Михаил Брызгалов: Российский национальный музей музыки соберет информацию и о современных музыкантах

Месяц назад Всероссийское музейное объединение музыкальной культуры имени М.И. Глинки (ВМОМК) — обладатель крупнейшего фонда, насчитывающего около миллиона единиц хранения, — было переименовано приказом Министерства культуры РФ в Российский национальный музей музыки (РНММ). Какие изменения последуют за сменой названия музея, который в будущую субботу отметит 106-летие, в интервью ТАСС рассказал его генеральный директор Михаил Брызгалов. — Михаил Аркадьевич, когда вы говорили о смене названия музея, речь зашла и об изменении концепции учреждения. Что теперь будет иначе? — Это не механическая смена названия. Мы всегда акцентировали внимание на том, что, хотя музей и носил имя Михаила Ивановича Глинки, он все же был не мемориальным музеем композитора, а музеем музыкальной культуры, представлявшим преимущественно классиков русской музыки и коллекцию музыкальных инструментов. Тогда как Российский национальный музей музыки нацелен отобразить все разнообразие музыкальных жанров и направлений, относящихся к национальной музыкальной традиции. Так расширяется круг наших интересов как собирателей. — То есть будут представлены и современные деятели культуры? — Да. Мы пополняли фонды современными артефактами, но они не всегда хорошо вписывались в прежнюю концепцию музея. Кто-то может сказать: "Ну и собирайте. Зачем для этого менять название?" Однако формулировка "музей имени Глинки", или, как его называли в народе, "музей Глинки", существенно сужала рамки наших профессиональных интересов и позиционирования музея в целом. — Учитывая основательность, которая лежит в основе музейной работы, процесс, наверняка, будет небыстрым... — Все сразу, конечно же, не поменяется, но некоторые изменения видны уже сейчас… Ведь дело не только в ребрендинге, как смене логотипа. Мы сегодня занимаемся и обновлением стиля наших музеев. Первое, над чем необходимо начать работать, — уже обсуждали это с министром культуры России Владимиром Ростиславовичем Мединским — создание новой экспозиции. Какой — спросите вы? В стране должно появиться такое место, где любой россиянин или иностранец мог бы узнать, что такое великая и неповторимая русская музыка. Это должно быть такое место, где можно получить не только знания, но и впечатления. Много лет существовало устойчивое мнение, что музей имени Глинки — это музей для музыкантов, для исследователей. Тогда как Российский национальный музей музыки должен стать музеем для всех. Наши двери открыты как для специалистов, так и для самой широкой аудитории. Мы рассчитываем, что наши музейные программы и выставки будут интересны как знатокам и любителям, так и тем, кто только-только открывает для себя этот удивительный мир музыки и культурного наследия. Дело в том, что иногда язык ученых-музыковедов не всем понятен. Мы хотели бы рассказывать о сложных вещах просто, чтобы это было понятно каждому. "Гимн России", "Мелодии Победы", "С.В. Рахманинов и Ф.И. Шаляпин — параллели и пересечения", "Звук и…", "Миф Страдивари" — все они рассчитаны на посетителя-неэксперта. При этом наш гость получает не только информацию, которую можно найти дистанционно, но и доступ к артефактам, к настоящим музейным ценностям. — А сколько средств под такой ребрендинг выделяет Минкультуры? — Деньги выделяют под программу. Технология следующая: сначала утверждается концепция, затем готовится программа ее реализации. Сейчас программа формируется. Когда сформируется, будет ясно, сколько потребуется средств. — Хотя бы примерно, сколько она может стоить? — У нас крупный музей. Часть расходов мы планируем покрыть в 2019–2021 годах за счет собственных, заработанных средств. Запрашивать средства будем только на что-то крупное. Например, может потребоваться помощь Министерства культуры на планируемую реконструкцию здания Музея музыки. — Сама формулировка "музей музыки" не редкость: во многих городах Европы существуют такие организации. Но можно ли говорить о том, что концепция Российского национального музея музыки опирается на чей-то опыт, или же это нечто уникальное в своем роде? — В сфере культуры все уникально: даже если во всем мире оркестры играют Шестую симфонию Чайковского, все равно каждый из них делает это по-своему — в этом и уникальность. За рубежом мне неизвестны организации, подобные Российскому национальному музею музыки. В России же есть, например, Государственный исторический музей, который является главным методическим центром для всех исторических, краеведческих и иных музеев. То есть в нашей стране существует отработанный принцип — формирование центра. Наверное, это осталось со времен централизации, со времен Советского Союза, но эта идея работает и дает результаты. — Свою структуру РНММ, как я понимаю, наследует от ВМОМК в полной мере. Чем полезна идея объединить такие разные музыкальные музейные учреждения, как Музей музыки, мемориальные дома и квартиры известных музыкантов, собрания инструментов и прочее, в один комплекс, под единое управление? Ведь чем меньше хозяйство, тем, кажется, проще им управлять... — Крупная централизованная система намного эффективнее при распределении материальных и человеческих ресурсов, которых у объединения больше, чем у отдельного музея. Так, при решении важной задачи, например при смене экспозиции в Музее А.Б. Гольденвейзера, мы перераспределяем наши ресурсы и делаем основной акцент на совместную работу по организации экспозиции в этом музее. — А нет ли амбиций оспорить структурную принадлежность других известных мемориальных квартир? — Полагаю, это было бы неправильно. В Москве сегодня успешно самостоятельно работают Музей-квартира Рихтера в составе ГМИИ имени А.С. Пушкина, Музей Скрябина... Вот открытие новых музеев возможно. В этом году должно начаться строительство Центра исторического и культурного наследия Ростроповича и Вишневской. Этому проекту уже несколько лет, он согласован, и в этом году должно начаться возведение центра на Кудринской площади — в одном пространстве с музеем "П.И. Чайковский и Москва". — Известно еще об одном центре, который должен войти в состав Российского национального музея музыки, — Центр реставрации музыкальных инструментов совместно с итальянскими экспертами. Какие есть подвижки в этом вопросе? — Необходимо пояснить, что работа Центра реставрации будет направлена на поддержание музыкальных инструментов, которые входят в Музейный фонд России. Это не бытовая история для тех, кто держит инструменты дома. У нас в стране свыше трех с половиной тысяч музеев, и практически в каждом из них есть музыкальные инструменты. Это музейные предметы, соответственно, они уже автоматически имеют культурную ценность. Сложности с созданием Центра реставрации нет. Он появится в 2019 году. — А где найдете специалистов? — Вот это главный вопрос: где взять специалистов? За последние несколько десятилетий специальность "реставратор музыкальных инструментов" утрачена. Думаю, на всю страну квалифицированных реставраторов музыкальных инструментов найдется человек 20–30, но возможно, и эти цифры слишком оптимистичны… Соответственно, реставраторов надо готовить. И здесь у нас появились замечательные партнеры. Хочу сказать слова благодарности ректору Московской консерватории Александру Сергеевичу Соколову за то, что он выразил поддержку этому проекту и Московская консерватория станет базой для обучения реставраторов. В ведущем музыкальном учебном заведении мира в скором времени появится такая специальность. Это веление времени, и, несомненно, это должен быть именно уровень Московской консерватории с ее традициями, профессорско-преподавательским составом, с теми людьми, которые там учатся. — Кто же будет преподавать? — У нас нет дипломированных специалистов в этой сфере. В Италии же этой школе уже несколько столетий, и мы хотим взять лучшие мировые образцы. Прошли переговоры с Университетом Павии, который готовит профессиональных реставраторов для всего мира. С нетерпением ждем в апреле визита ректора Фабио Рудже на встречу с ректором Московской консерватории Александром Сергеевичем Соколовым. Переговоры пройдут при участии представителей Министерства культуры РФ. Два учебных заведения будут договариваться об учебных программах по подготовке специалистов по струнным инструментам. — Реставрация нужна только струнным инструментам? А, например, клавишным? — С клавишными немного проще. На всех крупнейших фортепианных фабриках обязательно присутствует отдел реставрации — полный цикл производства. Реставраторы исторических инструментов — это, конечно, отдельная тема, но они все равно выходят из хорошо наученных и сертифицированных мастеров производителей фортепиано. Со струнными и духовыми такого нет. Начнем со струнных. Сегодня это особенно значимо, поскольку Государственная коллекция уникальных музыкальных инструментов, включающая бесценную коллекцию струнных инструментов, в 2019 году отметит 100-летие. Потом займемся духовыми инструментами. Если струнные инструменты — это Италия, то духовые — это, конечно, Германия и Франция. — Будет сотрудничество с этими странами? — Да, мы ищем партнеров там. Но, разумеется, мы не можем сделать все сразу. — В будущую субботу, 24 марта, музей отметит 106-летие. Что запланировано по этому случаю? — Решили сделать то, чего не делали многие годы. В фонде Российского национального музея музыки есть богатейшая коллекция живописи, хотя об этом в основном знают только специалисты, работающие с каталогами. 29 марта мы впервые откроем настоящую художественную выставку, и я вас уверяю, это будет открытие для многих наших коллег, когда мы представим свои фонды, которые включают работы Юона, Коровина, Архипова, Кончаловского. Шедевров так много, что экспозиции будут работать во всех музеях, входящих в состав Российского национального музея музыки: и в Музее музыки на улице Фадеева, и в музее "П.И. Чайковский и Москва", в Мемориальной усадьбе Ф.И. Шаляпина, Музее С.С. Прокофьева и так далее. — Как коллекция попала в Музей музыки? — На протяжении ста лет коллекция собиралась разными способами: что-то принадлежало композиторам и является мемориальным предметом, многие работы приобретены государством, есть подаренные наследниками музыкантов. Наследники часто передают вещи музею, чтобы имя великого человека продолжало жить. — Вы также возглавляете Ассоциацию духовых оркестров и исполнителей на духовых и ударных инструментах имени Валерия Халилова. На прошлом Санкт-Петербургском международном культурном форуме вице-премьер правительства РФ Ольга Голодец дала поручение проработать вопрос о создании электронной нотной библиотеки для исполнителей на этих инструментах. На какой стадии эта проработка сейчас? — Как и любую библиотеку, электронную необходимо собрать. Мы обратились к издателям, в Союз композиторов и к создателям частных библиотек в интернете. Естественно, возникает ряд вопросов: о соблюдении авторских прав, кто будет этим заниматься, содержать эту библиотеку и так далее. Ведем переговоры с Российским музыкальным союзом, с правообладателями, с Российским авторским обществом. — Есть ли необходимость в создании подобной библиотеки для других видов инструментов? — Да, на эту библиотеку можно будет смотреть и шире. В ближайшее время мы представим предложения по этому вопросу. Впоследствии духовые могут стать лишь одним из разделов большой электронной музыкальной библиотеки. Там смогут найти для себя необходимые произведения и учащиеся музыкальных школ, и профессионалы: духовики, струнники, и те, кто хочет просто дома по нотам разучить романсы Рахманинова. — Такой ресурс должен стать общедоступным, бесплатным? Или подразумевается какая-то абонентская плата? — Мне кажется, что можно будет рассчитывать на некоторую государственную поддержку при начальной организации работы, создании первоначального контента и т.д. Содержание и развитие библиотеки — вопрос другой, который должен быть отдельно проработан, обсужден, и многое будет зависеть и от тех, для кого нужен этот электронный ресурс. Как мне кажется, что-то может быть в общедоступном пользовании, без оплаты, — например, для проведения общегородского праздника духовой музыки и шести-восьми произведений будет достаточно. А вот ноты для программы концерта в двух отделениях можно предложить за какую-то доступную плату. Пока это только проект. Обязательно расскажем, когда будут первые результаты. — Там же, на Петербургском форуме, было подписано соглашение между возглавляемой вами Ассоциацией музыкальных музеев, Союзом концертных организаций и Ассоциацией музыкальных театров о создании медиатеки современных культурных событий и достижений. Документ уже работает? — Да, соглашение уже работает, и мы получаем информацию. Идея была не в том, чтобы заполучить все данные в Москву, а в том, чтобы филармонии, музыкальные театры и концертные организации передавали информацию о наиболее значимых фестивалях, концертах, юбилеях, премьерах в музыкальные и иные региональные музеи. Мы говорили о формировании историко-архивных комиссий при этих учреждениях. Зачем? Чтобы специалисты отобрали наиболее интересное: фотографии, афиши, видео, интервью, рецензии и другие разнообразные материалы и передали в музей. Музей в свою очередь может разместить это в фондах и использовать в своей деятельности. Через 10–20 лет такие материалы уже могут быть востребованы, а то, что хранится в музеях, хранится вечно. Материалы, имеющие особое значение для российской музыкальной культуры, должны в обязательном порядке попасть и храниться в фондах Российского национального музея музыки. И одна из самых важных совместных задач — сделать так, чтобы в каждом музее, не обязательно музыкальном, сформировалось направление, посвященное музыкальному искусству. Беседовала Анастасия Силкина