«Пьесы, которым по 850 лет». В Екатеринбурге начался Мировой карнавал кукол

«Сегодня больная тема – отсутствие у детей способности к творчеству и фантазии. Побуждение ребёнка к этому – миссия театра», - уверен главный режиссер Екатеринбургского театра кукол Евгений Сивко. Карнавал – это весело «АиФ-Урал», Рада Боженко: Евгений Владимирович, Мировой карнавал кукол проходит ежегодно в разных точках планеты. Каким образом в этот «географический план» попал Екатеринбург? Евгений Сивко: В этом году на проведение карнавала претендовали ещё Чехия и Испания. Но арт-продюсер и основатель карнавала Род Петрович сделал выбор в пользу Екатеринбурга. В 2016 году он приезжал к нам в театр, посмотрел ряд спектаклей, мы подружились. Он пригласил нас на Мировой карнавал кукол, который в минувшем году проводился в Астане и где мы взяли первое место в номинации «Лучшее уличное шоу». Именно там, в Астане, Петрович и определился с местом проведения следующего карнавала. Потом он смог убедить администрацию Екатеринбурга принять карнавал. Идея собрать из разных уголков планеты людей, влюблённых в свою профессию, и делать представления с парадами, и правда классная. - То есть шествие, которое пройдёт в День города, это только часть карнавала? - Конечно! Это презентация всех участников, их возможностей, кукол, костюмов и страны, которую они представляют. Это своего рода «бразильский карнавал» в специфике театров кукол – очень интересное зрелище. А дальше идут представления. Коллективы, как правило, имеют две программы. Одна из них рассчитана на игру в любом месте, на любой площадке, в любых условиях – в больнице, в торговом центре, на площади и так далее. Мы такую программу сделали ещё в 2012 году, когда участвовали в подобном карнавале в Китае. Потом наша программа уличного представления разрослась, так что нам тоже есть что показать. И на улице, и на стационарной сцене. - В этом основное отличие карнавала от фестиваля «Петрушка Великий»? - В фестивале «Петрушка Великий» участвуют исключительно профессиональные театры, и там жёсткий отбор. На карнавал отбор менее жёсткий. Кроме того, в нём примут участие и семейные театры, например. - Какие, на ваш взгляд, самые яркие представления мы увидим во время Мирового карнавала кукол? Расскажите о его «фишках». - Вообще, мне нравится в карнавале его всемирная палитра. Российские театры мы более или менее знаем, а вот зарубежные – нет. Приедет много удивительных для нашего зрителя театров. А в качестве «фишки» будет театр из Вьетнама с водным представлением, которому более тысячи лет. Во Вьетнаме много рек, и издревле эти кукольные представления показывались в деревнях. Сейчас, конечно, это уже профессиональный театр. Они специально везут бассейн, который будет развернут в Историческом сквере, рядом с Плотинкой. Жители Екатеринбурга смогут увидеть три вечерних представления. Кроме того, на площадке Театра кукол гости из Вьетнама покажут представлении с традиционными тростевыми куклами и расскажут историю своей страны. Это невероятно интересно - заглянуть в другую страну, встретиться всем вместе. Чемпионат мира по футболу показал, насколько это весело. Спектакль как обряд - У разных стран есть «свои» куклы, которым они верны? - Да. Скажем, в водном театре Вьетнама – своя система, которой они придерживаются, там куклы имеют горизонтальные трости. В России есть Петрушка – наш исконный кукольный персонаж. Хотя, опять же, он родственник Пульчинеллы, Гансвурста, Полишинеля. Русский театр, вообще, берет лучшее от разных театров мира. Этот обмен очень интересен, у нас есть спектакли, в которых используется несколько различных систем кукол. Пусть, например, в спектакле бабушка будет русская, но механика куклы - японская. Мы в этом плане подвижны, как, впрочем, и театры Европы, где с удовольствием идут на эксперименты. А вот в азиатских театрах экспериментируют реже, там блюдут традиции, которым тысяча лет. Допустим, в традиционных японских театрах нельзя даже менять мизансцену. 850 лет назад родилась пьеса, и с тех пор, с перерывами, она ставится на сцене. Без каких-либо изменений! Это крайне любопытно – окунуться в древний театр, где зажигаются свечи, а представление напоминает некий обряд. Невероятное ощущение! Французы к нам приезжали с Гиньолем и Полишинелем. Они берут за основу сюжеты на злобу дня, но куклы у них как были выполнены триста лет назад, такими остаются и сегодня. - А вообще современные технологии проникают в театры кукол? - Конечно. Это особенно видно в европейском театре, как, впрочем, и в нашем. Ежегодно у нас появляются спектакли с материалами, с которыми мы раньше никогда не имели дела. Скажем, если бы мы делали один из наших последних спектаклей «Калиф-аист» лет пять назад – это было бы папье-маше со вставками из марли. А сегодня это маски из современных медицинских материалов. Или «Карлсон, который живёт... » - там элементы кукол делались на 3D-принтере. Почётная пенсия - Наверное, у артиста и куклы очень личные взаимоотношения? - Это зависит от материала. Бывают такие сложные темы, что артист никогда не отдаст свою куклу другому. И куклы бывают сложные, за которыми нужно следить особенным образом. У меня вот есть спектакль «Картинки с выставки», которому много лет. Я в нём знаю каждую куклу, каждую леску... Как можно это кому-то отдать? И тут даже дело не в ревности. Просто волнуешься, что другой что-то не поймёт, сделает что-то не так, как хотелось бы. А ты уже водишь всех персонажей в темноте, знаешь «болезни» всех кукол. Они и сделаны были под меня лет двадцать назад. - Бывает, что у артиста и куклы отношения не складываются? - Да, да, да. И это надо преодолевать. Это называется работать «на сопротивление». Как правило, потом результат выходит блестящий. Хуже, когда сразу всё гладко, это путь к штампам: вот мне дали зайку, а у меня уже десять заек было, буду зайку играть. А кукла ведёт себя по-своему, не слушается – работаешь с ней и получается ЗАЕЦ. Поэтому бояться надо того, что всё будет просто. Всё просто – это не интересно, должна быть точка боли. - Евгений Владимирович, чем вы руководствуетесь, выбирая репертуар? Скажем, «Калиф-аист» - сказка старшего поколения, «Дон Кихот» тоже практически забытая сегодня история. - Сегодня больная тема – отсутствие у детей способности к творчеству и фантазии. Побуждение ребёнка к этому – миссия театра, поэтому мы придумываем такие спектакли. Конкретно об этом -«Алиса/Alice. net», где ребёнка «гасит» общество: всё должно быть логично, разумно, по схеме. В результате происходит борьба между фантазией, творчеством и «материальностью». В этом спектакле существует интерактив, и сами дети вытаскивают всю эту историю, становятся на сторону фантазии. В «Калифе-аисте» пространство всё время трансформируется прямо на глазах у зрителей. По большому счету, в каждом спектакле есть такие элементы. Кроме того, выполняя нашу миссию, мы открыли школу творчества, мастерскую «Петрушка», где дети на занятиях забывают про свои телефоны. Они моделируют, смотрят, как кукла двигается... И у них начинает работать фантазия! При этом им дают интереснейшие задания, например, придумать некий объект, который... просто живёт. Это может быть даже кубик с ножками. Дети удивляются – вот у тебя две пуговки, три ниточки, четыре холстинки, а собирается герой, который разговаривает, бегает, поёт. - Когда спектакль снимается с репертуара – это «всерьез и надолго»? Или возможно его возрождение? - Возможно возрождение темы. Спектакль ведь снимается в основном по техническим причинам. Или в том случае, если куклы морально устарели. Тогда они торжественно уходят на пенсию - в музей. Но мы ничего не разбираем. Часть кукол появляется, например, в новогодних спектаклях, а часть мы отдаем в Театральный институт и в детские школы, которые занимаются куклами. Поверьте, жизнь кукол порой длиннее, чем у человека. У нас есть куклы 1938 года, времён Великой Отечественной войны. - Ваш почётный пенсионер – Петрушка, которого сделал артист-фронтовик Сергей Скобелин в 1945 году, после освобождения из концлагеря, - выходит в люди? - Он три года подряд работал на представлениях к Дню Победы. Мы ему винтажную (специально старили куклу) Марфушку сделали в подруги. И Гитлера по эскизам 1942 года. Но его мы старить не стали, сам потрепался, поскольку каждый спектакль по сценарию было «избиение Гитлера».