Ирония, инновации и сараи: Чему были посвящены российские проекты на архитектурной биеннале в Венеции 2010-х
«Всё самое интересное рано или поздно оказывается в Венеции», — написал культуролог Александр Кальгаев, объясняя, зачем ехать на архитектурную биеннале, даже не будучи архитектором. Как и любая другая биеннале, она чем-то напоминает спид-дейтинг и аттракцион из хитро придуманных павильонов разных стран, объединённых одной темой. В этом году кураторы, соосновательницы ирландского бюро Grafton Architects Ивонн Фаррелл и Шелли Макнамара, призывали участников привезти в Венецию собственное видение «свободного пространства». Российский павильон, который откроется 26 мая, носит название «Железнодорожная станция» — с залами ожидания, камерами хранения, депо и бесконечностью рефлексий на тему российских железных дорог. Strelka Magazine решил напомнить о том, как выглядели предыдущие проекты России последних лет. «Фабрика Россия», 2010 Россия начала участвовать в венецианской биеннале с самой первой выставки в 1895 году. Первый постоянный русский павильон открылся только в 1914-м. По приглашению великой герцогини Марии Павловны и по совместительству президента Императорской Академии художеств архитектор Алексей Щусев создал проект в неорусском стиле. Как и задумывалось, павильон-терем Щусева, с одной стороны, обозначал идентичность страны на мировой сцене, c другой — был воплощением современных образов. С тех пор туда привозят большинство российских экспозиций. В 2010-м в только что отреставрированном заново павильоне на 12-й биеннале, тема которой звучала как People Meet in Architecture, посетителей встретил проект «Фабрика Россия». Проект курировали Сергей Чобан, Павел Хорошилов и Григорий Ревзин. Идея заключалась в том, чтобы найти нужный приём, реконструируя заброшенные фабрики в маленьких городах и превращая их в своего рода слободу и туристические центры. В качестве примера для реконструкции выбрали город Вышний Волочёк и четыре местные текстильные фабрики. Чобан сделал мастер-план и пригласил для участия четырёх архитекторов: Никиту Явейна, Евгения Герасимова, Сергея Скуратова и Владимира Плоткина. Российский павильон в тот год реконструировали, но первый зал оставили нетронутым специально, с голыми кирпичными стенами и открытыми балками будто в заброшенном фабричном цехе. Внутри показывали кино про Вышний Волочёк режиссёра Дмитрия Веникова, где длинные планы с руинами фабрик и каналов прерывал проносящийся по экрану «Сапсан». Главный зал выглядел как круговая панорама Волочка, мимо которого посетители ходили по деревянным мосткам, пока фотографии отражались в зеркале на полу. В последнем зале располагалась экспозиция с проектами реконструкции фабрик. Чобан отвечал за фабрику «Аэлита», сохранив её производственную функцию и заменив пошив стандартных мужских сорочек производством брендовой одежды. Владимир Плоткин создал минималистский конгресс-холл для старой фабрики Рябушинских. Проект Скуратова Григорий Ревзин назвал самым модным. Тот укрыл центральный театр Вышнего Волочка травяной кровлей, как тогда было принято во всех экологически ориентированных проектах европейских звёзд. «Сколково», 2012 Спустя два года стены и купол русского павильона были полностью выложены из мозаики QR-кодов. На входе раздавали планшеты, через которые, нацелившись на отдельный квадрат, можно было увидеть генплан «Сколкова», жилые здания, лаборатории, сколковский бульвар и результаты недавнего конкурса на жилой квартал Технопарка. Отдельные квадратные панели включались и выключались, иногда загораясь целиком. Геометрический орнамент кода спроектировали архитекторы бюро SPEECH. На первом этаже два зала представляли собой чёрный ящик с прорезанными светящимися отверстиями, через которые можно рассматривать увеличенные линзами фотографии 37 рассекреченных в 1990-е наукоградов. Выставку похвалил основатель Archdaily.com Давид Басульто, а Dezeen включил экспозицию России в топ-5 лучших павильонов биеннале. В то же время критик британской газеты The Guardian Стив Роуз назвал проект «бодрящим зарядом оп-арта, граничащим с вульгарностью». Так или иначе, павильон в итоге получил special mention, то есть специальную премию архитектурной биеннале, с формулировкой «за диалектический подход к российскому прошлому, настоящему и будущему». Fair Enough, 2014 В 2014 году куратор биеннале Рем Колхас задал для всех национальных павильонов тему «Усваивая современность» (Absorbing Modernity). Идея заключалась в том, чтобы посмотреть на модернизм как на тотальный конструктор с универсальным кодом и типовыми элементами, которые приживаются и проживаются в каждой стране по-своему. Экспозиция из России в том году получила ещё одну специальную премию. В этот раз за «демонстрацию современного языка коммерциализации архитектуры». Проект Fair Enough оказался самым ироничным высказыванием на тему постулатов модернизма. Выставка выглядела как большая торговая ярмарка «Экспо», где выставлялись на продажу 20 важнейших идей русской архитектурной мысли за последние сто лет. Проект подготовила команда «Стрелки» во главе с Антоном Калгаевым, Бренданом Макгетриком и Дарьей Парамоновой. Внутри павильона девушки в ярких розовых пилотках за информационными стойками и архитектурные критики в роли менеджеров по продажам рассказывали на языке позднего капитализма, насколько концепты Лисицкого, Чернихова, блочного строительства и циркуляции всё ещё актуальны и рентабельны. Круглые конструктивистские бани Никольского в виде макета можно было крутить как барабан ток-шоу. На экранах транслировали вирусный рекламный ролик, где идеи и проекты Щусева продают, используя его же цитаты из научных статей. Коммунистические идеи русского авангарда «усваивали современность» в поиске своего потребителя, спонсора и менеджера. V.D.N.H. Urban Phenomenon, 2016 В 2016 году куратором русской экспозиции стали главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов и директор ВДНХ Екатерина Проничева. Торжественный проект V.D.N.H. Urban Phenomenon о главной утопии советского хозяйства начинался с горельефа «Советскому народу, знаменосцу мира — слава!». В зале нижнего этажа стояли подсвеченные белоснежные реплики скульптур ВДНХ: от «Рабочего и колхозницы» до быка с павильона «Мясная промышленность». В центральном круглом зале — слайд-шоу с панорамой парка. В боковом речь шла о будущем: плазмы с говорящими головами современных архитекторов рассказывали о своём представлении перспектив ВДНХ, рядом лежали планшеты со студенческими проектами. В «Кабинете исследователя» стоял огромный стеллаж с практически полным собранием когда-либо вышедших о ВДНХ публикаций, которые отобрал историк выставки Павел Нефедов и оформили в студии ABC Design. Проект вызвал много споров. Чилиец Алехандро Аравена, лауреат Притцкеровской премии, объявил общей темой биеннале «Репортаж с фронта». Каждая страна пыталась обозначить свой фронт, поэтому в соседних от V.D.N.H. павильонах говорили о кризисах, беженцах, дешёвом строительстве. На это Сергей Кузнецов, куратор выставки, отвечал, что «ВДНХ — это социальный проект равенства, которое можно и нужно развивать на её территории». Екатерина Проничева, директор ВДНХ, объясняла: «Мы не про прошлое, мы — про будущее», а Григорий Ревзин говорил: «ВДНХ — главное капище сталинизма. И вы всерьёз считаете, что это не имеет отношения к теме биеннале под названием „Вести с фронта“? Да мы ни разу не отвечали на тему биеннале точнее». В рамках кураторский программы Аравены того же года Александр Бродский построил параллельный основной экспозиции «Приют одинокого шахматиста». Сарай традиционно деревенского вида, с дощечками и, как это обычно и бывает, косой стоял на самом краю у воды на задворках Арсенала. Сквозь отверстие на месте двери можно было посмотреть на каналы, портовые краны и колокольню, сквозь арку — пройти на край набережной. Поверхность сарая обшили потёртым рубероидом и дешёвыми деревянными рейками. У противоположной от воды стены — столик с шахматами — всё накренено под тем же углом, что и дом. На одной из лекций о Венеции Александр Бродский рассказывал: «Почему шахматы — не могу объяснить. Мне просто почему-то казалось это правильным. Потом я старался придумать какую-то концепцию и придумал, что здесь у нас какой-то замкнутый внутренний мир, а там выход в бесконечное пространство. В общем, что-то такое контрастное», в конце добавив: «А Венеция — хороша!» Текст: Юлия Печёнкина
