7 лучших социально-театральных проектов Петербурга
В Петербурге свершилась социальная революция: один за другим в городе появляются проекты, в которых этика первична и определяет эстетику. Инклюзивные спектакли и постановки-реабилитации, гуманистические докудрамы и стрит-арт-перформансы — кто за ними стоит и какие точно стоит увидеть, читайте в нашем гиде. «НеПРИКАСАЕМЫЕ» и «Облачный театр» Лауреат «Золотой маски» и номинант премии «ТОП 50. Самые знаменитые люди Петербурга» Михаил Патласов за несколько лет стал чуть ли не главным адептом документального театра в городе. Он поставил драму «Антитела» об убийстве антифашиста Тимура Качаравы в центре Петербурга и разглядел в приключенческом роуд-трипе «Чук и Гек» тему репрессий, добавив в него свидетельства жертв 1937 года. Он же одним из первых в Петербурге обратился к инклюзии, рассказав истории бездомных в спектакле «НеПРИКАСАЕМЫЕ»: реальные обитатели ночлежек выходят на сцену вместе с актерами, окончательно стирая грань между театром и жизнью. Арт-терапия становится актом искусства, а реабилитация происходит на глазах у зрителей. По сходным принципам построен и его проект о поисках идентичности «Цель визита» — подростки-мигранты выносили на сцену то, что обычно остается в кабинетах психологов: травматичный опыт от столкновения с полицией, ксенофобию и тотальную отчужденность. В новом сезоне проект продолжается с новыми участниками, в том числе экс-осужденными, и названием — «Облачный театр» (следить за ним можно в одноименной группе во «ВКонтакте»). В ноябре их спектакль покажут на Культурном форуме в Петербурге. Михаил Патласов: Самый неповторимый опыт — реально пережитое человеком. Мне интересны болезненные вещи, потому что через спектакли я от них тоже освобождаюсь. И понимаю, что дальше будет легче. Сейчас я сильно увлечен инклюзивным театром. Ведь как обычно получается: режиссер, актеры, костюмеры, готовясь к спектаклю, прокачивают себя. А зритель — нет. Максимум — он может распознать что-то из увиденного.Но зрителя надо вовлекать: художник должен делиться умением творить и свободой». «Театр. На вынос» Один из самых радикальных петербургских проектов славится перформансами на грани с уличными акциями. По легенде, идея создать театр акционизма возникла у режиссера Алексея Ершова, когда ему сломали челюсть: он месяц не мог говорить и понял, как на самом деле узок круг его общения. Придумывать спектакли ему помогает «человек-метамодерн» (самоопределение) Данил Вачегин. Их герои — обитатели улиц, акция может возникнуть в любом месте, а участие в ней бесплатное. Открытость сочетается с конспирацией: если вы собираетесь посмотреть перформанс, адрес узнаете в соцсетях театра в последний момент (https://vk.com/teatr_navynos), но и на месте легко можете потеряться. Потому что действие будет происходить, например, в машине, как в «Зеленоглазом такси». Повезет — поболтаете с героем-водителем или режиссером, нет — высадят за поворотом без объяснений. Социальности в привычном смысле здесь нет, зато есть радикальная гуманизация театра и повсеместное равенство. Герои, как стаканчики для кофе навынос, одноразовые, зато у них есть те самые 15 минут (или даже один день) славы. Сейчас команда готовит мюзикл о насилии Abuse Opera — в течение года они задавали разным людям вопрос: «За что бьют в России?» И параллельно развлекается вбросами в СМИ: это они придумали древнего носорога Йосю, который якобы умер на Васильевском острове и мешает строительству театра. Алексей Ершов: Одна из главных задач — сократить дистанцию между незнакомыми людьми, которая особенно заметна в большом городе, и раскрыть заново знакомое пространство. Нам близка идея, что театр может быть везде и со всеми. Мы практикуем ненасильственное вовлечение, в котором режиссер задает обстоятельства, а зритель должен, но не принужден в них находиться. Важно, что наши акции и спектакли не повторяются и каждый раз создается новый». «Тридцать шесть драматических ситуаций» В совместном проекте Небольшого драматического театра (http://nebdt.ru/) и «Антон тут рядом» на сцену выходят и студенты центра абилитации людей с аутизмом, и профессиональные актеры. Спектакль режиссера Веры Поповой и драматурга Аси Волошиной состоит из бесконечных разговоров за накрытым к чаю столом. Кто-то показывает письма своих родных и рассказывает о них, кто-то рассуждает о любви, кто-то звонит родителям. На сцене даже бытовые мелочи перестают быть просто словами. Вера Попова: Это самый сложный и интересный спектакль в моей жизни. Мы с командой долго не знали, что это будет, и мучились с выбором материала. В какой-то момент я даже перестала верить, что может что-то получиться. Мне сложно оценивать постановку с художественной точки зрения, но точно могу сказать: это был бесценный профессиональный — и главное — человеческий опыт для меня, актеров и, надеюсь, для студентов». Teatro Di Capua В камерных постановках Teatro Di Capua (http://www.teatrodicapua.com/) исторические исследования драматурга и актрисы Илоны Маркаровой обретают сценическую форму усилиями режиссера Джулиано Ди Капуа. «Жизнь за царя» базировалась на письмах, судебных речах и мемуарах радикалов-цареубийц из партии «Народная воля». В спектакле о церковном расколе «Слово и дело» использовались челобитные XVII века. Даже в получившей Гран-при Премии Курехина панк-опере «Медея. Эпизоды», мифе о колхидской волшебнице, усматривались вполне документальные аллюзии на отношения Грузии и России. В апреле Teatro Di Capua отметила десятилетний юбилей ретроспективой всех ключевых постановок на сцене Эрарты, а в конце мая покажет премьеру — спектакль, вновь вдохновленный реальностью: историю женщины, прятавшейся в подвале во время вооруженного конфликта. Илона Маркарова: Для меня погружение в информацию, которой я раньше не владела, — необходимая часть исследования. Новая постановка носит рабочее название „Вавилонская библиотека“ и основана на интервью журналиста Вадима Речкалова. В ее канву также будут вплетаться литературные отрывки — например, тексты из „Жизни и судьбы“ Василия Гроссмана. Глобально — спектакль против геноцида и национализма в любом его проявлении. Мне кажется, что социальный театр — он как раз об этом и должен быть». «Квартира» Пожалуй, именно Борис Павлович, номинант премии «ТОП 50. Самые знаменитые люди Петербурга» этого года, легитимировал социальный театр в России. Его постановка «Язык птиц» в БДТ, в которой актеры театра играют вместе со студентами центра «Антон тут рядом», стала настоящим прорывом. Оказалось, что граница между «Я» и «Другой» иллюзорна, а для осознания этого нужна просто встреча с тем, кто не похож на тебя. Чтобы свидания происходили чаще, режиссер превратил экс-коммуналку на Мойке, 40, в театральное пространство. Так появился проект «Квартира» — «утопия в отдельно взятом помещении» по образу и подобию хармсовского объединения ОБЭРИУ (http://amfoundation.ru/kvartira). Здесь регулярно проходят 6+ постановки «Недетские разговоры» и взрослая версия «Разговоры». Актеры и студенты «Антон тут рядом», продолжая традицию обэриутских квартирников, предлагают спеть с ними хором, погадать на антикварных книгах, порассуждать, что находится в центре Земли, или просто — выпить чаю. Борис Павлович: Я все время задаюсь вопросом: насколько своим творчеством обогрел Вселенную и есть ли вообще ценность у исключительно художественного жеста. По-моему, дать человеку с аутизмом возможность высказаться (потому что у многих из них просто нет круга общения) — гораздо важнее, чем создать артефакт искусства». «Зеркало» Режиссер Дмитрий Крестьянкин поставил в Социально-художественном театре (http://sht.spb.ru/) спектакль с участием подростков из приюта «Жизнь». Герои «Зеркала» стоят за стеклянной ширмой (она, конечно, метафора), рассказывая важные мелочи о себе: люблю это (семью, театр, футбол), ненавижу то (икать, мороз, кожаные штаны). Кто из них при этом живет в детском доме, станет ясно лишь в конце, что важно драматургически. Крестьянкин перемешивает участников, чтобы показать: мы все состоим из своих воспоминаний, а их окраска не зависит от внешних обстоятельств. Дмитрий Крестьянкин: В постановке важна ее горизонтальность. На одной сцене работают и профессиональные артисты, и дети из приюта „Жизнь“, и их друзья, никак с ним не связанные, и люди без актерского образования, и сам режиссер. Все это перестает быть значимым в контексте спектакля. Это история не про приют или его отсутствие, а попытка понять себя сегодняшнего, через осмысление прошлого и планов, устремленных в будущее». «Упсала-Цирк» В 2000 году выпускница режиссерского факультета Лариса Афанасьева познакомилась с немецкой студенткой Астрид Шорн, которая мечтала сделать театр для беспризорников. Совместными усилиями они придумали «цирк для хулиганов» (http://upsalacircus.ru/) — проект для детей из групп социального риска. Первых артистов искали прямо на улицах, вокзалах и чердаках. По ходу появилось название — омофон шведского города — производное от звука неудач «упс» и распевного «ла». Сейчас у цирка есть своя постоянная резиденция на Свердловской набережной, гастроли по всему миру, десятки спектаклей, от «Эффекта пинг-понгового шарика», новогоднего карнавала «Зайчество» до «Я — Басе» (лауреат «Золотой маски»), и ворох международных наград, от эдинбургского фестиваля Fringe до немецкого Grenzenlos Kultur Mainz. А еще у проекта появилось отделение для особенных детей «Пакитан» Лариса Афанасьева: Ребята приходят к нам гопниками, а мы делаем из них хулиганов в хорошем смысле этого слова. На посвящении в артисты „Упсала-цирка“ им вручают ксиву „цирковой хулиган“ — с их фотографией и моей подписью. Если кто-то начнет пить, курить — можем удостоверение забрать. Еще мы вручаем премию „Золотая рогатка“ самым крутым хулиганам, которые не боятся делать то, что им нравится, и меняют мир к лучшему». Текст: Тата Боева, Елена Анисимова
