Максим Бурко: "Понятие фольклора сегодня сильно дискредитировано"

— С чего у вас начался интерес к этническим флейтам? — В юности я, как и многие, играл на гитаре. Постоянно ездил на Грушинский. Потом у меня появилась пластиковая блок-флейта. Однажды в Петербурге в подземном переходе я увидел ребят, которые играли ирландский фолк. Одним из инструментов была этническая флейта — вистл. Это было так зажигательно… После этого я купил себе блок-флейту и освоил ее. Играл на ней от случая к случаю. Лет шесть назад жена с моей мамой поехали на Кировский рынок. Там свою народную музыку играли индейцы, приехавшие в Самару. У них жена и мама приобрели сувенирную кену. Мне стало интересно: что это за дудка такая? Залез в Интернет и… пропал. Что делают индейцы с этой кеной! Потрясающе! И так этнические флейты стали любовью всей моей жизни. Сначала приобрел этот инструмент через Интернет и начал потихоньку осваивать. А флейта эта вырезана из древесины жакаранды — разновидности палисандра. И тут вдруг выяснилось, что у меня аллергия на это дерево. Снова залез в Интернет. Оказалось, что эти дудки можно делать из пластиковых труб. И я начал свои первые эксперименты, создавая их. Потом приобрел нормальные инструменты — бамбуковые и тростниковые, на которых играю по сей день. Несколько лет играл на эбонитовой кене. — Сложно осваивать эти инструменты? — Очень сложно. Я года полтора добивался, чтобы эбонитовая кена зазвучала. Проблема в том, что в Самаре на кенах до этого никто не играл. До всего приходилось доходить самому. Вот на ирландских вистлах некоторые играют. — Я вижу, у вас большая коллекция этнических флейт — приобретенных и сделанных самостоятельно. Расскажите о них. — Вот это первые мои дудки, которые я сделал из труб. Скандинавская обертоновая флейта — традиционно она делалась из ивы. Вот эту кену я сделал из бамбукового дерева, когда была возможность достать бамбук. А это традиционный русский инструмент — калюка. Тоже обертоновая флейта. По традиции ее вырезали из борщевика. Я же сделал из трубы. А вот этот ирландские инструменты — тин-вистл и лоу-вистл. Знакомый ездил в Ирландию, привез оттуда. — Какие сложности возникали, когда вы создавали свои инструменты? — Проблема в том, что приходилось все постигать на собственном опыте. Прежде чем, что-то получилось, я не знаю, сколько материала перепортил. Начинаешь точить, и вдруг вылезает трещина или какой-то другой дефект. Начинаешь заново — что поделаешь… А параллельно ведь приходилось осваиваешь инструмент. — Видимо, дерево, предназначенное для создания таких инструментов, требует специальной обработки… — Во-первых, его надо хорошенько высушить. После того, как я вырезал дудку, какое-то время варю ее в льняном масле. Потом инструмент опять сохнет. Это называется стабилизацией древесины. Она придает инструменту крепкость и устойчивость к влаге. Меньше вероятности того, что он потрескается. Потом дудку надо ошкурить, а затем периодически смазывать маслом. — А лаком не покрываете? — Нет, не люблю я этого. Не люблю, чтобы инструмент был блестящим. Чем ближе к природе, тем лучше. — Звучание ваших флейт можно услышать на концертах? — У нас есть ансамбль "Velvet Fall". Там четыре музыканта. Помимо этнических флейт — гитара, вокал, барабан и перкуссия. Играем самую разную музыку. Чаще всего — авторские песни, близкие к жанру сказок или фэнтези. С этими песнями выступали и на недавнем Грушинском. А так, на концертах выступаю, когда зовут. Участвую в фольклорных фестивалях, которые проходят время от времени. — Знаю, что в последнее время вы увлеклись волынками… — Ошибочно думают, что на волынках играют только в Шотландии. Эти инструменты есть у многих народов. Были они и в России, но эта традиция у нас утрачена. А у наших соседей волынки существуют до сих пор. У украинцев это коза, у белорусов — дуда. Меня заинтересовали болгарские волынки, о которых я узнал в Интернете. Каба гайда — это инструмент северных горных районов. И тракийская волынка джура гайда из южной Болгарии, с побережья Черного моря. Я прямо-таки "заболел" волынкой. Каба гайда мне снилась два года. И когда появилась возможность куда-то съездить, предложил жене: "Поехали в Болгарию". Пока другие туристы в море купались, я обзванивал мастеров. Там хорошо развита курьерская служба, из любого конца страны привезут все, что нужно. И таким образом я привез из Болгарии два инструмента. Волынки эти очень капризные. Я их переделал по-своему. Поставил новый пищик, заменил меха. У болгар они из овечьей шкуры. У меня — из обычной обувной кожи. Но все мои волынки еще надо доводить до ума, настраивать. Руки пока не доходят. А вообще, создание этих инструментов для меня — огромное удовольствие. До сих помню свое ощущение, когда сделал свою первую волынку из березового черенка лопаты. Вот думаю: четыре дня назад это был черенок лопаты, а теперь — инструмент. Когда деревяшка запела — это же чудо. — Как вы думаете, насколько подготовлена нынешняя публика к восприятию фольклора? — К сожалению, у нас сегодня плохо знают эти традиции. Когда погружаешься в этот мир, видишь, что это целый космос. Но для того чтобы его воспринять, необходима подготовка. Обидно, что кельтские народные мелодии сейчас известны больше, чем русские. Когда говоришь с кем-нибудь о русской народной музыке, обычно отвечают: "Ну, это мы знаем…" Спрашиваю: "А что вы знаете?" Как правило, все ограничивается несколькими песнями — "Ой-мороз-мороз", "Ой, цветет калина…" и все. А между тем, в русском фольклоре таится такая красота… Если бы мы знали весь этот мир, были бы гораздо богаче. Само понятие фольклора сегодня сильно дискредитировано. Даже в оркестрах русских народных инструментов редко увидишь именно такие, исконные инструменты. Традиционная народная музыка совсем по другому темперирована. Она не делится на мажорную и минорную. А оркестры играют или в мажоре, или в миноре. К истинному фольклору это не имеет отношения. Вот народный инструмент, рожок. На нем привыкли играть как на флейте -открывая все дырочки по очереди. А ведь по народной традиции на нем играли с закрытой аппликатурой, и звук получался совсем другой. У меня есть друг — замечательный питерский музыковед и этнограф Василий Иванов. Он-то и убедил меня, что нужно делать эти инструменты под закрытую аппликатуру. Я рад, что моя звукорежиссерская судьба во многом связана с народной музыкой. У меня есть друзья–музыканты из народных коллективов. Например, из фолк-шоу группы "Диво". Благодаря им я открыл для себя многие вещи из фольклора. Например, потрясающие инструменты — тверской рожок, который вырезали из ясеня, и жалейку, курский рожок. Оба есть в моей коллекции. — Вам встречаются молодые музыканты, которые проявляют интерес к народным инструментам? — Есть такие ребята. Об этом говорит и мой друг Андрей Давыдов, который руководит ансамблем старинной казачьей песни "Вольница". Бывают, что мне заказывают этнические инструменты. Вообще, скучно делать их просто так. Делаю либо для себя, либо на заказ. — Как профессия звукорежиссера сочетается с вашим увлечением? — Как звукорежиссер я имею дело с самой разной музыкой. Сейчас, конечно, техника позволяет добиваться разнообразных эффектов при записи. Но все равно — все зависит от того, насколько музыкант талантлив. Кстати, хороший звукорежиссер — чаще всего еще и музыкант. Ему важно иметь чутье, тонко чувствовать музыкальный материал. Если исполнитель хороший, главное — не испортить запись. А если неважный, если музыка не вызывает никаких эмоций, то, как ни вытягивай, хорошей записи не получится. — У вас есть ощущение, что вы нашли в жизни свою стезю? — Сейчас — да. Моя профессия –звукорежиссура. Хобби — изготовление музыкальных инструментов. Были времена, когда приходилось дискотеки крутить. Но я понимал, что занимался не своим делом. Я люблю учиться. Если человек очень хочет что-то постичь, у него это получится. Я с таким удовольствием учился в нашем институте культуры! Рад, что познакомился там с замечательным композитором и педагогом Аллой Леонидовной Виноградовой. Мы же были заочниками и многого не знали в мире музыки. Пришла Алла Леонидовна и сложные вещи из музыкальной теории — интервалы, тональности, кварта-квинтовый круг и прочее — она объяснила нам простыми словами. Так, что подумалось: как же это классно, как интересно! Бывает: какую-то вещь не понимаешь, а потом — раз — увидел ее совсем с другой стороны, и все понятно. Так что — спасибо институту. Тем более, такой опыт приобрел… Когда бы еще Максимка Бурко сыграл в филармонии, где такие классные музыканты раньше выступали!