А Уастырджи-то неправильный: мнения о росписи театра в Цхинвале

ЦХИНВАЛ, 10 мая — Sputnik, Диана Валиева. Неоднозначную реакцию осетинской общественности вызвала роспись в новом здании Государственного драматического театра им. Коста Хетагурова в Цхинвале. По заказу министерства культуры Южной Осетии потолок театра расписывали художники-монументалисты Захар Валиев и Аслан Хетагуров. Мастера изобразили героев Нартовского эпоса, один из которых — Уастырджи — стал предметом споров и обсуждений. Несколько дней назад в Цхинвале состоялась пресс-конференция с художниками, в ходе которой участники высказывали свои мнения по поводу фресок. Обсуждение работ живописцев проходило в очень эмоциональной атмосфере, так как росписи, в большей степени, вызвали у присутствующих негативную реакцию. Против изображения Уастырджи в театре выступил редактор газеты "Республика" Андрей Кочиев, который заметил, что утвержденный эскиз рисунка, отличается от готовой работы. Андрей Кочиев "Махарбек Туганов и Азанбек Джанаев были прекрасными знатоками истории и этнографии. Утвержденный проект с изображением Уастырджи был отображением традиционного образа, под которым стоит подпись семерых членов комиссии. При входе в театр, все герои эпоса легко узнаваемы, и только Уастырджи изображен молодым юношей, больше похожим на Александра Невского", — сказал Кочиев. Своим мнением вокруг сложившейся ситуации со Sputnik поделилась молодая художница Мария Кокойты, осудившая негативную реакцию общественности на работы художников. "Понятно, что судьба театра волнует каждого цхинвальца, и каждый хотел бы внести свою лепту для того, чтобы снова открыть двери этого дворца Мельпомены. Только вот для успеха в этом деле, как оказалось, нам всем не хватает той самой культуры — культуры взаимоотношений, добропорядочности, необходимой для созидания. Мы с легкостью рассуждаем о вопросах, не входящих в нашу компетенцию, пренебрегая и осуждая труд профессионалов. Искусство погибает, когда художнику ставит условия заказчик, когда люди, не имеющие к искусству прямого отношения, указывают и поучают его. А можно ли назвать культурным общество, где искусство мертво?", — считает она. Уастырджи Кокойты также добавила, что с художественной точки зрения, в воплощении мифологического образа не может быть никаких ограничений, кроме соответствия мифологическому сюжету. "Представленный в нашем театре образ Уастырджи авторства Захара Валиева и Аслана Хетагурова не идет вразрез с образом, описанным в Нартовском эпосе, а значит, никаких "ошибок" в нем быть не может. Никакого канона в изображении мифологических персонажей нет. Вопросы этнографического характера могут критиковать и оценивать только профессионалы. Именно профессионалы своего дела помогали и поддерживали художников на протяжении всего периода работы над сводом театра", — добавила художница. Одним из авторов росписей Захар Валиев рассказал Sputnik о том, как создавался образ Уастырджи, изображенный на потолке Госдрамеатра, и об отношении художников к негативной реакции юго-осетинской общественности. Валиев отметил, что при создании работы учитывалось множество факторов, на основании которых был определен окончательный образ Уастырджи. "В работе такого уровня и масштаба, важно учитывать множество факторов, вплоть до сегодняшнего психологического и политического положения нашего многострадального народа. Мы это, безусловно, приняли во внимание и решили сделать более позитивную работу, чтобы глядя на нее, чувствовалась защита небожителей, уверенность в том, что они опекают нас — вот что мы хотели вложить в работы. А в ответ получили совершенно необоснованные претензии о том, почему у Уастырджи нет бороды", — говорит он. Он отметил, что пресс-конференция в Цхинвале прошла в очень неприятном ключе — пренебрежительное отношение к работам и их снисходительное обсуждение создавало атмосферу судебного разбирательства, на котором художники ощущали себя подсудимыми. "Честно говоря, мы не ожидали такого шквала обвинений. Мы понимаем, конечно, что большинство привыкло к интерпретации Туганова, к примеру, но ведь он тоже был художником, и его видение — это такая же художественная интерпретация мифологического героя, к которой мы просто привыкли", — добавил художник. Он рассказал, что в передаче образа Уастырджи был взял сарматский период в истории осетин, документально обоснованный и утвержденный. "Мы максимально достоверно изобразили одежду того периода, в том числе и красные чувяки, которые вызвали отдельные обсуждения и даже стали поводом для шуток и неприличных ассоциаций", — отметил Валиев. На вопрос об утвержденном эскизе проекта, он ответил, что эскиз был утвержден в качестве основной концепции и понимания того, в каком направлении необходимо двигаться. "Только полгода мы ездили в Южную Осетию для того, чтобы показывать эскизы, которые мы с каждым разом старались усовершенствовать по ходу сбора материала, и, в конечном итоге, у нас получилось семь разных вариаций. За время нашей работы приходили разные люди, смотрели на то, что получается, и никаких вопросов не возникало. Если бы в процессе сказали, что людям не нравится, и они просят сделать иначе, мы бы пошли на уступки, но лишь сейчас, когда это уже невозможно снять, начались споры", — говорит он. Валиев продолжает, что, как художники, они старались изобразить Уастырджи, соответствующего атмосфере театра и искусства. "Это театр, и здесь не должно ничего довлеть на зрителя, поэтому все сделано в таких легких и светлых цветах. Это ведь не храм или дзуар, в котором создается определенная атмосфера — это театр, и чувства должны быть немного иные, поэтому изобразительный момент должен соответствовать месту. Исходя из таких аргументов, мы и решили подойти к вопросу таким образом", — сказал художник. Он подчеркнул, что художники старались выполнить работу на высоком уровне, выдерживающую любую профессиональную критику. "Мы подходили к этому вопросу очень взвешено и всегда рассуждали исходя из понятий всех законов живописи и композиции — это легко уловимо профессиональным взглядом. Вместе с этим, старались исполнить все завуалировано и передать естественным образом, чтобы теория не бросалась в глаза зрителю и не отвлекала от целостной композиции и энергетики, которые эти работы излучают", — добавил Валиев. В заключение художник сказал, что в конце пресс-конференции, проходящей в Цхинвале, выступающие начали клонить к тому, что в "неверной" интерпретации нартовского героя виноваты не столько художники, сколько те, кто им поручил эту работу. "Мне показалось, что в конце разговора участники конференции начали клонить к тому, что художники все-таки молодцы, а виноваты те, кто нам это поручил. На это я могу только сказать, что все, кто принимал участие в работе над росписями, очень интеллигентные и порядочные люди, и обвинения в их адрес оскорбительны", — заключил Валиев.