Играет на курае и танцует брейк. Человек-оркестр «Зайнетдин» покоряет залы

4 марта в ГКЗ «Башкортостан» состоялся первый сольный концерт Загира Зайнетдина. На шоу-программе артист исполнял композиции на 15 различных музыкальных инструментах - курай, варган, кубыз, думбыра, жалейка, тинвистл, дудук и т.д. Знакомые народные мотивы и авторские композиции звучали в сочетании с модными аранжировками. Накануне концерта артист рассказал корреспонденту «АиФ – Башкортостан», откуда у него такая любовь к этномузыке и почему решил сделать из традиций шоу. Удивить традициями Юлия Байджанова, «АиФ-Башкортостан»: Почему выбрали именно национальные музыкальные инструменты? Какой из них самый сложный? Загир Зайнетдинов: Я владею кураем, несколькими видами кубыза (деревянный, металлический, варган), домброй, жалейкой (русский народный духовой инструмент – прим. Ред.), словацской фуярой, армянским дудуком, турецкой зурной, английским тинвистлом, флейтой и другими. Мне интересно изучать культуру народов мира через музыку - универсальный язык, который понимают, куда бы я ни приехал. А новые инструменты дают эту возможность, поэтому везде, где бываю, ищу народные инструменты, стараюсь научиться на них играть. Большинство из них – духовые, поэтому общие принципы похожи. Одним из самых трудных остается курай. А так как я играю на нем с семи лет, особых трудностей с другими инструментами практически не возникает. Хотя, если признаться, ещё армянский дудук достаточно строптивый, но я репетирую каждый день и стараюсь удивлять моих слушателей. - С чего началась любовь к народной музыке и появилось желание научиться на них играть? - Я вырос в музыкальной семье. Дядя – виртуоз-кубызист Миндигафур Зайнетдинов известен далеко за пределами страны. И отец прекрасно играет на музыкальных инструментах, из него получился бы прекрасный артист, но не сложилось. Поэтому с раннего детства я был сначала его главным зрителем, а потом и учеником. Перед сном он играл мне на курае. Пел народные песни. Когда я начал разговаривать, он учил меня народным песням. Когда начал ходить – народным танцам. Таким образом, я с малых лет был погружен в народную культуру. К тому же с ранних лет я участвовал в различных конкурсах, выступления и победы меня окрыляли. Я твердо решил стать артистом, но долго искал себя. Когда учился в Республиканской гимназии-интернате имени Альмухаметова по специальности «тромбон», параллельно занимался вокалом, танцами, в КВН играл. Мечтал о своих концертах, поэтому поступил в Уфимский институт искусств имени Загира Исмагилова на специальность «режиссура и мастерство актера», чтобы иметь навык правильной организации выступлений. Получив базовые знания, перевелся на «заочку» и уехал в Театр танца в Стерлитамаке. За полтора года достиг профессионального уровня мастерства. Потом познакомился с народным артистом Башкортостана и Татарстана Айдаром Галимовым, у которого в театре-студии «Айдар» проработал целый творческий сезон. Также попробовал петь: вместе с композитором и певцом Рустамом Гиззатуллиным, записал две песни на башкирском языке и снял клип. Но я не чувствовал удовлетворения. Пока однажды не взял в руки кубыз и пару других инструментов. Я играл, как на душу ложится, а получился интересный трек. Что-то новое и необычное, чего не было до этого ни у кого. Этим и решил заниматься. Хочу быть в плей-листах - В вашем проекте есть то, что многих подкупает: компромисс традиций и современности. Насколько это трудно – пытаться угодить всем поколениям одной песней? - Традиции и их современная интерпретация переплетаются, в первую очередь, в моей голове. Мы живем в 21 веке – воспринимаем и понимаем всё не так, как наши предки. Однако мне удается передать то, что я хочу сказать мелодией, одновременно узнаваемой и в то же время прогрессивной. Единственная трудность заключается в том, что тенденции в музыке меняются очень быстро: почти каждый месяц появляется что-то новое. И хочется идти в ногу со временем, не застрять в каком-то одном периоде. Ведь у моей музыки большой образовательный потенциал – выступаю в школах и перед молодежью на различных фестивалях. Мне важно, чтобы они приняли композиции «за свои», полюбили и добавили в свои плей-листы. Сейчас только так культура может проникать в умы нового поколения. Не через морализаторство и строгость, а через гордость за то, что «моё не хуже всего современного, зарубежного». - Где чаще всего такая музыка оказывается к месту? - На самом деле сегодня современная башкирская музыка востребована везде. И на правительственных мероприятиях, и на спортивных соренованиях. Под наши треки выходят бойцы без правил, чтобы сражаться за титулы сильнейших на планете. А модельные агентства Башкирии любят наши композиции для дефиле в национальных костюмах и демонстрации нашей культуры на различных международных конкурсах красоты. Так, одним из последних событий, на котором звучала моя музыка, был модный показ студии «Стихия» Эльвиры Ишмуратовой в конце 2017 года. Этно в моде - В каком федеральном шоу хотели бы выступить, чтобы прорваться на российскую сцену? - В прошлом году я ездил на проект «Минута славы», прошел три тура. Планирую подавать заявки ещё. Я видел реакцию зрителей, они приняли мои номера на «ура», для них было это что-то оригинальное. Этно в моде. А музыка не имеет границ: мы играем на разных инструментах, но сами мелодии понятны всем на любом континенте. Поэтому в планах концерты не только в России, но и за рубежом, в том числе в Европе. Европейцы, кстати, очень любят наши мотивы, не стесняясь бросаются в пляс. - Грант от государства на развитие проекта не хотели бы получить? Как вообще оцениваете грантовую поддержку отрасли в республике? Почему, по вашему мнению, некоторые проекты типа продвижения певца Злата провалились, а создание фильмов (гранты выдавались на фильмы «Визит», «Из Уфы с любовью», «Бабич» - ред.) – вполне себя оправдали. - Я в эти вопросы никогда не вникал. Считаю, что гранты очень помогают продвижению, как известно, талантам нужно помогать. Но если получается распространять свое творчество без помощи государства, то это даже лучше – пусть бюджетные деньги идут на решение более важных социальных проблем.