«Дэйтон Данс Компани»: светлая история темных танцев

«В кафе человек заказывает два шарика мороженого: шоколадный и ванильный. И всегда шоколадный кладут вниз, а ванильный – наверх», – уверенно говорил с трибуны чемпион мира по боксу и общественный деятель Мохаммед Али. Он высмеивал расизм, выступал против неравенства прав граждан Соединенных Штатов Америки. Тогда – в 1968 году – не только США, но и другие страны охватила нестерпимая жажда перемен. Кажется, все социальные слои общества были недовольны условиями жизни. Демонстрации, массовые беспорядки, забастовки, национально-освободительная революция. На фоне этих событий рождение очередной танцевальной труппы кажется сущим пустяком, экспериментом, вряд ли заслуживавшим пристального внимания. Из каких соображений чернокожая танцовщица, педагог и хореограф Джеральдин Бланден выбрала этот период нестабильности для создания своего коллектива? Вероятно, она хотела добиться равенства между людьми с разным цветом кожи и в танцевальном мире. Как сильно повлияли общественно-политические события на выбор направлений и тематик для танцевальных постановок? Очевидно, повлияли в достаточной степени. Люди, которых принято называть творческими, вдохновляются тем, что происходит здесь и сейчас, в непосредственной близости. Бывают исключения, но абсолютной уверенности в том, что ансамбль современного танца «Дэйтон Данс Компани» (Dayton Contemporary Dance Company, DCDС) мог появиться в другое – более спокойное – время, у меня почему-то нет. Как вы уже догадались, труппа была основана в городе Дэйтон, штат Огайо. В 2018 году ансамбль отмечает полувековой юбилей. Время показало, что эксперимент Джеральдин Бланден – лауреата стипендии Мак-Артура – оказался успешным. DCDC по сей день остаются верны традициям: афроамериканское начало, как и прежде, является основой их танца, а музыкальное сопровождение непременно снабжено четким зажигательным ритмом. Белокожих артистов труппы можно сосчитать по пальцам одной руки – они в явном меньшинстве, что объяснимо. Права у людей должны быть равны, но у каждой расы есть свои характерные черты, свой темперамент. В одном интервью артист труппы – белый танцовщик Роберт Пулидо – признался: «Мне приходится постоянно себя подстегивать, чтобы быть на одной волне с коллегами-афроамериканцами и сохранять нужный градус танца». За пятьдесят лет труппа получила мировое признание и обрела поддержку различных фондов и танцевальных фестивалей. Артисты DCDC гастролировали не только по США, они выступали в Канаде, Франции, Германии, Польше, Китае и Южной Корее. В конце мая танцовщики впервые приехали в столицу Урала, чтобы на сцене Екатеринбургского театра оперы и балета представить свои лучшие миниатюры. «Четыре постановки – «Отринь свои страхи», «Радуга за спиной», «Американская мозаика» и «Я знаю это…» – не объединены общей идеей. Мы привезли в Россию эти номера, потому что они прекрасно показывают работу всего ансамбля. Демонстрируют то, что является сильной стороной труппы. Наш стиль – это микс из разных танцевальных направлений. Но главное в нашем танце — не движения, а энергия, которая идет от души к душе», – сказала художественный руководитель труппы Дебби Бланден-Диггс. Уж она-то, как никто, знает особенности коллектива. Дебби Бланден-Диггс – дочь основательницы труппы – пришла в ансамбль современного танца в возрасте 12 лет, а в 17 уже делала первые шаги в качестве хореографа. На вопрос о причинах успеха и творческого долголетия труппы худрук ничего конкретного не ответила, сказала лишь: «Пятьдесят лет мы пробираемся через все трудности и не позволяем препятствиям нас остановить». Звучала эта фраза эффектно и весьма духоподъемно. Создать из хореографических миниатюр общий сюжет, действительно, не получилось. Единственное, что объединяло постановки — тема стремления к желанной свободе: будь то свобода от расового гнета или преодоление собственных страхов, выход за рамки, навязанные обществом. Озабоченность проблемой равенства гражданских прав нам явно и неприкрыто продемонстрировали в миниатюре Кристел Мичелл «Американская мозаика». Артисты танцевали под музыку Дюка Эллингтона, созданную в честь Мартина Лютера Кинга-младшего. И одновременно с хореографическими зарисовками публика лицезрела фотографии из жизни борца за права чернокожих. Не знаю, как вы, а я такие приемы «в лоб» не очень приветствую. Номер «Радуга за спиной», поставленный в 1959 году Дональдом МакКейлом, в этом смысле смотрелся более выигрышно и убедительно. Трагическая история о группе скованных одной цепью каторжников, которые работают на износ и видят спасение лишь в воспоминании о женщине — возлюбленной, матери, жене, – была понятна всем: даже тем, кто не приобрел программку или не понимал слова в музыкальном сопровождении. Танцовщик труппы Майкл Грин в беседе с журналистами высказал мнение, что танец способен донести основную идею этого номера до любого человека, вне зависимости от цвета кожи или культуры, которой он принадлежит. Его коллега – танцовщица Куэриан Блэр – также заметила, что движения и чувства говорят на всех языках сразу, и совершенно не обязательно знать английский, чтобы понять этот рассказ. Придя на выступление труппы DCDC, я чувствовала себя зрителем, который уже знает, что его ждет. За неделю до приезда американского коллектива начала просматривать видеозаписи различных постановок из репертуара труппы, репортажи телеканалов, читала отзывы зрителей и критиков. Но, практика показала, что иногда лучше смотреть спектакль «с чистого листа». Дать возможность впечатлению быть максимально объективным и собственным. В данной ситуации набор чужих мыслей оказался врагом для восприятия. Я уже настроилась на волну экзальтации, хотела видеть энергетичный танец, подобный электрическому разряду. Танец, который захватит и унесет в океан афроамериканской культуры. Не случилось. По факту, «вода» поднялась не выше пояса. Физические данные и возможности танцовщиков вопросов не вызывали. По словам Дебби Бланден-Диггс, у всех артистов труппы за спиной классическая балетная подготовка. Но периодически складывалось впечатление, что сама хореография большинства номеров просто не позволяла солистам раскрыться в полной мере. Да, они выразительны и прекрасно сложены, их порывы естественны и самобытны, но в этом танце мне все время чего-то не хватало. Обещанной энергетики или более изощренных «танцевальных оборотов»? Хореография казалась несколько выцветшей – такой, какой бывает старая фотография. И первые три миниатюры я наблюдала, находясь в несокрушимом душевном равновесии. Американский коллектив использовал в качестве аккомпанемента композиции различных музыкальных направлений, в том числе и джазовые. А джаз – это не всегда, но часто – импровизация. Я сидела в зале, ждала на сцене чудесных метаморфоз и вспоминала слова танцовщицы Куэриан Блэр: «Иногда хореограф выделяет определенную часть танца для импровизации. Но, в остальном, все шаги расписаны. Тем не менее, в хореографию всегда нужно приносить свою индивидуальную художественную составляющую». Эти танцовщики вроде бы всем сердцем стремятся к свободе, так почему бы не обрести истинную, окрыляющую свободу танцевальной импровизации? Сухой американский модерн – танец на любителя, для вполне определенной аудитории. И когда я смирилась с мыслью, что сегодня ожидания превзошли действительность, артисты показали постановку Рэя Мерсе «Я знаю это…». Наконец-то танец взбодрил и заставил смотреть на сцену во все глаза. Теперь я действительно чувствовала напор и сверхточность перемещений. Артисты танцевали так, будто собирали осколки разбитого стекла: каждое движение было выверено. Вот он – контемпорари-дэнс, который я люблю. Когда солисты «Дэйтон Данс Компани» вышли на поклон, я, кажется, уже была довольна. Видеть живой танец истинно-американской труппы для многих – удача, для остальных – просто опыт. Опыт, который всегда позитивен и чему-нибудь учит. Если у вас не получилось прийти в Екатеринбургский театр оперы и балета, отрывки постановок можно найти на официальном канале труппы. Надеюсь, вам понравится! автор фото: Ольга Керелюк