда была для них проблемным ребенком. Этакой бунтаркой. Наперекор всем выбирала профессию, пошла работать в театр, учась в школе, втихаря ездила на гастроли. Было столько этих побегов, что я уже даже перестала бояться родительской ругани. Я постоянно обманывала папу и маму. Жалею ли я обо этом?

Нет! Я и сейчас поступила бы точно так же. Но сейчас, когда у меня растет собственный сын, я ему никогда не вру. Прин-ци-пи-ально!

О стыде и танцах живота

— Тот самый Навои, в честь которого назван твой родной город, писал в XV веке: "Имеющие терпение способны создавать шелк из листьев и мед из розовых лепестков". Ты терпелива?

Нет! Терпение — это вообще не про меня, хотя последние лет шесть я усиленно пытаюсь это исправить! Причем я нетерпелива не только в работе, но и к людям. У меня внутри такой мотор, что мне его самой очень трудно останавливать. Единственный человек, которому удается меня подтормаживать — это мой сын.

А еще я совершенно неорганизована. Опаздываю везде, кроме работы! Как так получается, сама не понимаю: вроде бы все рассчитываю, раньше встаю, а потом обязательно на что-то отвлекаюсь! Вот и на встречу с тобой на полчаса позже приехала.

— Как ты с таким багажом «полезных» качеств в кино-то попала?

Да случайно. Сначала я, лауреат госпремии, ушла из хореографического института, хотя делала неплохие успехи, да и вообще преподаватели ко мне там очень хорошо относились. Почему? Мне снова перестало хватать свободы, воздуха. Во-первых, на меня косились многие девочки из-за того, что я поступила без экзаменов. И это было очень неприятно и не комфортно. У меня совершенно не было подруг, в общежитии меня обокрали…

А, во-вторых, мне не нравились те места, где подрабатывали мои сокурсницы – все эти ночные бары, кабаки, шоу. Я тоже попробовала один раз, и это оказалось так унизительно — танцевать, когда тебе суют деньги и смотрят как на объект для секса. В общем, я ушла.

Затем по настоянию родителей поступила в университет, где училась на искусствоведа. А параллельно организовала там театр, начала сниматься, участвовала в самых разных кастингах, работала ассистентом режиссера по массовым мероприятиям, играла в КВН. Ну, а затем в павильоне «Узбекфильма» встретила своего будущего мужа Ваню, с которым оказалась в Москве.

— Града предложений тут было ждать опрометчиво…

А я и не ждала. Первые два года Москва меня не принимала. Как, впрочем, и я ее. Я преподавала здесь танец живота, а параллельно ползала по социальным сетям, искала, где какие актрисы нужны, ездила на пробы и кастинги. Сыграла даже в антрепризе «Тысяча вторая ночь» с Михаилом Державиным и Юлией Рутберг, где была нужна танцующая восточная девушка. Снялась в фильме «Гастарбайтер», популярном сериале «Кухня».

О Москве и золотых зубах

— Вписаться в московскую жизнь было сложно?

Знаешь, мне было сложно. Но не потому, что это Москва такая, а потому что я изначально поддалась мыслям о том, что все здесь такие закрытые, агрессивные, холодные. Я все время ждала подвоха, неприятностей. И то, что я транслировала, то и получала. У меня все время были приключения то в метро, то на улицах — ко мне приставали, причем, довольно грубо.

Москву я полюбила только после того, как родила. Именно тогда я совершенно изменилась, и все тут же изменилось вокруг меня, Москва стала для меня родной. Теперь, когда я приезжаю в Ташкент, уже там ощущаю себя гостьей. Да и для местных я уже стала не совсем своей.

— Чем же москвичи так сильно отличаются от жителей того же Ташкента?

В Москве куда более бешеный ритм, поэтому люди здесь стараются все сделать максимально быстро. А в Ташкенте все всегда переносят на завтра, послезавтра, и это кажется совершенно нормальным. Это, на мой взгляд, минус. Но есть и плюс: там люди намного больше друг с другом общаются, потому что не тратят столько времени на работу, на дорогу, на прочие заботы.

Где мне больше нравится? Думаю, что все же в Москве. Здесь куда больше возможностей даже несмотря на то, что у меня, как у актрисы, из-за моей внешности довольно ограниченный типаж. Однажды мне даже предложили перекраситься в блондинку.

— Жуть какая!

Согласна! А еще жуть, когда мне предлагают играть гастарбайтерш с золотыми зубами. Меня это жутко злит! Откуда вообще все эти стереотипы взялись.

— Обижаешься?

Обижаюсь. Мне кажется, что режиссерам иногда стоило бы пообщаться с настоящими узбечками, чтобы понять, какие мы на самом деле, а не делать выводы из короткометражек про Равшана и Джамшута, рождающих совершенно глупые ассоциации.

— Кстати, о них. Давай-ка сыграем с тобой в эти самые ассоциации. Вот скажи: с чем у тебя ассоциируется Москва?

Одно время я сильно увлекалась рисованием, поэтому отвечу так: с небрежной палитрой художника, на которой есть цвета и насыщенные, и бледные, где некоторые краски еще не тронуты, а некоторые смешаны, некоторые чистые, а некоторые чуть грязноваты. В общем, сплошной контраст! Если сравнивать с моими любимыми танцами, то Москва — это современный балет, в котором чередуются движенья динамичные и очень-очень интимные, почти полушепотом.

Если говорить о музыке, то Москва – что-то среднее между роком и лаунжем. И еще я бы сравнила Москву с картинами Айвазовского, на которых нет ничего, кроме моря — но это море переливается, движется, живет.

— Да ты романтик! Но, возвращаясь на землю, посоветуй-ка что-нибудь полезное простым узбекским (да и не только) девушкам, только собирающимся покорять Москву. Ехать им? Не ехать?

Работать? Наверное, нет. А вот учиться — конечно. Но все надо узнавать заранее: заранее отобрать штук пять вузов, заранее озаботиться жильем и — никого не слушать! Это самое главное: никого не слушать, потому что любые сомнения мешают. Делайте только то, что велит вам ваше сердце, решите, чем именно вы хотите заниматься и кем стать, тщательно к этому подготовьтесь и не останавливайтесь!