Михаил Швыдкой: Активность, деятельность — и есть счастье
С известным театроведом, доктором искусствоведения и популярным телеведущим Михаилом Швыдким корреспондент «ВМ» встретилась 27 марта, во Всемирный день театра. Михаил Швыдкой назначил «ВМ» интервью в своем кабинете в Министерстве иностранных дел (МИД), так как кроме должности художественного руководителя Московского театра мюзикла он уже десятый год является специальным представителем президента РФ по международному культурному сотрудничеству. — Михаил Ефимович, не думали на досуге о том, чтобы написать мемуары о дипломатах, послах, президентах? — В МИДе я работаю уже десять лет. Дольше трудился только в журнале «Театр». Никаких книг ни о МИДе, ни о других местах работы писать не собираюсь. Во-первых, жанр воспоминаний опасный и субъективный. В мемуарах трудно отыскать правду, потому что, как правило, они написаны с несколько другими целями, одна из которых: представить себя в наилучшем свете. Всей правды не напишешь, и с этим не поспоришь. Писать полуправду — какой в этом смысл? — Интересует ли вас общественное мнение? Если вспомнить комедию Грибоедова, то чиновничья Москва очень зависима от мнения других людей. — И да, и нет. Человек, вступивший на зыбкую почву государственной деятельности, должен иметь «дубовую кожу» и стальные нервы. Если реагировать на все мнения, высказывания, домыслы, можно сойти с ума. Безусловно, все мы люди и не можем не реагировать на обиду, несправедливость, клевету. Однажды мне дали книжку с названием «Швыдкой лучше Геббельса», состоящую из всей грязи, которую собрали обо мне в интернете. Самое ужасное, что эту книжку зачем-то дали почитать моей маме. Чтобы ответить на ваш вопрос, придется вспомнить цитату Ленина: «Жить в обществе и быть свободным от общества невозможно». И с этим трудно поспорить. От себя могу добавить: если занимаешься творческим делом, то необходимо прежде всего слушать самого себя и абстрагироваться от общественного мнения. Приведу пример из жизни. С Михаилом Гусманом мы как-то играли в передаче Дмитрия Диброва «Кто хочет стать миллионером» и сгорели на вопросе: «Какой самый большой христианский храм в мире?» Попросили помощь зала, и она оказалась неверной. То есть далеко не всегда большинство знает правильные ответы. Если руководствоваться законами политики, то большинство превалирует над меньшинством, и нужно быть на стороне большинства. А в творчестве, в искусстве лучше верить самому себе и слушать себя. — В вашем кабинете увидела труды и Ленина, и философов, и поэтов, и даже «Путеводитель по исламу». Неужели все это читаете? — Стараюсь много читать, причем одновременно сразу несколько книг. К сожалению, жизни не хватит, чтобы прочесть все книги. Приходится отбирать самые важные. — Михаил Ефимович, простите, восемь томов Станиславского прочитали от корки до корки? — Прочитать всего Станиславского — моя профессиональная обязанность. Каким бы я был театроведом без знания трудов Константина Сергеевича! — Владимир Машков, по его словам, тоже проштудировал всего Станиславского, и в каждом интервью он цитирует Константина Сергеевича. — Для актера вполне достаточно прочитать труды Станиславского, чтобы и играть хорошо, и мир воспринимать правильно. У Станиславского, при внимательном чтении, можно найти ответы на все вопросы о профессии. — Владимир Машков отказался возглавить Московский Художественный театр, и, если задуматься, то это сенсация! Кто же отказывается от такой власти! — Не берусь давать оценок чьим-либо действиям. Решение принимал министр культуры России. Нужно пожелать удачи Сергею Женовачу и всем, кому дорог МХТ. — Вы тоже были министром культуры России и понимаете, что невозможно детально, профессионально разбираться во всех видах искусства, во всех направлениях. У Екатерины Фурцевой, которую считают хорошим министром культуры в СССР, был огромный штат советников, и она, принимая то или иное решение, выясняла мнения всех и каждого. А как поступали вы? — У Фурцевой были люди, которым она доверяла, и она советовалась с ними. Это был небольшой круг доверенных людей. В идеале министр культуры должен услышать разные, подчас противоположные, мнения и выбрать решение, просчитав все риски. Великий режиссер Георгий Товстоногов говорил: «Никогда не выбирайте тех, кто этого очень хочет». Люди, которые домогаются той или иной должности, преследуют цели, важные для них самих, а не для дела. Надо выбирать тех, кто может руководить, но не хочет. — То есть заставлять, убеждать? — Каждый случай индивидуален, и я не хочу заниматься гаданием на кофейной гуще. — В 1990-е годы «Табакерка» со своими спектаклями ездила по всеми миру. И Московский Художественный ездил. Но в последние годы эти театры редко гастролируют. Тогда как вечный конкурент МХТ имени А. П. Чехова — Театр имени Е. Б. Вахтангова почти живет за границей. Почему же так понизился международный статус МХТ? — Не всегда критерием качества театра является обширная гастрольная деятельность, и особенно это применимо к драматическим театрам. Гастрольная деятельность балетных артистов всегда шире драматических. Надо понимать, что любые гастроли драматического театра очень дорогие, затратные. Для гастролей Московского Художественного театра необходимы огромные деньги, причем и от принимающей стороны. Думаю, что в Московском Художественном театре есть спектакли, которые были бы интересны для зарубежной публики. Олег Павлович Табаков предпочитал ездить по стране, где его знали, любили, ждали. Но при этом нужно понимать, что Московский Художественный театр — явление не только национальной, но и мировой культуры, и, конечно, необходимо это учитывать во всех решениях. Повторю, гастроли по миру — не всегда критерий качества творческой жизни театра. Что касается большой гастрольной деятельности Театра имени Вахтангова, то причина этого в том, что художественный руководитель Римас Туминас ставит спектакли визуально яркие, стилистически понятные для зарубежной аудитории. В случае с Театром Вахтангова все совпадает — и зарубежный интерес, и качество постановок. — Михаил Ефимович, на одном из заседаний Союза театральных деятелей вы вспомнили о том, что, будучи министром культуры, были против принятия закона «О меценатской деятельности», о необходимости которого сейчас так много говорят. Объясните, пожалуйста, почему вы не сторонник того, чтобы меценатству дали зеленую улицу и государственную поддержку? — Действительно, современная культурная жизнь России так устроена, что требует поддержки не только государства, но и меценатов. В России разговор о том, чтобы поддерживать меценатов, предоставляя им финансовые льготы, ведется давно. Финансовый блок правительства России всегда настаивал на том, что выделять больше денег на культуру лучше, чем давать льготы меценатам. Своя логика в этом есть. При всем моем уважении к людям, которые дают деньги на культуру, их благотворительность может принимать уродливые формы. Правительство России старалось не давать лазеек для сомнительных комбинаций. Возможно, наше общество уже созрело и стало сознательным, законопослушным для благотворительности? Я был против закона о меценатстве тогда, когда общество было явно не готово к нему. Замечу, что меценатство в России всегда было душевной потребностью, а не инструментом для получения льгот. Русские меценаты не думали о том, чтобы получить льготы по налогам. Правда, мы живем в другом обществе, отличном от мира Третьяковых и Морозовых, и это нужно учитывать. — Вы затронули больную тему о нравственном и правовом состоянии и сознании общества. Во всех ток-шоу, телевизионных передачах вы говорите об отсутствии цензуры в нашей стране. Но при этом едва ли не каждый из нас сталкивается с цензурой. Константин Райкин буквально на днях вычеркнул все мои вопросы из интервью и заставил переписать без единого упоминания о деньгах, государстве, цензуре... — Любой человек вправе отвечать или не отвечать на вопросы. Одно дело — цензура личная, другое дело — цензура государственная. Мы живем в обществе, где цензура запрещена Конституцией России. Художники — люди тонкие, хрупкие, и им приходится разрываться между долгом руководителя и личными чувствами. — Московский театр мюзикла, которым вы руководите, частное заведение, без государственной поддержки. Неужели вы не используете свои ресурсы, возможности, чтобы театр был на высоте? — Нам интересно создавать новые формы в театре. Мы работаем с канадскими коллегами, которые поставили «Принцессу цирка». Связей и друзей у меня много, и я, конечно, пользуюсь ими. У нас в театре работали выдающиеся мастера: Эдуард Артемьев, Андрей Кончаловский, Раймонд Паулс. Друзей у меня очень много. Международные культурные связи — это не бумаги, протоколы, а в первую очередь личные отношения. Я занимаюсь международной культурной деятельностью по своей записной книжке. Правда, приходится вычеркивать телефоны, когда умирают старые друзья. Международное культурное сотрудничество — это сотрудничество людей. — В непростой политической ситуации, в которой живет в последнее время Россия, развивать культурный обмен между странами сложнее, не так ли? — Зато эти культурные контакты, обмены представляют большую ценность. Культура связывает народы, а не разъединяет. Культура — это искусство диалога, что очень важно в наше время. Жизнь — это диалог, и, если мы стремимся к мирному существованию, необходимо выстраивать диалог. Даже если оппоненты думают иначе, все равно диалог необходим. — Михаил Ефимович, если вспомнить слова: «Любите ли Вы театр так, как его люблю я?» — то что вы любите больше театра? — Я люблю жизнь, которая включает и театр, и телевидение, и людей. Замечу, что из общения с людьми я стал извлекать больше всего интересного, важного, ценного, чем от общения с искусством. — И даже общаясь с простыми людьми, в магазинах, общественном транспорте? — Забудьте о простых людях. Их попросту не существует. Все люди сложные. Когда я был министром культуры, то получал огромное удовольствие от общения с работниками библиотек в провинции, в музеях. Они самоотверженно служат своему делу, и при этом сложны по своему внутреннему миру. — В настоящее время широко развиваются связи России с Востоком и с Азией. Что вы об этом думаете? — Отношения с Востоком имеют тысячелетнюю историю. Отношения с Золотой Ордой — это тоже отношения с Востоком. Волна интереса к Востоку отчасти вынужденная из-за санкций Запада. Но при этом интерес России к Востоку и наоборот всегда существовал, и он был двусторонний. — Сегодня в грехопадении мира обвиняют Запад. Как вы относитесь к таким высказываниям? — Россия — прежде всего часть христианского мира, который имеет западную ветвь. С Западом у нас много общего. Есть разногласия, но вряд ли их стоит преувеличивать. Если мы не можем решить проблемы, то лучше на время отложить их в сторону и решать то, что можно решить. — Вы верите в то, что счастье возможно? — Все мы знаем, что жизнь имеет конец, и поэтому должны быть счастливы каждую секунду. Деятельность, активность — и есть счастье. — А какой спектакль из тех, которые вы видели, могли бы назвать великим? — Я назову «Три сестры» Анатолия Эфроса в Театре на Малой Бронной. Этот спектакль очень созвучен моему представлению о театре.
