«Своим голосом»

Где: Планета КВН

Автором этой постановки и ее же единственным исполнителем выступает Константин Райкин. После перенесенной недавно операции он заметно хромает, но эту хромоту немедленно обыгрывает, начав моноспектакль с лирического отступления, посвященного молодости, которая не имеет возраста.

Это важно, потому что спустя некоторое время Райкин будет читать стихи поэтов, большинство из которых скончались в возрасте куда более молодом, чем тот, в котором пребывает нынче Константин Аркадьевич.

Начинает он с Давида Самойлова, продолжает Николаем Заболоцким и Рубцовым, выруливает на Мандельштама, а после — через Лопе де Вегу — и вовсе выходит на Пушкина. Маршрут этот, конечно, весьма странен, но объясним: все они — люди непростой судьбы, жившие в весьма непростых обстоятельствах.

Декламируя их строки, Райкин практически не сходит с места, лишь делает пару шагов от микрофонной стойки, закончив читать очередное стихотворение, а после возвращается, чтобы начать новое.

Стоя на совершенно пустой черной сцене, он отыгрывает свой моноспектакль голосом, мимикой и руками, но большего тут и не требуется: вся драматургия Своим голосом и заключается в переходе от одного литератора к другому.

Эта постановка — далеко не премьера, скорее обновленная версия спектакля. И эта обновленность тут же бросается в глаза.

В перебивках между поэтическими номерами (которых стало заметно больше) Райкин говорит теперь не о себе, своём детстве, отце и времени, как это было раньше, а о вещах куда как более социально-значимых: всевозрастающей массовой мрачности, тревожности за судьбы нынешних представителей искусства и прочем - волнующем и важном, протягивая мостики между прошлым и сегодняшним.

Все это, конечно же, добавляет спектаклю актуальности, однако делает давно умерших стихотворцев ретрансляторами мыслей и идеологии самого Райкина, нравится им это или нет.

Цитата из спектакля

Мне лошадь встретилась в кустах.

И вздрогнул я. А было поздно.

В любой воде таился страх,

В любом сарае сенокосном...

Зачем она в такой глуши

Явилась мне в такую пору?

Мы были две живых души,

Но неспособных к разговору.

Мы были разных два лица,

Хотя имели по два глаза.

Мы жутко так, не до конца,

Переглянулись по два раза.

И я спешил — признаюсь вам —

С одною мыслью к домочадцам:

Что лучше разным существам

В местах тревожных —

не встречаться!

(Николай Рубцов, «Вечернее происшествие»)

«Флейта-позвоночник»

Где: Театр на Таганке

Странная идея – сделать постановку по, во-первых, короткой одноименной поэме Владимира Маяковского, во-вторых, по произведению, где сюжета ноль, зато эмоций — выше всех голов. «Флейта-позвоночник» — вещь для Владимира Владимировича более чем интимная. Недаром первоначально она называлась «Стихи ей». Кому? Да понятно: Лиле Брик.

Вениамин Смехов сотоварищи (Мария Матвеева и Дмитрий Высоцкий), однако, выход нашли, соединив рифмованные строки поэмы с другими стихами Маяковского, а уже все это вместе взятое — со строками прозаическими, взятыми из писем поэта к той самой Брик.

Что на сцене? Да ничего почти: стремянка, мольберт и красный куб, на фоне которых три человека разыгрывают историю, начальной точкой которой является рождение страсти, а финальной — вот это: «Как говорят, инцидент исперчен. Любовная лодка разбилась о быт».

А между всем этим — и обращение Маяковского к Пушкину, Лермонтову, Некрасову, Есенину, словно привет легендарному спектаклю Юрия Любимова «Послушайте!» 48-летней давности. И увлечение поэта революцией, которая тут не только веха, но и лекарство от любовной тоски. И «поход в футуризм», и «Облако в штанах», и очарование Грузией, и много чего еще.

Зачем? Какое отношение это к любви имеет? Да, прямое: именно это — все это — разделяло Брик и Маяковского. И это же их объединяло. Недаром письма их друг другу почти и не менялись со временем.

«Милый мой дорогой любимый Лиленок, я все такой же твой щен», — зачитывает со сцены Вениамин Смехов письмо Маяковского 1919 года. «Любимый мой щеник, не плачь из-за меня. Приеду непременно!» — произносит Мария Матвеева строки из письма Лилии, давно вышедшей замуж за Осипа Брика, написанного спустя десять лет.

Цитата из спектакля:

Быть царем назначено мне -

твое личико

на солнечном золоте моих монет

велю народу:

вычекань!

А там,

где тундрой мир вылинял,

где с северным ветром ведет река торги,-

на цепь нацарапаю имя Лилино

и цепь исцелую во мраке каторги.

Слушайте ж, забывшие, что небо голубо,

выщетинившиеся,

звери точно!

Это, может быть,

последняя в мире любовь

вызарилась румянцем чахоточного.

(Владимир Маяковский, «Флейта-позвоночник»)

«Пастернак. Сестра моя — жизнь»

Где: Гоголь-центр

Режиссер Максим Диденко нынче нарасхват. Он везде: в Театре Наций со своим «Идиотом», в Центре имени Мейерхольда с «Конармией», в «Практике» со спектаклем «Чапаев и Пустота».

На сцене «Гоголь-центра», однако, Максим сделал то, чего от него мало кто ждал: поубавив свою фирменную экспрессию и экстравагантность, он выпустил постановку до того трогательную, что сумел удивить всех.

В спектакле «Пастернак. Сестра моя — жизнь» стихи нобелевского лауреата звучат в исполнении все того же Вениамина Смехова, а иже с ним — Светланы Брагарник и команды молодых актеров.

Все, однако, не так просто: исполнители тут стремятся погрузиться в авторскую вселенную через ритмические телодвижения, более всего похожие на некие эксперименты и над собственных организмом, и над собственным сознанием.

Цитата из спектакля:

Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному косяку,

Я ловлю в далеком отголоске,

Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи

Тысячью биноклей на оси.

Если только можно, Aвва Oтче,

Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый

И играть согласен эту роль.

Но сейчас идет другая драма,

И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,

И неотвратим конец пути.

Я один, все тонет в фарисействе.

Жизнь прожить - не поле перейти.

(Борис Пастернак, «Гамлет»)

«#ЧеСтихи»

Где: Центр имени Мейерхольда

Стоит начать с истории: в 2012 году Виктор Рыжаков набрал свой курс в Школе-студии МХАТ, а летом 2016 выпустил его. Выпустил, да не распустил.

Так, собственно, и возник «Июльансамбль», играющий теперь на сцене Центра имени Мейерхольда, худруком которого и является Рыжаков, уже несколько постановок. «#ЧеСтихи» — самая свежая из них.

В спектакле, поставленном в ЦИМе Александрой Николаевой и Сергеем Сотниковым, стихи звучат постоянно, разбавляемые лишь небольшими музыкальными вставками. Молодые ребята читают со сцены молодых и не очень поэтов — Веденяпина, Кудряшеву, Рыжего, Веденяпина, Фанайлову.

И эта не очень крепко сшитая местами постановка кажется такой по-весеннему своей, легкой и близкой, что хочется бесконечно сидеть в зале и улыбаться, мечтать и чувствовать, что жизнь прекрасна, что нет никаких проблем, но есть лишь любовь, и она, пожалуй, самая лучшая идея, цель и смысл в масштабах и страны, и мира, и все, черт возьми, Галактики.

Цитата из спектакля:

Она встала на цыпочки и закрыла окно щитом,

и он тоже проснулся, и нащупал спички в комоде,

и они стояли так близко, как дождь и дом,

когда дом все стоит, а дождь не проходит.

И тогда он сказал ей, что наступает зима,

они сняли две комнаты в доме напротив почтамта,

и она целый вечер на коленях расставляла тома,

чтобы Тютчев был там-то, а Данте был там-то и там-то.

И они просыпались, курили, варили овес,

он часами смотрел, как живая от края до края,

она неподвижно лежала под дождем его слез,

иногда закрывая глаза, иногда открывая...

(Анна Логвинова, «Она встала на цыпочки»)

«Любовь моя и молодость моя…»

Где: Театр имени Ермоловой

Название этой постановки, безусловно, оставляет желать лучшего. Однако же за столь кондово-советской фразой скрывается на удивление современный моноспектакль (хотя, по сути, это, конечно, самый натуральный творческий вечер) Владимира Андреева – знаменитого актера, педагога, бывшего худрука, а ныне президента Ермоловского театра.

Андреев любит и хорошо знает поэзию. Вот и читает что ни автора, то классика - Пастернака, Смелякова, Рубцова, Пушкина, Самойлова, Бунина, Светлова и… Гафта. Смесь получается забористая, подбор ингредиентов этого поэтического супа по началу кажется понятным. Но… к финалу все складывается в удивительно цельную картину стихотворной жизни нашей страны последних нескольких столетий.

Цитата из спектакля:

И начинает уставать вода.

И это означает близость снега.

Вода устала быть ручьями, быть дождем,

По корню подниматься, падать с неба.

Вода устала петь, устала течь,

Сиять, струиться и переливаться.

Ей хочется утратить речь, залечь

И там, где залегла, там оставаться.

Под низким небом, тяжелей свинца,

Усталая вода сияет тускло.

Она устала быть самой собой,

Но предстоит еще утратить чувства,

Но предстоит еще заледенеть

И уж не петь, а, как броня, звенеть.

Ну а покуда - в мире тишина.

Торчат кустов безлиственные прутья.

Распутица кончается. Распутья

Подмерзли. Но земля еще черна.

Вот-вот повалит первый снег.

(Давид Самойлов, «Перед снегом»)

Комментарий эксперта: Поэзия заставляет нас любить!

Виктор Рыжаков, театральный режиссер и педагог, художественный руководитель Центра имени Вс. Мейерхольда:

Уверен, что пришло время, когда в мире просто не хватает поэзии как важной жизненной энергии, из которой, собственно, и состоит наш человеческий мир.

Не хватает поэзии, которая во все времена была проводником человечества в то особенное пространство, которое уравновешивает человека-обывателя и человека-мечтателя в равных позициях.

Именно там нами и прочитываются все месседжи о безусловном человеческом предназначении — любить! Это именно та интерзона, которой всегда нам не хватает и не будет хватать никогда.