Михаил Светин так и остался мальчишкой
Обозреватель Sobesednik.ru вспоминает актера Михаила Светина, который в следующем году мог бы отметить юбилей. Ну кто его не знает?! Возможно, не каждый вспомнит фамилию, но, увидев лицо, невольно улыбнется. Народный артист Михаил Светин и в жизни был веселым человеком. «Вам повезло – актриса заболела!» В тот ноябрьский день 1999 года я пришел раньше назначенного времени в гостиницу «Минск». Сидел в фойе, ждал и волновался. Известно, что часто комики в жизни скучные, занудливые, злые, ворчливые. Михаил Светин, тот самый Брунс из захаровского фильма «Двенадцать стульев» и Брыль из «Чародеев», назначил интервью перед своим 70-летием, в дни, когда его питерский Театр комедии имени Акимова гастролировал в Москве. И вот из лифта вышел ОН. Улыбающийся, маленький, хитренький. Поздоровались, и Михаил Семенович вдруг воскликнул: «Сейчас расскажу смешное. Мы же играем на сцене Театра имени Маяковского. И вот сегодня повесили там объявление: «Вам повезло! В связи с болезнью актрисы спектакль отменяется, вместо него пройдет творческий вечер Михаила Светина!» Представляешь?! Вам повезло, что артистка заболела!» Он довольно потирал ладони, хохотал... нет, даже прыскал от смеха. Устроились в его двухкомнатном гостиничном люксе. Звучит пафосно, но номер был маленьким, очень скромным. Хотя, думаю, маленькому росточком Светину он был как раз. – Так, Олег, давай сразу договоримся: не спрашивай меня про фамилию, я устал уже отвечать! – нарочито серьезно предупредил народный артист. – Михаил Семенович, дорогой, и в планах не было. Я же знаю, что ваша настоящая фамилия – Гольцман, отчество настоящее – Соломонович, а Светиным вы стали, потому что вы – папа Светы... – Дурак ты, что ли?! Тише! Вдруг нас подслушивают, – возмущенно указывает он на диктофон, который к тому времени был уже включен. И снова захохотал. – Этот псевдоним мне присвоили специальным приказом в 1965 году в одном провинциальном театре. Когда мне указали, что писать еврейскую фамилию на афише нельзя, я решил – пусть будет в честь моей только что родившейся дочери Светы. Знаешь, никогда и не думал, что псевдоним станет моей настоящей фамилией. Начал сниматься, ну и пошло-поехало: Светин, Светин... Потом и паспорт поменял. Ой, не люблю я разговоры на эту тему. Давай дальше. С первого взгляда, с первого слова он сразу становился своим. Никакого пафоса, занудства, ворчливости, всего того, чего так много иногда в артистах. Попробовал закинуть ногу на ногу, но получилось с пятого раза: мешал животик. Пытался и смеялся, приговаривая: «Броня! Жена виновата, кормит хорошо!» Ну как после этого можно с ним разговаривать, когда от смеха сложно что-либо спросить?! Даже о каких-то трудностях в своей жизни он рассказывал с юмором. Ведь перед тем, как стать известным артистом, ему пришлось много поскитаться по стране. – А кто бы меня взял в столичный театр?! Я ведь в театральном институте провалился, – рассказывал Михаил Семенович, который окончил в своей жизни только музыкальное училище по классу гобоя. – Вот и приехал на театральную биржу в Москву. А оттуда уже меня взяли в Камышин. Затем были Петропавловск (тот, который в Казахстане), Иркутск, Кемерово, Пенза, Киевская оперетта... Я работал в таких задрипанных театрах! Ужас! В Петропавловске, например, мы два с половиной месяца ездили по целине. Переезжали на грузовике из одного совхоза в другой. Вокруг пустыня, никого. Только суслики бегают. Водители почему-то нам пьяные попадались всегда. Везли нас, как дрова. Влетали мы в деревню все черные, с белыми зубами, как бандиты. И сразу в клуб – кто первый захватит место для ночевки. Я всегда пытался ворваться в кабинет директора, чтобы занять диванчик или кресло... Помню, простудился однажды страшно. Температура была сорок с лишним. Ничего не соображал, чуть не помер. Чудом откачали. Постоянно предлагают выпить Как киноактер Светин стал известным, когда ему было за сорок. До этого были, конечно, попытки, но... – У меня был случай, когда я пробовался в кино, но не взяли. Режиссер посмотрел на меня, расхохотался и сказал: «Уберите его отсюда!» Ну, я снялся в какой-то массовке, и всё. Три рубля заработал, – вспоминал артист. В отличие от многих, которые уверяют, что деньги и звания для них не главное, Светин, наоборот, говорил, что это очень даже важно. – Когда есть слава, то и возможностей больше! – восклицал Михаил Семенович. – Актер известный уже может выбирать роли, его уже не заставят какую-нибудь фигню играть... Но иногда бывает, что известность тяготит тебя из-за нетактичных людей. Например, незнакомые персонажи постоянно предлагают выпить. Как могу отказываюсь, всеми правдами и неправдами. Сложней в самолете: там не убежишь. Пару раз меня там так накачали! Когда мне просто улыбаются на улице и здороваются, это нормально. Но когда тебя цепляют, хватают, лезут обнимать и даже целовать... Ну, пусть женщины, это приятно. Но мужик лезет целоваться, да еще в губы норовит. Тьфу! Помню, в этот момент зазвонил гостиничный телефон. Светин потянулся к трубке и упал: диванчик, на котором он сидел, перевернулся. На лету артист все-таки успел поднять трубку. Упал, накрытый диванчиком, сложил ножки и произнес: «Алло! Машина? Во сколько? Хорошо!» Я поднял его, смеемся вместе. – Видишь, так со мной всегда – что-то происходит. Падаю, летаю по лестницам носом вперед, на меня что-то всегда летит. – Думаю, вы любите разыгрывать людей, коллег? – Ох, Олег, однажды из-за розыгрыша на меня обиделась одна девушка. Было это, когда я играл в Иркутске. Жил в общежитии. И вот как-то прихожу в комнату к одной девушке Тане – она работала режиссером в нашем театре. Смотрю, дверь открыта, а ее нет в комнате. И тут решил – залезу в шкаф, а когда она придет, выскочу и напугаю ее. Залез. Сижу там в темноте. Долго сижу, а она все не приходит. Душно. Вдруг слышу, что вошла в комнату. И тут до меня доходит: у Таньки больное сердце, испугается и умрет. Уже жалею, что все это придумал, проклинаю себя. Надо как-то плавно выйти. Дверь шкафа потихонечку открываю – и ласковым голосом: «Танечка, не бойся, это я – Мишка Светин». Она и брякнулась в обморок. Потом Таня так меня и не простила. Так что перед розыгрышем надо еще подумать хорошо. Когда Михаил Семенович меня провожал, он как-то грустно сказал: – Ты только не пиши, сколько мне лет. Ну, скажи, что юбилей. Я ведь так и остался мальчишкой! Позже я звонил Светину в Санкт-Петербург, и всегда он был бодрым, веселым. А тут вдруг не подошел к телефону. Супруга сказала, что плохо ему, лежит с инсультом в больнице. Ушел из жизни артист 30 августа 2015 года в возрасте 85 лет. В памяти зрителей он действительно так и остался мальчишкой. * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №14-2018.
