Неофициальную живопись с ДВ-акцентом собрали в Хабаровске

В Дальневосточном художественном музее открылась выставка о неофициальном советском искусстве и о том, как оно развивалось здесь, вдали от центра с его скандальными выставками. «Группа пять» Время от хрущевской оттепели до развала СССР дало истории российского художественного андеграунда немало имен мирового уровня. Но это понятно сейчас. А тогда они были неизвестны. Им не предоставляли выставочные залы, их не жаловала вниманием пресса. Но они хотели явить миру свое искусство, для чего устраивали квартирные и загородные выставки, показывали новый взгляд на привычные вещи, буквально бунтовали против сложившихся канонов социалистического реализма. Сюда, на Дальний Восток всегда всё приходит с некоторым опозданием. Но наши художники ездили на творческие дачи в Подмосковье и в Прибалтику, видели работы европейских собратьев, которые уже работали в совершенно иной манере. И дальневосточным художникам тоже хотелось работать по-другому. - В мастерских живописцев все больше появлялось полотен, посвященных художественным исследованиям формы, цвета, пространства, понимания беспредметного искусства, - рассказала ИА «Хабаровский край сегодня» заместитель директора музея по науке Людмила Козлова. - У нас на худграфе пединститута в то время работали замечательные преподаватели, которые поддерживали творческие поиски своих студентов. А среди них были неординарные люди, которые по-своему видели окружающий мир. В итоге на худграфе возникает известная «Группа пять», в которую вошли Александр Лепетухин, Валерий Сохатов, Роман Цимбало, Юрий Золотарев и Игорь Захаров. Их объединяло желание понять новое искусство, разобраться, что в нем происходит, найти в нем себя. Они пытались искать новые пластические ходы. Самая ранняя работа Игоря Захарова датирована 1968 годом. Художник рано уехал из России, живет в Германии. Он известный в мире мастер. На выставке можно увидеть его работу «Девушка с кувшином». - Александр Лепетухин восхищался тем, как Игорь одной линией мог создать образ, - вспоминает Людмила Козлова. - А потом сам стал это делать, только по-другому. Работа самого Лепетухина – портрет мамы с петушком - в числе знаковых на этой выставке. Хабаровчанин Владимир Хрустов, один из пяти, всегда был спокойный, в своей манере, не стремился ничего резко поменять. Но он легко схватывал и переводил на профессиональную почву те новые технологические находки, которые приходили к нам из Европы. Его работа – двор старого Хабаровска со стенами кирпичных домов - очень напоминает благородный итальянский пейзаж. Не сразу разберешься, где это, в каком веке, в каком времени. Ощущение загадочной старины. Художник использовал фольгу, которая подчеркивает красоту того, что нам всем было так дорого и чего почти не осталось в нашей жизни. Хулиган, воин, бунтарь Коллекцию современного искусства наш музей стал собирать в 80-е годы, понимая, что город будет нуждаться в такой среде. Планировали, что музей прирастет отдельным зданием. Но хорошая коллекция с работами Вадима Сидура, Эрнста Неизвестного, Михаила Шемякина, Ильи Кабакова, которых теперь знает весь мир, есть, а новые стены, где их можно было бы демонстрировать, так и не появились. - Музей показывает плавильный котел искусства, которое развивалось здесь, на Дальнем Востоке, - говорит Людмила Козлова. Центральное место на выставке занимает Андрей Поздеев из Красноярска, легенда сибирского искусства. Для него главное – цвет, с его помощью художник передает свои эмоции. Ветеран Великой Отечественной войны, побывавший на двух ее фронтах, привез из Маньчжурии желтое кимоно, которое потом часто будет фигурировать на его холстах то само по себе, то драпировкой. Такой вот хулиган, воин, бунтарь. Андрей Поздеев - единственный из россиян попал во всемирные списки художников XVIII - XXI веков, которые формируют художественное мировоззрение. Ветры перемен Художественный Владивосток всегда стоял особняком. Здесь ветры, в том числе и творческие, дули сильнее. К слову, на одной из работ именно такой ураган, который все поднял в воздух и перемешал. Александр Пырков – это «всё» авангардного искусства Приморья. Он написал серию работ под общим названием «500 мутаций», пытаясь понять, что такое материальный мир и как он развивается. Когда его работы экспонировались в Америке, его заметил крупнейший коллекционер авангарда Нортон Додж. Он многое сделал для спасения советского искусства, которое отличалось от традиций соцреализма. Вместе с супругой они покупали работы, которые не ценились у себя на родине и, соответственно, ничего не стоили. Всего в годы «холодной войны» Нортон Додж переправил на Запад и таким образом спас от уничтожения и забвения более десяти тысяч произведений советских художников и скульпторов. А всего в его коллекции двадцать тысяч произведений. В 1995 году Доджи подарили свою коллекцию Рутгерскому университету в Нью-Джерси, ее показывают на постоянно действующей выставке. Вулканы неразбуженных чувств Ломка старых художественных устоев всегда бывает простой. Когда группу хабаровских авангардистов стали обличать за формализм в искусстве, пресс этот переживали все, но особенно - Вадим Федоров. Удивительный художник, хабаровчанин, пишет на оргалите темперой. Работы свои называет символично, например, «Вулканы неразбуженных чувств», «Летающие люди». Человек, который ведет жизнь отшельника, почти ни с кем не общается. Икона для него - Андрей Рублев. Федоров занимается живописью, графикой, керамикой. - Дома у него маленькая печь, как в детских художественных школах, в ней он делает детали для своих скульптур, - говорит Людмила Козлова. - Выходит из дома он только для того, чтобы купить булку хлеба. У него нет времен года, сезонов, дня и ночи. Он все время работает. Все его работы – высотой с его комнату. Они упираются в потолок. Представить в одном небольшом зале столь разных художников, чтобы увидеть каждого, - большой труд. Но это удалось художнику, сотруднику музея Александру Михалевичу. Есть в экспозиции и его работа, посвященная старому, милому нашему сердцу быту, где были панцирные кровати, патефоны, швейная машинка «Зингер», - та жизнь, которой давно нет, но она осталась. Просто потому, что однажды художник увидел все это и взял кисточку.