Варварски разрубили на части. Музейный работник о вере и искусстве
Коллекцию народной иконы для недавно открывшегося в Сузуне специализированного музея специалисты Краеведческого собирали шесть лет по крупицам со всей Сибири. Сейчас в экспозиции более полутысячи предметов: около 200 экземпляров домашней народной иконы, а также медно-литая православная пластика, книги и предметы церковной утвари. Научный сотрудник Новосибирского государственного краеведческого музея Татьяна Прохорова лично принимала участие в сборах артефактов. Они смотрят на нас Светлана Фролова, корреспондент «АиФ – Новосибирск»: Сейчас Музей сибирской народной иконы – единственный в России музей, посвящённый данной тематике. Что интересного в изучении икон? Татьяна Прохорова: Иконы я изучаю дольше, чем работаю в Краеведческом музее. Благодаря тому, что занимаюсь этой темой, я в музей, в общем-то, и попала. А изначально работала преподавателем в архитектурной академии. Там же училась в аспирантуре, защитила диссертацию по теме «Сибирская икона». В Краеведческий меня привела судьба как раз для того, чтобы сделать этот проект, который для меня имеет очень большое значение. Занимаюсь я им год. Но до меня очень много сил и внимания в музей иконы вложили и другие сотрудники Краеведческого. Светлана Фролова: Зачем вообще собирать иконы да ещё создавать такой музей, на ваш взгляд? – Наверное, за тем же, зачем изучать историю: нам следует помнить традиции своих предков для того, чтобы строить будущее. А ещё чтобы в жизни нашей страны больше не было таких трагических событий, когда мы забывали веру предков и свою историю. Такие музеи нужны в первую очередь для преемственности поколений. – Дети, изучая в музее иконы, могут узнать больше и о православии, религии? – Конечно, ведь каждая икона начинается с сюжета – то есть с литературного первоисточника, на основе которого и возникает живописный образ. Это либо зрительное переложение текста Священного писания, сцен из Жития святых или трудов Отцов Церкви. И, конечно, эти сюжеты имеют нравственно-догматический смысл – потому что когда и дети, и взрослые смотрят на икону, то и сама икона смотрит на нас. Её воздействие на зрителя тоже очень велико. Есть даже целые научные исследования о том, какое влияние оказывали иконы, когда их демонстрировали неблагополучным людям – находящимся в заключении, трудным подросткам. И ни у одного человека, когда он смотрел на икону, не возникало каких-то злых или плохих мыслей. Напротив – они рассказывали, что почувствовали благость, добро, увидели красоту. То есть человек понимает икону на каком-то даже бессознательном уровне. Может, он и не объяснит, почему, но она его привлекает. Изрубленные и исколотые – В девятнадцатом–начале двадцатого века любой ли житель России мог себе позволить заказать семейную икону? – Любой! Ведь в зависимости от доходов семьи можно было обратиться либо к профессиональному иконописцу, либо просто приобрести для себя икону у ремесленника. Есть данные, что икону можно было выменять за три луковицы. В общем, икона – это то произведение искусства, которое было доступно каждому гражданину. Кстати, православный крест – это тоже произведение искусства. Все формы и разнообразие декора крестов, которые представлены в нашей коллекции, говорят о том, что это не просто предметы культа, а ещё и очень красивые вещи, сделанные с большим мастерством. Иконы, приобретённые у ремесленников, освящались. Вообще-то иконы XV–XVI веков писались сразу в церкви, людьми церковными. Эти люди постились, молились, имели монашеское звание. И это была такая форма их служения. А уже позже иконы стали святить – потому что их часто писали люди уже не церковные, ремесленники. – Есть ли среди ваших экспонаты с особенной историей? Говорят, предметам культа очень досталось после революции... – Конечно. Например, храмовая икона, которая изображает Тайную Вечерю (Христос с апостолами сидят за столом), приобретена нами в Иркутске, когда шла экспедиционная работа. И происходит она из церкви, которая в советское время была разрушена. Икону тоже просто варварски разрубили на части. Но нам повезло: один из жителей центральную её часть всё-таки забрал к себе домой, и она служила ему, что называется, по назначению. А, например, над иконой святых Вассы и Татьяны тоже кто-то поработал: лики святых истыканы каким-то острым предметом. Кто привёл икону в такой вид, чем он был раздражён и почему не уничтожил икону полностью, а только надругался – неизвестно. Но к нам она поступила уже именно в таком состоянии. Эта икона подписная, то есть известен иконописец. На обратной стороне есть его подпись – Иванкин И. В., дата стоит – 1909 год. Видимо, в какие-то революционные годы, когда уже не почитали икону, кому-то пришло в голову выместить злобу на произведении искусства. У нас в музее есть и другие иконы, которые так же чудовищно обезображены: на ликах начерчены кресты, видны места глубоких порезов. В основном у нас представлены экспонаты XIX–начала XX века. А самая старая – с Богоматерью – когда-то привезена в Сибирь из Греции, с Афона. – Что такое «семейные иконы» и чем они отличались от обычных? – Например, есть у нас часть экспозиции, витрина, которая по-современному называется «Святые жёны». Это иконы для женской части семьи. То есть на них изображены святые покровители женской половины: мать и дочь, сёстры могли обращаться с молитвенными просьбами к своим святым, чтобы те помогли в домашних делах или проблемах. Или есть ещё иконы, где представлена только мужская часть семьи. Иногда святые объединяются в одно изображение по роду деятельности. Человек заказывал или приобретал икону по своему имени. Святой с его именем считался его покровителем. Но ещё заказывались иконы святых, которые покровительствуют какой-либо деятельности заказчика. Параскева Пятница – в торговле, например, святой Пантелеймон – в целительстве, святые Зосима и Савватий – покровители пчеловодства. Ещё есть явление, которое называется «парные семейные иконы»: они напоминают свадебные фотографии, потому что писались для молодожёнов. Скажем, святые жили в разное время и, в общем-то, совсем не связаны между собой. Но зато их связывают имена заказчиков. Например: Марфа и Иаков или Пётр и Татьяна. – Где вы находите новые экспонаты в свою коллекцию? – Сейчас мы больше работаем с коллекционерами: у нас есть люди, которые сами приносят в музей иконы. И мы уже делаем вывод – интересует нас эта вещь или нет. Бывает, мы ездим за новыми экспонатами в другие города. Скоро, например, собираемся на Алтай – может быть, нам опять повезёт.
