Роберт Стуруа: Театр – трудное и святое место
Художественному руководителю Театра имени Шота Руставели Роберту Стуруа исполняется 80 лет. В эксклюзивном интервью корреспонденту телеканала «МИР» Михаилу Робакидзе юбиляр рассказал, как отмечает круглую дату, вспомнил начало своего творческого пути и раскрыл секреты нового спектакля. - 80 лет – круглая дата. Наверное, очень много друзей съехалось в Тбилиси, коллег, режиссеров, актеров. О тбилисских почитателях вашего творчества я уже не говорю, потому что все празднуют день рождения любимого Робико. Как отмечаете юбилей? Роберт Стуруа: Очень просто. Мы в два часа дня показываем мой новый спектакль, который показали зрителю пять или шесть раз, и после того, как закончится спектакль, будем сидеть за столом со своими друзьями, родственниками. И все. - Роберт Робертович, о застолье я у вас обязательно спрошу. Хочу поблагодарить за ту честь, которую вы нам оказали – мы оказались на сцене Театра имени Руставели, что очень волнительно. Когда вы вступили на эту сцену, помните? Какие тогда испытали эмоции? Роберт Стуруа: Тогда я был студентом. Мы работали на сцене, и тогда, должен сказать, это не трогало так сильно, как сейчас. Мой отец, художник, тоже здесь работал, проходил практику и водил меня сюда. И я 12-летним уже был на сцене… А когда ставил свой первый спектакль, понял, что имею дело с действительно очень трудным и святым местом. - Но ваша первая театральная практика была еще в школе. Вы сыграли чернокожего героя. Роберт Стуруа: Да, это Отар Иоселиани, замечательный кинорежиссер, ставил пьесу «Снежок». Мне дали роль чернокожего. Там было о расизме, о том, что в американских школах преследуют негров. - Может быть, поэтому у вас страсть к «Отелло»? Роберт Стуруа: У меня нет страсти к «Отелло» (смеется). Я не очень люблю эту пьесу. Это замечательная пьеса, но я лично отношусь к ней с некоторым сомнением. Я люблю другие пьесы Шекспира. - …Которые стали культовыми в вашем исполнении и ваших постановках. Вокруг нас на сцене много обезличенных манекенов. Это дань сегодняшнему дню, когда в обществе появилось много людей без своего «я»? Роберт Стуруа: Что-то в этом смысле есть. И об этом как раз мой новый спектакль. Там два основных героя – ведущий и девушка. Все происходит на фоне современной жизни, и эти манекены как бы олицетворяют современных людей – молчаливое большинство, скажем так. - Самое опасное. Роберт Стуруа: Да, самое опасное. - Как относились дома к началу вашей режиссерской карьеры? Смотрели как на начало чего-то очень большого и великого, или, наоборот, было спокойное отношение – я имею в виду родителей. Роберт Стуруа: Знаете, я хотел быть кинорежиссером. В то время театр не был таким значительным для меня. Он был все-таки фальшивым, романтичным… В это время переживало подъем советское киноискусство. Французская новая волна, итальянский неореализм – Феллини. Но меня родители не отпустили в Москву, я был мал для столицы нашей Родины, и остался здесь. И не жалею. Они иронично относились ко мне – даже когда я ставил неплохие спектакли. Видимо, не очень верили в меня. И в то же время я благодарен им за то, что они воспитали во мне некоторое критическое отношение к самому себе. Все мои спектакли я критикую больше, чем критики. - Что касается постоянного обновления театра – вы не раз отмечали, что есть цикл, каждые 15 лет театр обновляется. Золотой период грузинского театра – 1970 годы, потом уже 1990-е, когда люди стали ходить на ваши постсоветские спектакли, несмотря на энергокризис, гражданские войны. И вот сейчас пришли новые актеры. Что о них можно сказать? Как вы их находите, подбираете? Ведь ежегодно театральный институт много людей выпускает, но попасть к Роберту Стуруа удается только единицам. Роберт Стуруа: Это очень сложная вещь. Здесь играет роль и интуиция... Вот сейчас в этом спектакле играет главную роль только что окончивший молодой актер. Оказалось, что он очень талантливый, и мне всегда приятно иметь дело с молодыми, которые приносят то, что я уже не могу знать, потому что у меня связь с временем – через своих внуков, но этого недостаточно. Мне интересно знать, как изменились взгляды профессионалов. Думаю, как и в Москве, стало очень трудно с педагогами. Потому что старая школа сошла на нет – просто физически не стало великих педагогов, режиссеров. Поэтому они не очень хорошо владеют… Школы нет, я так думаю. - Сцена 21-го века – какой она должна быть? Что играет роль – свет, сами актеры, декорации, инсталляции? Что сейчас в тренде, выражаясь современным языком? Роберт Стуруа: Что мне не нравится – это экраны, крупные планы во всю сцену, использование новейших технологий – лазеров, грандиозных световых эффектов. Мне кажется, что они не очень театральны. Например, «Буря», спектакль, который я поставил в Et Cetera, – там это использовано, но я не возвращаюсь к этому. Мне кажется, что у театра есть намного более поэтичные средства, чем визуальные эффекты. - Этот спектакль – яркий, современный, технологичный. Но, наверное, немного зрителя сбивает? Роберт Стуруа: Там сама пьеса немного фантастическая. - Сцена все время меняет цвет, все летает… Что касается ваших постановок за рубежом, там у вас такие же требования к актерам? Роберт Стуруа: Должен сказать, что все актеры всех театров – это одно государство. И нет разницы, мне кажется, ни в психологии, ни в таланте. Это постоянные величины во всем мире. Поэтому – такие же требования, естественно. Может быть, оттого, что я чужестранец, там я немного более мягок, вежлив. Но я не кричу. И там не кричу. - Какой Роберт Стуруа тамада – как вы сами себя оцениваете? О вас ходят легенды. Роберт Стуруа: Нет, я тамада не очень хороший. - Но вечер, проведенный с Робертом Стуруа за столом, – это больше чем репетиция. Роберт Стуруа: Иногда я бываю тамадой. Вот сейчас был тамадой в театре Et Cetera, неожиданно. Это же тоже искусство – музы прилетели, и я хорошо провел этот вечер. Но обычно я не очень люблю это дело. Ну, говорю какие-то тосты, какие-то мысли за столом. Но чтобы руководит столом… Хватит того, что я ставлю спектакли. Этого достаточно для режиссера. - Большое спасибо за интервью. Надеюсь, что мы еще не раз встретимся, потому что общение с Робертом Стуруа – это всегда заряд позитива и заряд философии.
