Актриса Екатерина Зубарева: "А играть-то мне до жути хотелось"

Неоднократный победитель конкурса режиссерских заявок, актриса "Дилижанса" Екатерина Зубарева в этом сезоне выпустила премьеру по итогам одного из прошлых фестивалей — лирическую клоунаду "Вверх кармашками". В интервью Волга Ньюс Екатерина рассказала, почему продолжает ставить, хотя любит играть. "Никто не сделает так, как видишь сама" — Спектакль "Вверх кармашками" появился после того, как из-за проблем с авторскими правами вам не удалось выпустить другую премьеру. Это, наверное, ужасно обидно, когда снимают готовый спектакль? — На самом деле "Питер обыкновенный" выходил не совсем так, как мне хотелось бы, но, конечно, было очень жаль. Я бы предпочла его выпустить, а клоунаду могла поставить и на какую-нибудь другую историю. Мне очень нравится книга Джуди Блум, эти классные персонажи и американские истории. — А клоунада родилась из необходимости что-то сделать вместо "Питера"? — Клоунаду мы начали пробовать еще раньше. В начале позапрошлого сезона я, Петя и Дима Кошелев втроем делали клоунский спектакль. У нас не было сюжета, просто этюды — брат, сестра и какое-то нечто… Но без литературной основы все рассыпалось. Когда перед фестивалем "Премьера одной репетиции" я решила выпустить этот эскиз, то уже была беременной, а играть-то мне до жути хотелось. Я сначала собиралась играть младшего, придумала, что у него будет такой "кокон", чтобы ничего не было заметно, но скоро поняла, что все, не могу двигаться. Решила, что буду мамой, стала репетировать — поняла, что уже ничего не могу, и в итоге собрала такой состав, какой вы увидели на премьере. — Мало кто из режиссеров играет во всех своих спектаклях, как вы. — На самом деле мне очень тяжело ставить, морально это адская мука. Но очень хочется, чтобы появился спектакль, и хочется в нем сыграть. Иногда ведь никто не сделает так, как видишь сама. — Это трудно — одновременно и со стороны смотреть и быть внутри? — Я мучаю актеров, заставляю их "проходить" спектакль за меня. Я наглый режиссер. Результат, конечно, от этого страдает. То есть я прекрасно понимаю, что если бы была совсем "со стороны", вышло бы лучше. В этой премьере у меня маленькие роли, поэтому практически весь спектакль отсматривала. "Больше никогда в жизни!" — Вы же в "Дилижансе" с детства. А как, вообще, появилась мысль о театре? Наверняка семья не имела к нему никакого отношения? — Да, родители у меня работают на заводе. В детстве я банально мечтала стать актрисой, как многие девочки. Мечтала-мечтала, и в 10 классе мама сказала, что есть такая театральная студия при "Дилижансе". До этого я ходила со школой в "Колесо", но театр все равно оставался чем-то непонятным. Понемногу начала понимать уже в этой студии, в которую ходила два года. Поняла, что это тяжело и совсем не так, как мне представлялось. В школе я участвовала во всяких сценках, была такая затейница, мне казалось, что я талантливая, яркая, а когда пришла в студию, оказалось, что прямо последний человек. Я, вообще, долго шла к нормальному актерскому уровню. Наверное, когда Виктор Валентинович (худрук театра "Дилижанс" Виктор Мартынов — К.А.) меня взял в "Гримерную", в "Маленькие трагедии", тогда начался рост. Я смотрю на молодых актрис — они уже с 20 лет очень хорошо играют. А я нет. У меня и возможности не было, в старом здании у нас была, наверное, одна премьера в год, и еще не факт, что в нее возьмут, а если возьмут, то в массовку — сложно было развиваться. — Поступили вы, несмотря на любовь к актерской профессии, на режиссерский. — Тоже совсем не хотелось, поступила только потому, что были бюджетные места, а на актерском не было. — То есть жизнь вас с самого начала всячески вынуждала быть режиссером? — Да-да, я думала: отучусь, но буду актрисой. Потом пришлось ставить дипломный спектакль, он у меня был по пьесе Николая Коляды "Картина". Мы его репетировали практически два сезона, играли Костя Федосеев, Аня Митрофанова, Миша Каргопольцев. Показали один раз, спектакль хороший получился, предлагали даже взять в репертуар, но Татьяна Александровна Вдовиченко, наш первый худрук, сказала, что это не наш автор. Я так настрадалась, пока его ставила, что подумала: ну все, диплом сдала, больше никогда в жизни, никакой режиссуры! А через годик Татьяна Александровна дала мне ставить игровые программы. И совсем закрутилось все с "Премьеры одной репетиции". Как только Виктор Валентинович придумал фестиваль, конечно, все захотели ставить. Сначала сами играли, а бедный худрук все за нас ставил. Наверное, года три. А потом все-таки научились режиссерски подходить. — Удовольствие от режиссуры пришло на "Премьере одной репетиции"? — Я же еще студию вела пять лет. Вот там тоже пришлось заниматься режиссерской работой. И там я получала удовольствие от процесса, потому что у меня не было актерских амбиций. Актер получает на сцене кайф. А если бы я поставила спектакль и осталась сидеть в зале — да мне бы плакать хотелось! Наверное, есть режиссеры, которым нравится ставить, но я этого не понимаю. "Современная драматургия на носу" — "Превращение" по Кафке — ваш первый спектакль в репертуаре? — Нет, было еще два, тоже фестивальных — "Венский стул" Коляды и "Чудная баба" Нины Садур. Но практически все там простроил Виктор Мартынов. А вот про "Превращение" уже можно сказать, что я постаралась, хотя худрук тоже руку приложил — нашел этот безэмоциональный способ существования. Наверное, с "Плахи" начинается уже моя самостоятельная режиссура. — Я видела три ваших работы — каждый раз вы очень дотошно осваиваете выбранный стиль и жанр. В "Плахе", например, это эпос манасчи и этника вообще. — После того как выбрали манасчи, уже никуда не деться было, пришлось погружаться. Следующая работа будет по современной драматургии, не знаю пока, во что буду погружаться там. — А текст выбран уже? — Да, "Ганди молчал по субботам" Анастасии Букреевой. Планируем играть возле эскалатора в торговом центре "Капитал". В этом году все спектакли играем на общественных площадках: в школе, на пляже, в автобусе… — Я видела зрителей, которые после вашей "Плахи" были обижены за Айтматова — за то, что вы взяли только одну линию, написали свой текст. У вас, как я понимаю, нет пиетета перед автором? — Мы не трогали текст Айтматова. А тот текст, который придумал Петя — это рассказ "от себя", только в стихах. Просто к этому рассказу мы добавили фрагменты из книги. Я очень люблю Айтматова, мне почему-то кажется, что он с нами заодно. — В планах нет освоения нового жанра? После клоунады, ситкома, народного эпоса… — Нет. Только современная драматургия на носу. А так — если меня будут занимать как актрису, может быть, и ставить-то будет некогда. А нет, есть! Хочу поставить пластический спектакль, но уже не детский, а взрослый. — По дороге в Тольятти читала интервью с вашим супругом, актером Петром Зубаревым, очень смеялась. Вы в жизни очень театральная семья? — Смотря с кем сравнивать. Но детей в театр водим часто. И дома у нас нет табу на разговоры о театре, продолжаем обсуждать, ругаемся… — А есть театральная мечта? Петр вот мечтает о театре на колесах для всей семьи. — Я бы хотела со спектаклем "Вверх кармашками" съездить на гастроли за границу. Он же без слов. Хотя я понимаю, конечно, что этот жанр в других странах развит гораздо лучше, чем у нас.