42-летняя певица ждет третьего сына. В эксклюзивном интервью она рассказала о том, как ей удавалось так долго скрывать от коллег свою беременность, и о том, почему мальчишки — это хорошо.

— В детстве вы мечтали, что когда-нибудь станете многодетной мамой?

— Я сама росла в многодетной семье, у меня есть брат и сестра, которые младше меня на четыре года. Наша мама так грамотно организовала быт, так хорошо наладила отношения между нами, что нам втроем было удобно, комфортно, весело, и мы считали, что трое детей в семье — нормально.

Но сама я о детях долго вообще не задумывалась, у меня была масса других занятий — училась, пела, выступала, и не было у меня минутки свободной, чтобы посидеть и помечтать о своей личной жизни. Но замуж тем не менее вышла в 17 лет. Не успела поступить в педагогическое училище — и сразу под венец.

Саше, моему мужу, было немногим больше — 20. И мы с ним как-то до свадьбы не обсудили эту животрепещущую тему. Знаете, как многие женихи и невесты садятся перед бракосочетанием, за руки берутся, в глаза друг другу глядят и мечтают, что первого мальчика они назовут Ваней, а вторую девочку Машей. У нас такого разговора ни разу не было.

Первая попытка — случайная — закончилась выкидышем. Вторая — более осознанная — замершей беременностью. И вот это меня, 19-летнюю, уже как-то отрезвило. Я стала задумываться о детях, о своем женском здоровье. Но так боялась повторения этих кошмаров, что на всякий случай отложила решение проблемы на долгих девять лет.

Мы с Сашей нашли тогда чем заняться: с головой ушли в шоу-бизнес, записали «Ветер с моря дул», потом — «Черепашку», выпустили несколько альбомов и были очень востребованы.

— Как же вы все-таки решились на то, чтобы стать родителями?

— Это было просто какое-то чудо чудесное. Раз — и появился на свет Арсений. Я была очень рада. И вся родня моя подумала: «Ну слава Богу, у Наташки хоть один ребенок появился!» Они, оказывается, уже начали несколько тревожиться за меня. А когда Сене исполнился годик, ко мне все чаще стали приходить мысли о том, что неплохо и еще одного родить.

Я их от себя гнала: мне казалось, что при моей загруженности со вторым малышом я просто не справлюсь. Что-то надо выбирать: либо профессия, либо счастливое материнство. Тем более один ребенок есть, не надо просить о большем.

Но, глядя на другие семьи, гуляющие большой компанией — один ребенок в коляске, второй на руках, третьего ведут за руку, — я по-хорошему им завидовала.

Анатолий появился на свет, когда Арсению было 8 лет. И вот он лежит в кроватке посреди комнаты, я на него смотрю и понимаю, что схожу с ума, потому что вместо одной детской кроватки я вижу две. «Горячка, что ли, у меня послеродовая? Бывает, конечно, такое, но надо себя беречь», — говорю я, но видение не отступает. Преследует. Две детские кроватки. Двое уже есть, один из них совсем крошечный, куда еще третьего?

Но едва прилягу, расслаблюсь — и снова в голове какая-то неучтенная детская кроватка. И ведь никогда я себя с многодетной матерью не ассоциировала. Помнила рассказы мамы о том, как непросто растить троих. И вроде как не планировала беременеть, тем более в то время, когда Толя был совсем крошкой. Но мысль преследовала, причем настигала в минуты максимального расслабления, умиротворения и гармонии с окружающей действительностью. И нельзя было не заметить, что мысль-то приятная.

Вы не поверите, но я стала искать встречи с экстрасенсами. Я, реалистка, крепко стоящая на ногах, воспитанная советской школой пионерка, задумывалась о том, что неплохо было бы как-нибудь случайно увидеться с экстрасенсом и осторожно выведать у него, что означают мои видения.

— Почему вдруг именно экстрасенс?

— Потому что я чувствовала, что обычной логикой такое не объяснишь, задействованы какие-то более тонкие материи. И действительно, вселенная пошла мне навстречу. Я познакомилась с победительницей 16-го сезона «Битвы экстрасенсов» Викторией Райдос, и она, побеседовав со мной, все расставила по полочкам.

Рассказала, что рядом со мной стоит фантом, который непременно хочет родиться. Вообще, Вика мне дала много новой информации, например, о том, что существует магия рода. Получается, на нас, на нашу жизнь воздействует семь поколений предков. Я изучила своих предков, беседовала с Викторией и постепенно осознала, насколько сильна магия рода. Мне стало легче: оказалось, что я не дура и не сумасшедшая и что мои предки подталкивают меня к рождению третьего малыша.

В этот момент я расслабилась, выпустила на волю свое желание и с тех пор разрешила себе мечтать о том, чтобы еще один человек на земле сказал мне «мама».

— Как отнеслись ваш муж и сыновья к известию о том, что в семье скоро будет прибавление?

— Саша — человек осторожный. Он из тех мужчин, которые стараются не подходить к младенцам, пока те хоть немножко не подрастут. Ну или подходят, но с большой опаской. Нет, он не считает, что дети — исключительно женское занятие, совсем нет. Просто он действительно боится что-то сломать или навредить маленькому человечку, взяв его на руки.

Помню, когда мы принесли из роддома Арсения, панически боялся к нему притронуться. Когда я завела разговор о втором ребенке, сначала без энтузиазма отнесся к этой мысли. Но тут уже в бой вступила тяжелая артиллерия в виде Сени, который очень хотел брата и наседал на папу, чтобы тот как-то решился.

Когда на свет появился Толя, дело пошло чуть легче. Саша стал уже опытным отцом — и со вторым сыном немного расслабился: понял, что младенцы не такие уж хрупкие существа. Да и я чаще просила Сашу о помощи, памятуя, как это непросто — растить ребенка. Особенно меня угнетал недосып — страшный, бесконечный. Сон максимум по три часа в течение нескольких месяцев — все могу вытерпеть, но это просто настоящий кошмар.

Я Сашу уговаривала: «Ты все равно ночами не спишь, работаешь, может, будешь Толю кормить?» Тем более он из бутылочки ел — разницы, кто его покормит, никакой. А я на работу рано вышла, в декрете не сидела и уставала ужасно. Саша сначала ни в какую: «Как это я буду ребенка кормить? Я не умею!» А потом втянулся. Жизнь показала, что нет ничего невозможного для хорошего отца.

Я спала ночами, Саша кормил — и очень гордился тем, что освоил процедуру. В общем, со вторым ребенком все получилось проще, чем мы думали.

А узнав, что у нас будет малыш, мой 46-летний муж, отец двоих детей, задал феерический вопрос. Он на меня воззрился и спросил: «Откуда?!» Конечно, он пошутил, но в первый момент я так удивилась, что и не знала, как ответить. Действительно, откуда берутся дети?

На известие о младшем брате Сеня отреагировал не менее искрометно. Он сказал: «О, классно, я смогу бесплатно обедать в школе». Оказывается, школьников из многодетных семей кормят сейчас бесплатно. Но это была тоже шутка. А вообще Сеня совершенно заворожен переменами, происходящими во мне.

Для него, 15-летнего подростка, все удивительно. Если шестилетний Толик сам только-только стал выходить из состояния ребенка и мое положение воспринимается им естественно, то Сеня… Ему вроде бы все смешно, но в то же время интересно. Он внимательно наблюдает за мной, изучая, как растет, развивается и приходит в мир новый человек. Очень трогательно!

А Толя узнал о том, что у него будет братик, совсем недавно. Причем я не скрывала от него изменения в фигуре, не ходила дома в хламиде. Живот был хорошо заметен. Но он, видимо, куда-то не туда смотрел. Пришлось сказать прямо. Сын обрадовался.

— Врачи говорят, что беременность до 30 и беременность после 40 переносятся по-разному. Вы можете это подтвердить?

— Что-то дается сложнее, что-то легче. С первым ребенком много страхов, неизведанных моментов. Когда я носила Сеню, поначалу беременность была чистой радостью: все интересно, все в новинку, легко и хорошо. А в последний месяц я очень испугалась того, что стала такая огромная. Прибавила 22 кг, мне было тяжело, и все вокруг добавляли масла в огонь, твердя, что последний триместр — кошмар, что беременным в это время плохо и они только и делают, что плачут и страдают. Вот я и ходила печальная.

Со вторым ребенком я много страхов отмела: поняла, что вокруг этого состояния крутится масса предрассудков, что главное — не поддаваться им. И знаете, что заметила в итоге? Психологический настрой влияет на физическое состояние, в том числе и на набор веса. Когда я носила Сеню, мне было 27, когда забеременела Толей — 36, но при этом набрала я значительно меньше, чем в первый раз. И бодрости было не в пример больше. Я скакала по сцене.

Однажды, будучи на восьмом месяце, так лихо отплясывала, что загремела в роддом на сохранение. Мальчик у меня внутри всю ночь не мог угомониться, и я уговаривала его посидеть еще. А сама морально готовилась родить — на месяц раньше. Но все обошлось.

Я поняла, что приключение это мне было дано для того, чтобы я все-таки побывала среди беременных, посмотрела на них, походила, как утка, и успокоилась, вспомнила, что я вообще-то ребенка вынашиваю. А то я тогда и правда расплясалась, обрадовалась, что так легко ношу.

Сейчас у меня новое ощущение. Какой-то внутренний страх, зарожденный, видимо, советским воспитанием, что рожать после 40 лет — это слишком! Помните, как нам раньше говорили? «25 лет — старородящая!» Все, клеймо ставили. А тут я, в 42 собралась рожать. И хотя окружающие не устают твердить, что в 42 я еще совсем девочка, страх этот все равно присутствует. Я над ним работаю, медитирую, но до конца он не уходит.

40 лет — мистическое число. Я долго готовилась к тому, что мне когда-нибудь исполнится 40. И думала про себя: «Если уж рожать, то надо непременно успеть до 40 — потом поздно будет!» А что именно поздно? И почему? Мне 42, и я, как Алентова в фильме «Москва слезам не верит», могу сказать, что жизнь только начинается.

И надо искоренять в себе глупые страхи. Бабушки наши, к примеру, бесконечно рожали, пока могли. И не думали, старые они для этого или молодые. Моя бабушка — 12-й ребенок в своей семье. То есть ее мама с раннего возраста и до старости то рожала, то кормила, то вынашивала.

Я вот мечусь сейчас между новыми знаниями о женщинах рода и о магии, которую они несут, поддерживая меня, и своим советским воспитанием. Но настроение при этом замечательное, и оно такое с самого начала было, несмотря на то, что я четыре месяца страдала от токсикоза. А это долго и тяжело, обычно это противное состояние быстрее проходит. А я по семь раз в день обнимала унитаз, но все равно ходила абсолютно счастливая!

Думаю: «С тяжелым токсикозом в больницу под капельницу кладут, а я-то пока дома — значит, все у меня хорошо». И бегом опять к унитазу. А потом к холодильнику — есть и пить, чтобы хоть как-то силы поддержать. Ну нет, думаю, я себя не доведу до больницы! Вот на таком позитиве и выдержала тот жуткий период.

— Многие люди, узнав о том, что кто-то после 40 собирается родить ребенка, не устают комментировать: «Зачем тебе это нужно? Куда так поздно? Тебе что, двоих мало?» — и прочее. Вы такие речи по отношению к себе слышали?

— Честно сказать, ни разу пока. Хотя о моей беременности до недавнего времени вообще никто почти не знал, кроме мужа, мамы и сестры. До шести месяцев я хранила свое положение в тайне. Даже коллеги не догадывались. Особенно мужчины.

Была смешная ситуация, когда на съемках программы «Угадай мелодию» я решила рассекретить свое интересное положение. Со мной там снимались Вячеслав Добрынин и Дмитрий Дюжев. Живот был уже достаточно большой, и мой модельер предложил мне платье, которое идеально его скрыло: платье-колокольчик из плотной ткани, расширяющееся от груди книзу.

Добрынин смотрит на меня и говорит: «Ты бы поясочек завязала, что ли, вот здесь-то…» — и трогает меня за живот, показывая, где, по его мнению, я должна подчеркнуть талию. Думаю: «Ну все, засыпалась, надо признаваться». Говорю: «Тогда ж живот будет видно!»

А он мне, понимающе: «И у меня живот все время видно! Я, видишь, рубашку навыпуск надел, чтобы прикрыть его». И Дюжев, обрадованный, тоже присоединяется к разговору: «Ой, не говорите, беда с этим животом. Я вон тоже пиджачок надел, чтобы как-то скрыть». Я стою, смотрю на них, меряющихся животами, и думаю: «Так! Не прокатило! Буду дальше держать интригу». А ведь честно хотела открыться, сказать коллегам всю правду.

Еще с одним таким же «догадливым» артистом я встретилась у своего модельера. Он сшил мне такое платье-шар, вроде и моден сейчас этот фасон, но на мне выглядит непривычно — я облегающие модели люблю. И артист этот смотрит и удивленно говорит моему модельеру: «Как вы все странно шить стали, без талии! Вот и на мне костюм не сидит совершенно. Но я-то ладно, вы Наташе хотя бы платье притальте».

Муж мой, сидевший в этот момент рядом, улыбнулся: «В апреле, говорит, приталим обязательно!» Все-таки мужчины в этих вопросах не сильны, ничего не замечают! В упор же на меня смотрит и не видит!

Но когда скрывать дальше уже стало невозможно и народ узнал о том, что у меня будет третий ребенок, все за меня радовались. Весь «Инстаграм» был полон восклицаний: «Молодец!», «Здоровья!», «Ты еще совсем девочка, всего 42 года!» И ни одного отклика типа: «Куда ты собралась?!» Все поддерживают, и всем радостно за меня и интересно.

— У вас в этом году еще одно важное событие: Толя пойдет в школу. Как вы планируете совмещать эти два непростых занятия — мама первоклассника и мама новорожденного?

— Знаете, жизнь такая штука непредсказуемая. Ты думаешь, что сложности подстерегают тебя на этом повороте и будут они такими, а оказывается, что эти самые сложности ждут совсем не там и выглядят по-другому. Я не очень сильно переживаю по поводу адаптации Толи к школьной жизни.

Одно дело, когда первоклассник в сентябре первый раз переступает порог школы, за ним закрывается дверь, он остается один, без мамы, в классе, где никого не знает, и с учительницей, которую видит первый раз в жизни. Это, конечно, глобальный стресс.

Но в современном мире все устроено немного иначе. Толя уже полгода ходит в подготовительный класс в ту же школу, где будет учиться, и к той же учительнице, которая встретит его 1 сентября. Он знаком с будущими одноклассниками, учится читать и писать в тетрадках такое, что у папы нашего глаза на лоб лезут. «Представляешь, — говорит, — они там примеры вовсю решают». Так что он просто продолжит учебу.

Хотя, помню, когда появился Толя, Сеня, — ему тогда исполнилось 8 лет, вдруг превратился в какого-то несамостоятельного младенца. Все время просил, чтобы именно я его в школу вела. Толя родился 23 августа, и старший брат, видимо, так переживал, что теперь он не единственный ребенок в семье, что непременно хотел удостовериться: мама рядом.

Я понимала, что ситуация непростая, и ни разу ему не отказала. Толе было все равно, с мамой или с папой дома оставаться, с ним сидел Саша, а я брала Сеню за руку и вела его в школу. Месяца полтора это продолжалось, потом сын осознал, что никто его со счетов не списывает и не будет любить меньше только потому, что у него появился брат.

Он успокоился и снова начал ходить в школу с папой. Так что прогнозировать, какие именно сложности возникнут, — бесполезное занятие. Поживем — увидим.

— Сеня сейчас занимается чем-то, помимо школы?

— Он девятый класс оканчивает, поэтому никаких занятий нет. Только учеба. Даже в тренажерный зал не успевает ходить, хотя в прошлом году очень увлекся и не пропускал практически. Ему нужно сейчас поддерживать физическую форму, потому что в этом году в кратчайшие сроки из мальчика Сеня резко превратился в дяденьку: рост у него под 190 см, размер ноги — 45 см.

Слишком резкий скачок произошел, и, чтобы удержать осанку, необходимо заниматься спортом. Но сейчас, увы, не до этого. Из школы иногда в пять вечера приходит — дополнительные занятия, подготовка к экзаменам… А еще же уроки надо сделать. Так что я на него не сильно наседаю. Главное — экзамены сдать.

В общем, я все время при деле, стараюсь и Сеню поддержать, и Толю, участвую в их жизни. Нет ощущения некоторой отрешенности, обычно присущего беременной женщине. Нет погружения в себя, в свои мысли. Нет времени повздыхать, подумать о том, как тебе тяжело, как грустно, — все время в тонусе. И третий ребенок, еще не родившись, уже вписан в график нашей семьи. Все его уже подразумевают.

— У вас в доме трое мужчин, точнее четверо, если считать кота. Скоро будет пятый. Как вы управляетесь с таким мужским царством?

— До того, как стала популярной песня «О боже, какой мужчина!», мне хотелось девочку. Про мальчиков я к тому моменту многое знала, и любопытно было бы посмотреть, как растут девочки. Хотелось платьиц и бантиков.

Хотя я в свое время, будучи пионервожатой, а потом учительницей начальных классов, все это наблюдала, принимала участие в воспитании огромного количества чудесных детей, как мальчиков, так и девочек, но все-таки одно дело — чужие малыши и совсем другое — свои.

Хотелось, чисто из любопытства, родить свою собственную девочку. Но когда на меня свалилась популярность, я пересмотрела точку зрения. Знаете почему? Популярность не сахар, вот совсем не сахар. И когда ты на сцене вся как на ладони. И когда обсуждают тебя за глаза. И когда завидуют твоей успешности. Ты как под палящими лучами солнца находишься все время.

Жаловаться не буду, я сама к этому шла долгие годы, но ситуация, прямо скажем, непростая. Насмотревшись на то, сколько сложностей возникает в отношениях успешных реализовавшихся мам со взрослыми дочерьми — как сравнивают мать и дочь, как им сложно найти общий язык, — я решила, что лучше не надо.

Потому что я идеализирую отношения мамы и дочки, думаю, что близость, возникающая между ними, — особенная. А вдруг не получится? Испугавшись этой мысли, я стала мечтать, чтобы у нас родился третий мальчик. А все же помнят строчку: «Я хочу от тебя дочку — и точка!» И только ленивый мне ее не процитировал.

Я же, напротив, узнав, что у нас все-таки будет мальчик, успокоилась. Было такое чувство, знаете, странное… Как будто меня пощадили, уберегли от чего-то. И что теперь у нас в доме гармония и порядок. Как будто все на своих местах. Да и привыкла я с мальчишками, знаю их, понимаю. Правда, устала немного отвечать на вопрос: «Ну следующая-то точно будет девочка? И вот тогда уже точка?» Не знаю. Поживем — увидим.