Заработки, мечты о славе и проблемы с полицией: как живут уличные музыканты в Петербурге
Феномен певицы Гречки, за год прошедшей путь от игры на улице до лучших площадок и фестивалей страны, возродил веру в то, что знаменитым может проснуться даже тот, кто еще вчера пел с лежащей у ног шляпой. Мы решили поговорить с петербургскими уличными музыкантами о заработке, проблемах с полицией и амбициях. Ольга Викторовна 36 лет, выступает 4 года, 7 лет училась в музыкальной школе по классу «Фортепиано» Когда моей дочери было 14, она вбила себе в голову, что хочет стать уличным музыкантом. Я пыталась ее отговаривать, но когда поняла, что разумные доводы на подростка не действуют, предложила пойти вместе с ней. Мы встали на мостике: она с шляпой и маракасами, а я с гитарой, обе пели. Я, конечно, стеснялась, а ей было хорошо, в 14 лет границы намного шире. Полтора года мы занимались этим регулярно, первое лето целиком держались только на уличном заработке. Она быстро поняла, что это на самом деле не так просто, как ей казалось, начала жаловаться: «Я не хочу», но я настаивала, чтобы ее наверняка воротило от этого занятия всю оставшуюся жизнь. Мы бегали по вагонам, пели в переходах, она наелась и отказалась от этой идеи. Зато меня теперь не утащить с улицы: неожиданно это стало и работой, и любимым делом. Я тот сумасшедший музыкант, которому не важно количество людей: я не пою популярные песни, а исполняю то, к чему лежит душа – а она у меня лежит к довольно странным композициям. Их не воспримет тот, кто торопится и бежит, поэтому для меня золотое время – когда прохожие никуда не спешат. Лучше, когда их меньше, чтобы все меня слышали. Конечно, я знаю «Батарейку», но мне ближе что-то более жизнерадостное. Многие музыканты работают на энергии страданий, а я наоборот вижу своей миссией сделать так, чтобы человек улыбнулся, потому что жизнь у нас всех и так довольно сложная. Поэтому в моем репертуаре много советских и детских песен. 50% команд работают исключительно ради денег: играют Цоя каждый вечер, зарабатывают по 15 000 за вечер на человека, но это не моя история. В летний сезон я могу себе позволить жить только музыкой, а зимой основной доход приносит работа оператором в службе помощи автомобилистам, но все равно половину времени я пою. В такие периоды я мало сплю, но считаю, что когда мозг отключается, то перестает придумывать причины быть несчастным и воспринимает красоту мира в ее незамутненном состоянии. Выступать, конечно, холодно, но если нужно зарабатывать, вырабатываются навыки, помогающие выживать при - 15. Я надеваю на себя все, что есть в доме, перчатки с обрезанными пальцами: руки все равно мерзнут, но если двигать ими активно, становится легче. Беру с собой горячее питье: бульон, кофе со специями – от него холод не чувствуется вообще. И обязательно дышу только носом. Еще можно вставать у вентиляционных шахт, которые есть у каждой станции метро, из них идет теплый воздух. Иногда ко мне подходят сотрудники полиции и предъявляют странные требования: говорят, что я нарушаю общественный порядок или осуществляю незаконную коммерческую деятельность, хотя официально ею считается только то, за что выставлен реальный ценник. Но спорить с представителями власти бесполезно. До серьезных проблем не доходило, но я слышала много историй о том, что людей забирали с Невского и держали в обезьяннике без каких-либо оснований. Сейчас правила в отношении уличных музыкантов четко не определены, и я бы хотела, чтобы в них навели порядок: мне часто больно слышать некоторых выступающих из-за качества исполнения. Я была бы рада, если бы за этим следило государство. Я пишу свои песни, но пока записала только одну – на это на самом деле нужны большие деньги. Мне все-таки 36 лет, и я не верю, что проснусь рок-звездой. Когда мне друг сказал, что хочет прославиться, я долго смеялась, потому сейчас другой век и такого не бывает. Но, по крайней мере, у меня есть неплохой материал и моя обязанность – донести его до людей. Моя мама тоже писала песни, но так и не довела их до ума, поэтому я решила, что не хочу повторить ее судьбу и оставлю что-то после себя. Может, кому-то поможет мое творчество. Люди часто трогательно проявляют благодарность. Например, однажды во время дождя ко мне подошел человек с зонтиком и стоял рядом, пока погода не наладилась. Многие дарили цветы или вкусности: приятно, когда после прослушивания прохожий уходит и возвращается с пакетом клубники. Нередко пишут отзывы, говорят: «Все играют грустную ерунду, а с тобой улыбаться хочется». Я не люблю отвечать на вопросы, связанные с заработком, людям кажется, что это легкие деньги, но это не так. Я постоянно готовлюсь, репетирую, трачу время на то, чтобы повышать свой уровень владения инструментом, регулярно пополняю репертуар, учусь передавать свои эмоции. Те деньги, которые я получаю за вечер – это результат трехлетней работы. Сначала я могла зарабатывать по 70 рублей за два часа, а сейчас, если получаю меньше 1 000, то считаю день провальным. Как и в любой профессии: чем лучше ты делаешь свое дело, тем больше денег. Тем не менее, я несколько раз слышала в свой адрес «Иди работать». Для меня музыка очень важна, поэтому я отдаю ей всю себя без остатка, на остальную жизнь не остается сил. На обычной работе не будешь так выжимать себя, а я всегда делаю больше, чем требуется. Рома Раев 29 лет, выступает на улице 10 лет, не имеет музыкального образования Я очень хотел заниматься музыкой, но не знал, как совместить это с зарабатыванием на жизнь. Работал официантом, продавцом-консультантом, даже в отделе найма, а потом решил выйти на улицу. В начале сильно стеснялся, впрочем, случается это и сейчас, но я научился маскироваться. Меня поддерживает семья и слушатели. Бывает, кидают рисунки, пишут на купюрах послания, иногда очень классные, которые мотивируют не оставлять это дело. Например, рассказывают, что человеку было плохо, он хотел покончить с собой, но моя музыка вдохновила и остановила его. Обычно я стою на Думской, иногда меня можно увидеть с группой «Штрудель», мы дружим и периодически играем вместе. Ребята появились на этом месте пару лет назад, поэтому мы нашли общий язык и сейчас договариваемся, кто когда выступает. Но совместные концерты для меня не слишком выгодны: сил я, конечно, трачу намного меньше, но и размер заработка сокращается. Так что когда я готов работать на износ, то делаю все один. В сфере уличной музыки, мне кажется, я уже достиг максимальной планки. Какое здесь может быть развитие? Я, как и все, выступаю на корпоративах и свадьбах, пою в клубах, но мечтаю о большем. Сейчас я пишу альбом и надеюсь, что он бомбанет, я стану известным и перестану играть на улице. Но пока мне нравится радовать прохожих и менять город, я могу поднимать настроение сотням, тысячам людей. И я на этом все-таки неплохо зарабатываю: талантливый музыкант уносит с улицы больше среднего оклада по Петербургу. Конечно, мой доход – это коммерческая тайна, но я с уверенностью могу сказать, что даже если я отработаю лет 20 в хорошей компании, буду получать меньше. Губернатор поддерживает нас, соответственно, полиция тоже. Несколько лет назад некомпетентных музыкантов на улицах было гораздо больше, алкоголики и тунеядцы так зарабатывали себе на сигареты и выпивку. Они невпопад орали рок-хиты, вокруг собирались бомжи, разумеется, администрации это не нравилось, и всех гоняли. Но мы своими силами сделали так, что в центре больше подобного не происходит, меня все уже знают, и если кто-то устраивает пьяный ор, то мне достаточно кивнуть, и все заканчивается. А то, что делают профессионалы своего дела, хорошо влияет на туризм и облик города. Василий Ковалев 54 года, выступает 1,5 года, имеет музыкальное образование (Колледж культуры и искусств) Я работал и работаю по договору с сентября по май: веду музыкальные кружки, то есть учу детей петь. Но выходит, что июнь, июль и август я безработный, денег не хватает, поэтому пришлось собирать команду. Сейчас я – часть коллективов FORREST GUMP и дядя Миша. Вообще с кризиса 2008 года в нашей сфере зарабатывают все меньше, многим приходится подрабатывать где-то еще. Наша группа существует в 1999 года. Я нашел музыкантов, мой гитарист предложил название, и мы начали лепить программу. Я предпочитаю ставить свой вкус на первое место, потому что когда играешь с удовольствием, публика это видит и чувствует. Когда мы играем что-то по заказу, даже близкое к нашему репертуару, люди начинают проходить мимо – видимо, потому что у нас угасает энтузиазм. С полицией проблем обычно не бывает. Ее было много во время Чемпионата мира, к знакомым подходили и требовали прекратить играть, почему – непонятно. Пару дней это происходило, а потом притихло. Нас просили уйти, только когда шел матч. Иногда попадаются просто неприятные люди, обычно даже не пьяные, а просто невменяемые. Раз в месяц кто-то подходит и говорит: «А вы можете перестать играть?» Сложно сказать, сколько мы собираем за вечер, это непредсказуемо, как и количество слушателей. Во время чемпионата людей всегда было много, а в обычные дни может быть совсем мало. В основном на Невском играют русский рок, люди к этому привыкли, так что то, что мы отличаемся от всех, идет нам в плюс. У нас нет определенного места: приходим и договариваемся с другими музыкантами. На Большой Конюшенной некоторые играют по 10 лет, со всеми сторожилами мы знакомы, многие зарабатывают только этим с ранней весны и до поздней осени. Конечно, я думал о развитии группы, но на это просто не хватает времени: есть семья, дети, работа. Раньше я жалел об упущенных возможностях, но жалость – это как-то неконструктивно. Раньше было просто проще жить, времени было много, вот тогда и надо было сочинять, сидеть на репетициях часами. А сейчас сложно. Максим Михайлов-Бражников 21 год, выступает 3 года, окончил музыкальную школу по классу «Фортепиано» Я стал уличным музыкантом совершенно случайно: когда окончил 11 класс, друг позвал играть в группу, аппаратуры у нас не было, просто попели для забавы. Потом я познакомился со своим нынешним ударником, у него была компания, мы начали репетировать вместе и вскоре решили, что можем на этом зарабатывать и вышли на улицу. Родители стали относится к этому спокойнее, когда я назвал суммы, которые получаю. Главное, чтобы это не затянулось надолго, потому что человек, которому 30 лет, а он до сих пор выступает на улице с «районами и кварталами» – это уже не очень. Зимой я не играю, холодно, в Петербурге, конечно, есть и такие герои, но я не из их числа. Если выходить каждый день, то начнет тошнить от песен, которые поешь. В моем репертуаре в основном русский рок: и что-то старое, и Валентин Стрыкало или Пошлая Молли. Иногда добавляю что-то нестандартное, например, Скриптонита. Я планирую перестать играть на улице, заняться музыкой более профессионально, у меня есть свои песни. Я хотел бы зарабатывать всерьез на концертах и корпоративах. Я не останавливаюсь на стандартных мелодиях, хочу добавлять необычные инструменты, например, флейту, чтобы люди подходили не из-за того, что просто услышали знакомую песенку с мыслями «а, подойду кину соточку», а чтобы им было интересно. Мне дарят очень забавные подарки: пиво, жвачки, сладости, сигареты, даже презервативы. Нас рисовали с другом, а как-то раз просто положили покаянную молитву. Текст: Анастасия Воробьева
