Битва, в которой рождается музыка
В Государственном большом концертном зале имени Салиха Сайдашева отметили 90-летие со дня рождения Фуата Мансурова. На вечере памяти знаменитого дирижера побывал и «Казанский репортер». «Лишние» билетики начинали спрашивать уже на подходе к залу. У касс толпились не потерявшие надежду раздобыть хотя бы «входной», без места. И такой ажиотаж вокруг концерта был вызван вовсе не титулами исполнителей или программой вечера, а стремлением почтить память того, кто внес огромнейший вклад в развитие музыкальной культуры Татарстана. Имя Фуата Мансурова гремело по всему миру. Долгие годы он был дирижером Большого театра Союза ССР. За честь работать под его началом посчитали музыканты Австралии, Турции, Аргентины, однако он отказался встать за их дирижерский пульт в качестве руководителя. При этом этот выдающийся музыкант в 1968 году охотно принял приглашение стать главным дирижером Театра оперы и балета имени Мусы Джалиля, а в 1986 году возглавил Государственный симфонический оркестр нашей республики. Вспоминая эти годы, Мансуров рассказывал: «Возглавить Казанский оркестр меня приглашал еще Фикрят Табеев, но я отказался, сказав, что не могу приехать работать на “живое место” – в те годы им руководил Натан Рахлин. Вскоре его заменил Салаватов, затем Мартынов, но изменений в работе оркестра не было. И тогда я согласился. Я же татарин, я несу татарскую культуру. И очень хочу, чтобы Государственный симфонический оркестр Татарстана поднялся до высоких европейских стандартов, чтобы его стали приглашать в другие страны». Осуществить мечту Фуата Шакировича в полной мере смог только нынешний художественный руководитель и главный дирижер оркестра. Не без усилий Александр Сладковский смог поднять уровень звучания своих музыкантов до первого зала мира – венского Musikverein – и престижнейшей записи на французском телеканале для любителей классической музыки Mezzo. Кстати, он же стал и инициатором проведения этого вечера, посвященного памяти Мансурова. В размышлениях об этом я и добрался до своего места в зале. И тут меня ждал еще ряд «сюрпризов». Первый – несмотря на картинки, виденные мною у входа, зал полон не был. Второй – качественный состав публики, заполнившей кресла партера и места на балконе. В большинстве своем – и люди в возрасте, и те, кого принято называть отроками, – переговаривались между собой во время исполнения произведений, что-то внимательнейшим образом изучали на мониторах своих гаджетов, пересаживались с места на место, невесть что выбирая, и выбегали то в буфет, то в туалет… И третий – звучание оркестра. Казалось, что мы приглашены на одну из репетиций: еще чуть-чуть и музыканты найдут нужные краски и темп исполнения. И вот тогда-то чудо встречи с прекрасным и состоится. А пока некоторая неровность, несыгранность и даже фальшивые нотки допустимы как неизбежный рабочий момент репетиции…Наверное, можно найти десятки объективных оправданий всему этому: и играл, мол, не первый состав, и за пультом стоял приглашенный дирижер, и времени на отшлифовку репертуара не хватило, и даже то, что произведения, звучавшие в этот вечер, были «хорошо забытым старым» для музыкантов… Наверное, можно, да только нужно ли…Ведь программа, подобранная учеником Фуата Мансурова генеральным директором Музыкальной компании в области международного исполнительского искусства «Голос Музыки», художественным руководителем международного австрийско-российского проекта «Музыкальная академия Вена-Москва», организатором и художественным руководителем Российско-австрийской летней музыкальной школы в городе Брегенц, выдающимся дирижером, сотрудничавшим с ведущими оркестрами и музыкальными театрами России, Польши, Франции, Испании, Австрии, Японии и ряда других стран, обладателем многих престижных международных наград Василием Валитовым, действительно была сбалансированной и, в некоторой степени, идеальной по своему содержанию, концепции и идее. В один вечер собрали самые любимые произведения Мансурова. Не все, разумеется, а только те, что удалось вместить в два часа концертного времени. Зато каждое из исполняемых произведений мало того, что является шедевром музыкальной классики, но и дает возможность ярче проявиться той или иной группе инструментов. Так что вечер памяти Фуата Мансурова превратился в своеобразный набор инструментальных бенефисов. В первом отделении прозвучали марш из оперы «Пророк» Джакомо Мейербера, симфония «Рим» Жоржа Бизе. Василий Валитов – а надо отметить, что всю программу он дирижировал наизусть, как истинный ученик Мансурова, – был по-мансуровски сдержан, минималистичен в жестах и лаконичен во внешнем проявлении эмоций. Тончайше живописный коронационный марш – известнейший шлягер Мейербера, по отзывам современников, он один мог бы обессмертить имя композитора – и вторую симфонию Бизе «Рим», которую он писал десять лет, пытаясь вместить в нее все многообразие впечатлений от итальянской столицы, Валитов трактовал очень бережно, аккуратно, почти пастельно, добиваясь от оркестра нежнейшего piano. И в этом тоже чувствовалась школа Мансурова.В наших долгих беседах на кухне казанской квартиры Фуата Шакировича я все время пытался выведать у него секрет создания завораживающей мелодичности оркестрового звучания. И всякий раз маэстро уходил от прямого ответа. «Никакой особой “Школы Мансурова” нет, – говорил он, – есть только принятие музыки как своей. Словно ты сам ее написал. Потому мне и не нужна партитура – музыка уже и так во мне. Позитивная энергия, харизма, магнетизм – разумеется… Но без понимания сути того, что хотел сказать композитор, нет дирижера и нет оркестра». Валитов в полной мере усвоил эти уроки маэстро. Единственное, чего он не учел, что доставшийся ему состав оркестра не готов с полужеста воспринять концепцию дирижера и в его трактовку произведения постарается привнести собственное прочтение. «Я помню концерт, посвященный памяти Рахлина, – делилась воспоминаниями первый заместитель министра культуры РТ Эльвира Камалова. – Тогда еще была старая “стекляшка” – думаю, что многие помнят это замечательное место энергетической силы. Я, студентка музыкального училища, с боем прорываюсь на этот концерт, потому что на нем, в память о Натане Григорьевиче, Мансуров играет Шестую симфонию Чайковского: яблоку негде было упасть – сидели на лестницах во всех проходах. Вся сладость, вся тоска, печаль и красота была в этом исполнении музыки Чайковского. Это было ощущение катарсиса, очищения, это был такой праздник музыки…» Такой же праздник музыки, по ее мнению, и нынешний концерт, наполненный воспоминаниями не только о любимых произведениях Мансурова, но и о его манере их прочтения. Второе отделение, насыщенное танцевальной музыкой, которая была особенно близка Мансурову, и Валитов был более открыт для внешних эффектов. Танец цыганки из оперы «Генрих VIII» Камиля Сен-Санса, танец часов из оперы «Джоконда» Амилькаре Понкьелли, менуэт и фарандола из оперы «Арлезианка» Жоржа Бизе, вальс из музыки к драме «Маскарад» и лезгинка из балета «Гаянэ» Арама Хачатуряна в интерпретации дирижера заиграли новыми гранями: умение заново открывать слушателю, казалось бы, давно привычные уху произведения – профессиональная «фишка» Валитова. Может быть именно поэтому так неистово кто-то с задних рядов кричал «bravo» и «bravissimo» почти после каждого концертного номера. Сам Валитов был экспрессивен, его внутреннее напряжение прорывалось в резкость пластики и повышенную темпераментность. Признаюсь, было чрезвычайно интересно следить за «битвой» дирижера и оркестрантов – романтизм и чувственность Валитова противостояли академичности и фундаментальной стабильности музыкантов. Конечно, чтоб полностью овладеть исполнителями, нужно быть таким стратегом, каковым является Александр Сладковский, но и Василий Валитов сумел справиться с сопротивлением материала. «Я не сторонник тоталитарного и диктаторского стиля общения между дирижером и оркестром, тем не менее, у меня достаточно жесткий стиль работы, – когда-то давно признавался Валитов в одном из интервью, – для меня важно в творческом процессе сбалансировать все вводные, донести до каждого, где он занимает главное положение, где наоборот должен прислушаться, а где и уступить». В этот вечер он вновь продемонстрировал это свое умение, «сломав» привычно удобную академичность оркестрантов уже в ходе концерта. И мне показалось, что Фуат Мансуров, наблюдавший за происходящим с портрета, установленного на треножнике, остался доволен своим учеником. Зиновий Бельцев.
