«Сначала было просто… потом всё стало сложно»
Япония для большинства российских граждан - примерно как другая планета. Загадочная восточная культура там давно тесно переплелась со всеми возможными достижениями современных технологий, и этот симбиоз страшно далек от российского менталитета, где традиции отдельно, а технический прогресс отдельно. Но вот в чем мы схожи, так это в тяге к творчеству. И в этом можно убедиться на открывшейся в Манеже выставке молодых японских и российских художников под названием «Преодоление». И хотя творчество японцев и россиян разнесено по разным этажам, общее найти несложно. Впрочем, различий тоже хватает. «Анимизм» без анимэ Объединяющими же стали несколько моментов. Огромные деревянные буквы, составляющие слово «преодоление», созданные художницей Кайоко Ватанаба по методам традиционной японской строительной технологии соединения деталей без гвоздей, встречают посетителей выставки у входа. А чуть дальше - работы японки Кейто Ямагути, студентки Санкт-Петербургского Института живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина, - черно-белая серия называется «Анимизм», но никакого отношения к японскому анимэ не имеет. Ямагути изображает невидимое: души окружающих нас предметов - выглядывающие из-за угла, сползающие с кровати, прячущиеся за стулья. Кстати, без анимэ на выставке тоже не обошлось, но в минимальных количествах. Зато здесь можно увидеть несколько видеоинсталляций и даже фильм о поездке на Камчатку, снятый японцами. В целом же, если не считать нескольких работ, созданных в традиционных японских техниках, - например, картину О Джиа И с замысловатым названием «Если бы герои укиё-э совершили путешествие в современное общество», при создании которой наравне с красками использовалось золото и даже кофе, - работы молодых японцев мало чем отличаются от работ их ровесников из России. Если авангард - то обязательно нетривиальное название, вроде «Девушки слушают только чужие мнения», которое Тасуку Комацу дал своей яркой картине, состоящей из разноцветных полос. (Кстати, кураторы выставки могли бы озаботиться хотя бы минимальными комментариями по поводу личностей авторов, а то, может быть, Тасуку это совсем и не он, а она.) Если классический стиль - то и название лаконичное. Например, два старых башмака на литографии Тейко Фукухары называются «Зеркало» - наверное, из-за тщательности прорисовки всех деталей. Праздник мысли Но в целом работы японцев можно отнести к условному разряду картин «созерцательных», тогда как наши молодые творцы всё больше пытаются раскрыть некий подтекст, который скрывается за изображением. Вот она, разница менталитетов. И если триптих Александры Кокачевой «Салон красоты» всего лишь «салон красоты», то работа Даниила Облапенко «В музее» уже гораздо больше, чем просто изображение посетителя в музейном зале. А название картины Александра Тыщенко «21.00» точно ничего не скажет японцам, зато сколько ассоциаций вызовет у любого россиянина изображенная на ней пара стариков, сидящая рядом со столиком с лекарствами и ждущая… программы «Время». Работа Наталии Павловской-Зайцевой «Маяковская», хоть поначалу и бросается в глаза благодаря своему красному цвету - такому же как на той самой станции метро, - но в результате праздник для глаз уступает место «празднику мысли». В общем, всё как в названии простенькой вроде бы инсталляции, созданной из бумаги и каких-то металлических загогулин Верой Трофимовой, - «Сначала было просто… потом все стало сложно». Именно такой слоган подойдет почти ко всем работам российских мастеров кисти, резца и чем там еще сегодня работают создатели различных инсталляций. Общая дорога Но внезапно во всем этом многообразии творческих поисков наталкиваешься на простенькую картину Минори Такаяма «Дорога домой», и всё встает на свои места. Оказывается, японский путь домой выглядит точно так же, как и российский, - корявая проселочная дорога, фонарные столбы, какое-то дерево, совсем не похожее на сакуру, а сильно напоминающее растущие у нас по обочинам кусты с неизвестным названием. И такую «Дорогу домой» мог бы нарисовать любой участник выставки - не в смысле мастерства, а в смысле чувства. Но в данном случае ее нарисовал японец (или японка?) Такаяма, и эта работа стала главным объединяющим моментом, который возник сам по себе, но сказал гораздо больше, чем все слова перед входом на выставку. Анна ВЕТЛИНСКАЯ, интернет-журнал «Интересант»
