«С роботами работать легко. А у меня тут люди…»

13 апреля Московскому государственному академическому симфоническому оркестру исполняется 75 лет. Воспользовавшись поводом, МОСЛЕНТА задала несколько вопросов знаменитому скрипачу, дирижеру и худруку МГАСО Павлу Когану. И записала его монолог. «Наша аудитория изменилась» Я занимаюсь классической музыкой всю сознательную жизнь, 28 лет являяюсь худруком и главным дирижером симфонического оркестра. За это время общество изменилось до неузнаваемости! Взять нашу аудиторию. Когда я только начинал свою деятельность, в залах сидела традиционная публика, со стародавних времен покупавшая абонементы, обменивавшая между собой впечатлениями. Для них любой филармонический концерт был сродни ритуалу. Это были серьезные люди, пережившие войну, слышавшие величайших исполнителей прошлого, приезжавших с гастролями в Москву в 30-е годы отечественных корифеев. Но… эта публика уже практически ушла. И лет 15-20 назад вдруг стало очевидно: залы заполняются хуже, потому что молодежь обратилась в другую сторону. Но, знаете, уже примерно лет пять я чувствую, что молодое поколение, особенно в Москве, вновь начало поворачиваться лицом к академической музыке. На симфонических концертах я вижу довольно много юных зрителей. Чем я это могу объяснить? Классическое искусство в самых разных жанрах совершенно необходимо любому продвинутому человеку, любому хоть немного образованному существу. Да, мы прошли через эпоху безвременья с его убивающей все разумное попсой. Сейчас, мне кажется, общество начало оздоравливаться. Мне это видно, поверьте. И это очень отрадно, потому что мы, классические музыканты, всегда за это боролись и боремся до сих пор. Из чистого альтруизма? Нет, из совершенно практических соображений: любому из нас очень важно качество аудитории, перед которой мы играем. «Подстраиваться под зрителя — нехороший путь» Подстраиваться под зрителя — очень нехороший путь. Это аудитория должна подтягиваться, потому что в нашем искусстве, в нашем жанре мы имеем дело с величайшими образцами музыки, созданными человеческим гением. А потому то, что человеку вдруг стало скучно (это даже звучит кощунственно!) и неинтересно прослушивать кантату Баха, совершенно не означает, что Баха нужно убирать из программы. Его произведения — вечная ценность. И, понимая это, мы не должны разрешать себе понижать планку. Да, существует и это — легкое заигрывание с публикой ради большой цели. Но это в опере, потому что у вокалистов, особенно в нашей стране, немного другие традиции. Даже в советское время, когда академическое искусство было на должной высоте, многие выдающие артисты, солисты Большого театра одновременно блистали на оперной сцене и, например, выступали с оркестром народных инструментов, пели русские народные песни. Что же касается инструменталистов… Мне думается, что мы все же должны воплощать в жизнь лишь те образцы прекрасного, ту великую музыку, те шедевры, с которыми Бог подарил нам счастье ежедневно соприкасаться. «Заниматься своим делом» Среди театралов давно идет спор: стоит ли осовременивать классические пьесы? Примерно так же обстоят дела с балетом: так называемый современный балет многим не по душе. Стоит ли осовременивать классическую музыку? Но что значит «осовременивать» — играть современные классические произведения? Ну да, это нужно делать обязательно, но отбирая то, что действительно является интересным и перспективным. А если играть современные произведения по разнарядке… Мы это все уже проходили! Говорят, что большая часть молодежи уже давно подсажена на то, что называется словом «шоу» — на все эти дымы, свет, видеоряд. Но я уверен: каждый должен заниматься своим делом! Мы почему-то с полным пониманием относимся к тому, что тигр создан как машина для убийства, а буйвол — как травоядное пахотное животное. Но ведь и в искусстве то же самое. Если я сегодня стану в концертах играть и дирижировать джаз, при том что джаз я очень люблю, я перестану быть самим собой. Джаз, поп и все прочее — не мой жанр. А я должен заниматься своим. «Гладиатор, вышедший на арену» Классическая музыка для меня — это вообще не работа. Это мое призвание, моя жизнь… Да, если смотреть со стороны, может сложиться впечатление, что я тяжело тружусь, что мне сложно даже чисто физически — на репетициях я меняю иногда по три рубашки. Но, поверьте, это все не работа, а потребность. Я без этого просто не могу! Представить себе, что я все бросил и уехал кайфовать на Гоа, решительно невозможно. Иначе бы я уже давно все бросил и кайфовал. С каким чувством я выхожу на сцену? Думаю, правильнее всего сформулировать так: это чувство взведенной пружины. Еще — чувство готовности к взлету. Чувство, будто ты гладиатор, вышедший на арену: передо мной полная неизвестность. Я не знаю, как пройдет бой и чем он завершится, потому что работаю с живыми людьми, а не нажимаю на кнопки. И еще, конечно, это чувство невероятной концентрации, огромного напряжения, чудовищный выброс адреналина. «Ответственность давит» Симфонический оркестр — организация, в деятельности которой во главе угла стоит ансамблевое музицирование. Для этого необходима железная дисциплина во всем, иначе невозможно добиться ни слаженности, ни красоты звучания. Это сложно, потому что — да, с роботами работать легко, а меня тут люди, каждый из которых — индивидуальность, с тонкой душевной организацией и нервами. Конечно, в этой ситуации мне и самому приходится быть человеком дисциплинированным, и от других требовать того же. Но простое административное давление для этого не годится, потому что главное для всех нас — музыка. А значит, люди должны верить и подсознательно подчиняться наработанному авторитету дирижера. Только тогда и возникает качественное музицирование, а не игра с мыслью «я начальник, ты дурак». Давит ли на меня ответственность? Давит, конечно. Более того, скажу вам вот что: если бы мне сегодня предложили начать все с нуля, я бы вряд ли согласился стать дирижером и руководителем оркестра. Но что об этом говорить сейчас…